Топ-модель

Все повернулись к хозяину кабинета, глядя на него так, словно видели в первый раз. Некоторые из них действительно ничего не понимали, а другие делали вид, что не понимают. Брэндон Эшкрофт резко вскинул подбородок.

– Это глупейшее недоразумение, джентльмены. А что касается моей руки, то это вообще чистейший абсурд. Послушайте, если вы действительно настаиваете, мы можем пройти в мой личный кабинет напротив, и я постараюсь за несколько минут все вам объяснить.

Тэйлор решительно покачал головой и обратился к членам правления:

– Хотите знать, уважаемые дамы и господа, почему этот человек хотел убить ее? Сейчас я вам все расскажу. Несколько лет назад я работал в полиции и совершенно случайно наткнулся на девочку, которая истекала кровью после гнусного и жестокого изнасилования. И изнасиловал ее не кто иной, как ее родной дядюшка Бэнди Он совращал ее с того времени, когда ей исполнилось десять лет. Короче говоря, этот дядя Бэнди отделался легким испугом, откупившись от своей сестры, то есть матери этой девочки, а она покончила с собой, выбросившись из окна школы. Узнав об этой трагедии, я пришел к нему и измочалил как следует. А он, в свою очередь, клятвенно пообещал отомстить мне за это. Именно поэтому он пытался убить мою невесту. Несколько раз пытался, но так и не смог, к счастью, этого сделать. Теперь все кончено, и на этот раз ему не уйти от правосудия.

– Вы сумасшедший! Убирайтесь отсюда к чертовой матери!

– И еще одно обстоятельство, – как ни в чем не бывало продолжал Тэйлор. – У Линдсей Фокс, или Иден – ее профессиональный псевдоним – фотографическая память на лица. Она дала нам словесный портрет человека, который покушался на нее. До мельчайших подробностей, до отдельных волосков в его ушах.

За столом снова послышался гулкий вздох, а потом легкий шепот, постепенно перерастающий в гул. По всему было видно, что его коллег все еще одолевают сомнения.

– Подозреваю, сэр, – выступил вперед Барри, – что мы найдем в вашей руке ту самую пулю, которую выпустила в вас Линдсей Фокс. Кроме того, у нас есть словесное описание, на основе которого наш полицейский художник нарисовал ваш портрет. – С этими словами Барри вынул из внутреннего кармана свернутый рулоном лист бумаги, развернул его и протянул пожилому джентльмену, который сидел неподалеку от него.

Тот молча уставился на рисунок, а потом передал его женщине, которая сидела справа от него.

– Похоже, что это ты, Эш, – бесстрастно выдавила она сквозь зубы и передала бумагу следующему.

Барри и Тэйлор терпеливо ожидали, пока с рисунком ознакомятся все присутствующие. Последним из них был чернокожий пожилой мужчина. Он долго изучал этот схематичный портрет, а затем поднял голову и сказал:

– Он совершенно прав насчет волосков, которые торчат из твоего правого уха, Эш. Я всегда считал, что тебе нужно обрезать их.

За столом кто‑то нервно захихикал.

– А теперь давайте проголосуем, – неожиданно предложил Тэйлор. – Все, кто узнал на этом рисунке мистера Эшкрофта, поднимите, пожалуйста, руки.

В кабинете воцарилась гробовая тишина. Все затаили дыхание, поглядывая друг на друга. В конце концов, какой‑то старый джентльмен издал невыразительный звук и поднял руку. Его примеру тут же последовали другие. В считанные минуты все десять членов правления фирмы оказались с поднятыми руками.

– Вы готовы, дядя Бэнди? – обратился к нему Тэйлор.

– Это же дурдом. Вы что, с ума посходили? Никуда я с вами не пойду, идиоты проклятые!

– Сожалею, сэр, но вам все же придется это сделать, – строго предупредил его Барри. – Потрудитесь проследовать за нами.

Для большей убедительности он обошел вокруг стола и приблизился к Эшкрофту, доставая из кармана наручники.

– Вы сделаете это по‑хорошему или мне вас немножко подстегнуть, чтобы не было сомнений в серьезности моих намерений?

– Отвали от меня, кретин безмозглый! Будьте вы все прокляты! Ты еще пожалеешь об этом, Тэйлор! Вот увидишь, что я с тобой сделаю! Я выйду из полицейского участка еще быстрее, чем в прошлый раз! Ты слышишь меня? А потом я прикончу эту сучку, вот увидишь!

