Обманутая

Когда они добрались до больницы, Лаура и Дебра уже ждали их. Они потрясенно смотрели, как Лидию — с закрытыми глазами, бледным лицом и кислородной маской у рта — пронесли мимо.

Надо было заполнить необходимые документы. Только на некоторые вопросы Кристиан знал ответы и был благодарен, что рядом Лаура, которая могла помочь ему. Он за все был благодарен Лауре, потому что ощущал себя совершенно выбитым из колеи, несмотря на то что очень долго чувствовал полное отчуждение от матери. Он давно не зависел от нее, уже много лет, и тем не менее кровные узы оставались неразрывными. Как бы там ни было, она его мать. Кровь стыла от вида того, как неподвижно и безжизненно она лежала, продолжая лишь слабо дышать. Присутствие Лауры помогало пережить это страшное зрелище.

— Почему они так долго? — испуганно спросила Дебра.

— Они обследуют ее, — пояснила Лаура. — Им нужно выяснить, что с ней случилось, для того чтобы стабилизировать ее состояние.

Кристиан стоял, расставив ноги и не отрывая взгляда от двери, куда увезли Лидию, и гадал, возможна ли будет стабилизация. К ней так и не вернулось сознание, и если даже забыть о зловеще-сером оттенке лица, его руки все еще помнили невесомость ее тела. Какой-то внутренний голос твердил ему, что прогноз не может быть благоприятным.

После долгого ожидания, которое, казалось, длилось целую вечность, к ним вышел врач, который сказал, что у Лидии сердечный приступ и теперь она помещена на отделение интенсивной сердечной терапии.

— Решающими будут следующие семьдесят два часа. Если она продержится, то у нее есть шанс.

— Шанс вернуться к нормальной жизни? — спросил Кристиан.

— Шанс выжить. Мы ничего больше не можем сказать, пока не проведем дальнейшие исследования.

— Значит, она еще не очнулась?

— Нет.

— Почему? — спросила Дебра.

— Я полагаю, что сердечный приступ случился за несколько часов до того, как она была найдена, — пояснил врач. — Из-за кислородного голодания и общей слабости организма она не смогла подняться самостоятельно.

— Но она придет в сознание?

— Пока я не могу ответить на этот вопрос.

Кристиан вздрогнул.

— Мы можем ее увидеть? — Он продолжал представлять себе, как она лежала на полу, одна в целом доме, лишенная всякой помощи, возможно, сначала даже находясь в сознании, но не имея никого рядом. Он не хотел, чтобы, очнувшись, она снова оказалась одна. И поэтому был готов сражаться с врачом, если бы тот вознамерился ограничивать время их посещений. Но этого не понадобилось.

— Она может воспринимать происходящее и быть не в состоянии показать это, — предупредил врач, переводя взгляд с одного лица на другое. — Поскольку, вероятно, никто из вас не собирается ее огорчать, будет хорошо, если кто- нибудь будет с ней рядом. Предоставьте нам пятнадцать минут, чтобы устроить ее, а потом я попрошу кого-нибудь спуститься за вами.

Они вернулись в комнату ожидания и сели рядышком. Не прошло и десяти минут, как совершенно неожиданно возникла Мадди.

— Я пыталась поймать тебя в ресторане, — сказала она Лауре. — Ди Энн рассказала мне о случившемся. Как она?

Кристиан заметил, как напряглась Лаура при виде матери. Он молчал, зная, что Мадди скорее всего будет игнорировать его, но в любую минуту был готов прийти на помощь Лауре. Он знал, как Лаура встревожена состоянием Лидии, и не хотел, чтобы Мадди усугубляла положение.

Специально для Мадди Лаура повторила то, что им сказал врач, закончив следующим:

— Мы как раз ждем, когда к ней можно будет подняться.

Мадди села с таким видом, словно она тоже присоединяется к ним.

— С тобой все в порядке? — помолчав несколько минут, обратилась она к Дебре.

— Мне страшно.

— С ней все будет в порядке, — Мадди похлопала Дебру по руке.

Помолчав еще несколько минут, она повернулась к Лауре:

— Были какие-нибудь намеки, что это может случиться?

— У нее была аритмия. Ее врач внимательно наблюдал за ней.

— Вероятно, недостаточно внимательно. Он и здесь занимается ею?

— Нет. В больнице есть собственный кардиолог.

