Рождение волшебницы

Она принялась объяснять, что такое хотенчик, как произошел он в свое время от волшебницы Золотинки, погубленной нынешним слованским государем Могутом. И как бы между делом намекнула, немногим только уклонившись от истины, что хотенчик-то и привел ее к Почтеннейшему. Может быть, он несет в себе запечатанные желания Золотинки. Волшебница, известно, искала Юлия. Так что хотенчик должен был привести к Юлию, а привел почему-то к Почтеннейшему. Почему? А Паракон, знаменитый волшебный камень Рукосила, который Почтеннейший видит здесь на кровати вместе с хотенчиком, есть тот предмет, которому повиновался медный болван Порывай.

Бросив вкрадчивый взгляд на пигалика, Почтеннейший сделал несколько шагов по комнате, такой маленькой, что взволнованному коту и повернуться негде.

– Что ж, – прошамкал Почтеннейший, – еще раз могу повторить, что я пользовался безграничным доверием покойника. Впоследствии, когда наши пути разошлись, покойник чрезвычайно раскаивался… чрезвычайно раскаивался… чрезвычайно…

– Он действительно погиб, как считают? – быстро, словно перебегая по камням головокружительный горный поток, спросила Золотинка. – Говорят, тело государя не нашли на поле битвы.

– Но он же погиб не под Медней, гораздо позже, гораздо, – небрежно пояснил кот.

– Когда? – обронила Золотинка.

– Так ведь… – протянул кот, не спуская хищного взгляда, – совсем недавно. На днях! – утвердился он, подмечая, что крепко пробрал противника. Пигалик не сдержал движения, будто хотел возразить… будто чувствовал запущенные под сердце когти и, теряя кровь, едва находил силы трепыхаться.

Золотинка знала, что это не могло быть правдой. Где набралась полосатая тварь такой непробиваемой, гнусной и наглой лжи? Зачем же солгал хотенчик? А вдруг Юлий и вправду… Она чувствовала, что сомлела, как это бывает при угаре, и больше ничего уже не в состоянии сообразить.

– С чего ты взял, что Юлий погиб?.. Как он погиб?.. Когда? – Золотинка едва удерживалась, чтобы не сказать: «Я видела его совсем недавно живым и здоровым!»

– Да, а суп ведь, сдается, стынет, – потянулся кот с необыкновенным сладострастием. Изрядно ошарашенный Параконом, он наконец вернул себе самообладание, поднял голову, и шерсть его распушилась. – Ты, значит, не будешь возражать, если я начну? – небрежно заметил он и подвинулся к табурету.

Поднявшись на задние лапы, Почтеннейший оперся о края табурета и принялся лакать суп – жадно и неопрятно. Приходилось придерживать лапой тарелку, чтобы не съехала и не грохнулась на пол.

Встревоженная кошачьим враньем, Золотинка молча терпела это нахальство.

– Что ты знаешь про гибель Юлия? – молвила она наконец, когда решила, что Почтеннейший основательно насытился и подобрел. Но тот долго еще чавкал, не отвечая.

– Ни слова больше! – прошамкал он, обмахивая вымоченные в похлебке усы. Поднявшись в рост, кот держался за верх табурета, как церковный проповедник за стойку. – Больше я не раскрою рта, пока не узнаю, кто ты есть и как ты меня нашел.

От горячего жирного пойла оголодавший кот натурально пьянел; в шамкающем голосе его слышалось нечто беспутное, в повадках все больше проступала развязность, прерываясь на полуслове, кот беспричинно ухмылялся, нечаянно махал лапой и крепко хватался за табурет.

– Ты веришь в любовь? – шептал он, привалившись мокрой грудью к тарелке. – В любовь по сродству душ? Не нужно слов! Слова бесполезны там… где… В душе Юлия… я читал, как в раскрытой книге. Бедняга жестоко страдал. Сколько раз я видел слезы, в глазах его видел слезы, когда случалось бедняге швырнуть в кота камнем! Можно сказать, он надорвался совестью. Оттого, конечно ж, и умер.

– Где вы познакомились? – осторожно вставила Золотинка, но пьяного от горячего супа кота не так-то просто было остановить.

– Ни слова больше! – истово вскричал он, ударяя лапой по табурету. – Ни слова! Не терзай мне душу… о, не терзай!

– Врешь ты все! – грубо сказала Золотинка, откинувшись на кровати.