– Да, я слышу тебя, – нехотя согласился Тэйлор.

Барри схватил Эшкрофта за руки, завернул их за спину и надел наручники. Тот продолжал что‑то орать, а потом застонал от боли. Барри ухмыльнулся.

– Скажи‑ка мне, парень, – шепнул он на ухо Эшкрофту, низко наклонившись над ним, – ты готов окунуть свои чистенькие наманикюренные пальчики в чернила для снятия отпечатков? Ты готов к тому, что наш верзила разденет тебя догола и поставит тебя раком, чтобы убедиться, что у тебя там все в порядке? Знаешь, этот парень очень любит свою работу и делает ее с удовольствием. Одна только беда – он слишком старый и не похож на тех беспомощных девочек, которых ты насиловал.

Эшкрофт взбеленился от этих слов. Он кричал, пытался вырваться из рук Барри, осыпал его проклятиями и угрожал Тэйлору.

– Будь проклят, Тэйлор! Это ты во всем виноват! Ты виноват! Ты грязная свинья, убийца! Ты уничтожил мою маленькую Элли! Ты сделал ее несчастной, и из‑за этого она не выдержала и выбросилась из окна. Ты виноват в ее смерти! Господи, как я хотел наказать тебя, а ты… ты избил меня! Меня! Именно тогда я поклялся, что отомщу тебе за все, заставлю тебя страдать из‑за любимой женщины, но ты так долго не мог найти себе подходящую женщину, в которую влюбился бы по‑настоящему. А потом тебе подвернулась эта куколка‑модель.

Все это произошло так быстро, что члены правления не успели опомниться. Они молча наблюдали за этой сценой, не скрывая своего отвращения к бывшему партнеру.

Тэйлор тоже молча наблюдал за этим негодяем, который с пеной у рта проклинал их обоих на чем свет стоит. В конце концов, Барри вытолкал его за дверь.

– Я скоро вернусь, Тэйлор, – успел выкрикнуть тот через плечо. – Вернусь и уничтожу тебя, мерзкий подонок! В следующий раз я непременно прикончу тебя, а потом доберусь и до твоей проклятой девки!

Тэйлор криво усмехнулся:

– Она не девка. Она моя жена.

Эпилог

– Все уже позади, Линдсей. Присяжные вынесли обвинительный приговор, так что теперь дядя Бэнди будет очень далеко от нас. Причем сидеть ему там столько, что мы успеем прожить одну жизнь и возродиться в другой, да еще, может быть, и не раз.

– Слава Богу! Все это длилось так долго, Тэйлор, очень долго!

Да, она, безусловно, была права в этом. Почти девять месяцев ушло на следствие, и еще две недели длился судебный процесс. Линдсей держалась молодцом на скамье свидетелей, да и он тоже не сплоховал. Тэйлор ощутил неописуемое облегчение. Оно наполняло все его обнаженное тело, которое еще не просохло как следует после душа. Это было приятное чувство, да и настроение у него было превосходное. Он посмотрел на жену, на ее чистое, красивое лицо, обрамленное копной густых волос. Она немного поправилась за последнее время, но только немного, так как по‑прежнему продолжала работать моделью и не могла себе позволить ничего лишнего.

Тэйлор подошел к телевизору и выключил его. Затем вернулся к кровати и забрался под одеяло.

– Средства массовой информации еще будут перемывать нам косточки пару недель, а потом, моя дорогая миссис Тэйлор, мы с тобой станем частичкой этой сумасшедшей толпы, не более того.

Линдсей прижалась к мужу.

– Я тут подумал, – сказал он, поглаживая ее спину сверху донизу, – почему бы нам не слетать на Гавайи на недельку или две? Там мы могли бы преспокойненько спрятаться где‑нибудь на пляже и подождать, пока пресса и телевидение не забудут о нашем существовании. А самое главное – мы могли бы до изнеможения заниматься любовью.

– Неплохая мысль, – сдержанно согласилась она и еще ближе прижалась к нему, положив руку на его плоский мускулистый живот. В этот момент ей захотелось опустить руку пониже, и она уже решила, что непременно сделает это. Они всегда любили все делать основательно, без излишней спешки и суетной торопливости. Он просто с ума сходил от такой неспешной ласки и всегда получал огромное удовольствие.