— А он знает, что он делает?

— Уверена, что знает.

— Может быть, вам стоит подумать о том, чтобы отправить ее в Бостон? Там гораздо более опытные врачи.

— Она слишком слаба, чтобы ее куда-нибудь везти. И здесь для нее сделают все, что можно.

— И все же, возможно, разумнее…

— Или бессмысленнее, — оборвал ее Кристиан. — Если в течение семидесяти двух часов, о которых нам упомянул врач, у нее разовьется обширный инфаркт, не будет иметь никакого значения, где она находится. Если встанет вопрос о возможном хирургическом вмешательстве, тогда мы сможем вернуться к этому разговору. Я знаю прекрасного врача в Дартмуте.

Мадди наградила его взглядом, который говорил «а вы кто такой?», но Кристиан проигнорировал его и посмотрел на часы.

— Ну что ж, — заметила Мадди еще через минуту, — поскольку я не являюсь ближайшей родственницей, мне вряд ли разрешат посетить ее, я поеду. Держи меня в курсе, Лаура. — И, взяв сумочку под мышку, она исчезла так же резко, как и появилась.

Когда Мадди скрылась за дверью и была уже вне пределов слышимости, Дебра повернулась к Лауре:

— Что это было?

— Не знаю, девочка.

— У нее был странный вид.

— Да.

— Может, она нездорова?

— Бабушка никогда не бывает нездоровой.

— Но когда-то она может заболеть. Она не намного моложе Лидии.

— Возможно, именно это ее и тревожит.

— Как ты думаешь, она действительно тревожится из-за Лидии?

— По крайней мере, мы можем допустить вероятность этого.

Кристиан восхитился Лаурой. Мадди много сделала, чтобы отравить ей жизнь, и у Лауры были все основания презирать собственную мать. И тем не менее она продолжала поддерживать с ней отношения в гораздо большей степени, нежели он с Лидией. Он отстранился. За всю жизнь он не написал ей ни строчки. Он взваливал на нее вину, хотя, будучи взрослым, не имел на это никакого права.

— Я должен был раньше вернуться домой, — тихо промолвил он. — Она перенесла страшную трагедию в жизни. Я никогда не понимал этого.

— Возможно, никто из нас не понимал, — откликнулась Лаура, прикасаясь к его руке. — Она так много держала в себе. Я не могу даже вспомнить, чтобы она когда-нибудь вышла из равновесия или кричала. Вряд ли в ее душе всегда все было так спокойно, но это не значит, что сердечный приступ был вызван тем или иным огорчением. Она очень слабенькая, Кристиан. Вполне возможно, что это связано просто с ее физическим состоянием.

Кристиан кивнул. Одна половина его сознания хотела верить тому, что говорила Лаура, но другая отказывалась. Слишком много смущало его в отношениях с матерыо.

Однако все его мысли рассеялись, когда появился больничный служащий, чтобы проводить их наверх. Стоило ему войти в палату, смятение, беспомощность и чувство вины охватили его с новой силой. Лидия была такой же бледной, как больничные простыни. Глаза были по-прежнему закрыты, от локтевого сгиба вверх поднимались трубки к капельницам, грудь опоясывали провода, исчезавшие в свободных рукавах рубашки, в ноздри были вставлены трубки кислородного аппарата. Лишенная своей обычной одежды, она терялась среди больничной аппаратуры.

— Привет, баба Лидия, — промолвила Дебра с такой бодростью в голосе, что Кристиан тут же простил ей все ее презрение к нему. Она подошла к плечу Лидии и крепко сжала перекладины спинки кровати. — Доктор сказал, что ты поправишься. Правда. Просто тебе надо немного отдохнуть и подлечиться. А потом ты снова вернешься домой, мы будем пить чай с печеньем и болтать. — У нее сорвался голос. — Ты меня слышишь?

Лидия не подавала никаких признаков жизни.

— По-моему, она не слышит, — прошептала Дебра Лауре, которая стояла рядом с ней.

— Лидия, — склонившись, позвала Лаура. — Мы здесь, с тобой. У тебя что-нибудь болит? — Она помолчала. — Если болит, врачи тебе что-нибудь сделают. Здесь хорошие врачи, Лидия. Они будут бороться изо всех сил, чтобы тебе стало лучше. А ты борись вместе с ними, и все получится.