Кот смолк и поглядел с удивлением, немало пораженный проницательностью пигалика.

– В общем так, – буднично сказал он некоторое время спустя. – Все объясняется очень просто. Все сходится. После покойника я был ближайший другом и доверенным лицом волшебницы Золотинки! И кот кивнул, благосклонно принимая признательность ошеломленного такой откровенностью пигалика.

– Понятно, хотенчик никак не мог привести тебя к Юлию, коли последнего нет в живых! Он должен был, неминуемо должен был привести к Почтеннейшему! Куда же еще? – воскликнул кот в восхищении от остроумной догадки. – Покойница Золотинка безумно его любила! Не снимала с колен. На коленях покойницы Почтеннейший ел, спал и размышлял о превратностях судьбы!

Но это было уж слишком! Даже для такого покладистого существа, как Золотинка.

– Вот как… – тихо вымолвила она. – Так ты, может быть, скажешь, отчего покойная умерла? Тебе и это известно?

– Скажу, – пожал плечами кот и отодвинул тарелку, как бы отстраняя от себя все суетное и преходящее, недостоверное. Он по-прежнему стоял за табуреткой, как за кафедрой. – От чувствительного сердца. Покойница не выносила лжи, а ложь окружала ее на каждом шагу. Однажды она сказала «хватит!» и… и скончалась. У нее было чувствительное сердце.

– Так. А не заблудился ли ты, милый, часом в покойницкой? Давай, может, вернемся к жизни?

Изрядно ослепленный собственными словоизвержениями, кот все же почувствовал нехорошую перемену в голосе пигалика.

– Лады, – покладисто согласился он после мимолетных размышлений и покосился на хотенчик с Параконом. – Ну, ладно! Как говорится: пеклевше скандить. Иными словами: откровенность за откровенность – так?

– Ну так, – сухо согласилась Золотинка.

– Что толку водить друг друга за нос?

– Никакого толку, – подтвердила опять же Золотинка.

В повадках Почтеннейшего обнаружилось некоторое беспокойство, происходившее, по видимости, от внутренних затруднений – словно бы кот замешкал на пороге важного и далеко идущего решения. Он оставил табурет и прошелся.

– Скажу все как есть, – снова остановился Почтеннейший. Но, кажется, колебался. – Несколько вопросов сначала… Кто сильнее Рукосила-Могута?

– Не знаю, – нетерпеливо сказала Золотинка.

– Правильно, – с готовностью кивнул кот. – А теперь глянь за дверью, не стоит ли кто? Я спрошу главное.

Золотинке достаточно было глянуть внутренним оком, но она соскользнула на пол и толкнула дверь – чтобы показать готовность к сотрудничеству. Только взгляд бросила она – никого! – торопясь вернуться, но не успела и ахнуть. Рыжим пламенем шарахнулся под ноги кот, с дробным стуком мазнул по половицам когтями и вылетел через всю корчму в раскрытую настежь дверь.

В зубах негодяя мелькнул хотенчик. Не веря себе, Золотинка обернулась убедиться, что оставленная на кровати рогулька исчезла. И тогда уж, растеряв мгновения, кинулась за котом – да куда там!

Она выскочила на улицу – рыжий сполох мелькнул в полуста шагах и пропал. Тотчас, едва опомнившись, Золотинка бросилась назад, в коморку, где осталась развязанная торба с настоящим, живым хотенчиком, и как раз налетела на хозяина.

– Шалишь, а деньги?!

– Я заплачу! – пыталась отбрехаться второпях Золотинка, неспособная сейчас держать в уме неясные отношения с кабатчиком.

Однако она просчиталась, полагая, что волшебное слово «заплачу» разрешит любые возможные недоразумения. Хозяин цепко хватил за шиворот. Золотинка должна была уразуметь, наконец, что дело нечисто и грошами тут не рассчитаешься. Хозяин, до удушья закручивая ворот, кивнул толстой служанке:

– Пошарь-ка у негодника в сумке.

Имелось ли у них предупреждение от Приказа надворной охраны или действовали только из верноподданного усердия, но так или иначе поздно было рассчитывать на мирный исход стычки. Извиваясь под жестокой рукой, она хватила за ухом Эфремон, еще несколько мгновений понадобилось, чтобы возбудить сеть, опутаться с ног до головы невидимой пленкой…