Страница 3 из 21
Сонька подтолкнула дочку.
— Ступай… С богом.
Михелина легко спрыгнула на землю, быстро двинулась в сторону ворот особняка. Коротко оглянувшись на мать, она пошла дальше.
Сонька видела, что дочка уже почти дошла до ворот, а князь все не выезжал. Девочка беспомощно огляделась, прикидывая, что ей предпринять; и вдруг ей в голову пришла мысль поправить шнурки на сапожках. Едва она нагнулась, как ворота особняка стали открываться.
Мать, сжав от волнения кулаки, наблюдала за происходящим.
Михелина точно рассчитала момент выезда автомобиля — оставив в покое шнурки, она быстро шагнула к воротам, — буквально в ту же секунду темноту полоснул свет фар и на девушку ринулась чудо-техника.
Вскрикнув, Михелина вскинула руки, нога у нее подвернулась, и она упала, едва не угодив под тяжелые автомобильные колеса.
Сонька видела, как резко затормозило черное как вороново крыло авто и из него выпрыгнул князь, немолодой худощавый мужчина, чем-то действительно похожий на гуся. Он бросился поднимать упавшую девушку.
Увидев его и вспомнив слова матери, девушка чуть не рассмеялась.
— Боже, — бормотал он, ставя ее на ноги. — Откуда вы, дитя? Не очень пострадали? — Он оглянулся и крикнул двум привратникам у ворот, из которых выделялся особой статью Семен: — Чего стоите, болваны?!
Те ринулись к хозяину, пытались помочь пострадавшей, нелепо суетясь и толкаясь.
— Не надо, — со слабой улыбкой попросила Михелина. — Благодарю… Извините, что так неловко получилось.
— Это вы извините меня, мадемуазель, — прервал ее князь. — Я не предполагал, что вы вдруг возникните на пути. Может, вызвать доктора?
— Спасибо, все обошлось.
— Позвольте я вас осмотрю. — Брянский окинул девушку взглядом, даже отряхнул пиджачок, потом махнул привратникам: — Чего вытаращились? Пошли вон!
Те моментально удалились, закрыв за собой ворота. Брянский снова осмотрел девушку, заглянул ей в глаза и вдруг искренне восхитился, пробормотав:
— Боже, какая прелесть…
— Что? — округлила глаза Михелина.
— Вы очаровательны, мадемуазель… Сама судьба вела вас ко мне.
— Мне пора идти, сударь.
Девушка едва сделала шаг, как князь резво придержал ее.
— Нет, это действительно судьба. Просто так я не отпущу вас.
— Меня ждут.
— Я подвезу… Пожалуйте в автомобиль.
— Нет-нет, вон пролетка. Там маменька.
— Вы живете по соседству?
— Нет, я была здесь по делам.
Князь бросил взгляд на пролетку, в которой сидела Сонька, и несколько неумело, но все же по-гусарски щелкнул каблуками.
— Позвольте представиться. Князь Александр Брянский.
— Очень приятно. — Михелина застенчиво улыбнулась, изящно протянула руку. — Анна.
Князь не сводил с девушки восхищенного взгляда.
— Почему я не видел вас раньше, Анна?
Она трогательно повела плечами.
— Не знаю… Наверное, так надо было.
— Но вы когда-нибудь ездили на автомобиле?
— Только однажды. И у меня немедленно закружилась голова.
— Значит, не на том авто ездили! — Улыбнувшись, князь показал большие желтые зубы. Он заговорил нарочито весело, желая понравиться девушке: — Мой Отелло — так я его назвал! — один из лучших в Петербурге! Догадайтесь, почему он — Отелло? Нет, вовсе не потому, что черный… Он невероятно ревнив! Почти как я! Кстати, как вам ревнивые мужчины? Я их ненавижу, но с собой справиться не могу! Так вот. Стоит мне на кого-то обратить излишнее внимание, как этот негодник либо тут же глохнет, либо выделывает такие крендели, что мне с трудом удается удержаться за рулем.
— Игрушка? — прервала его Михелина, вспомнив слова матери.
— Нет! Больше! Друг! Коварный друг! Иногда я его боюсь, иногда души не чаю. Посмотрите, какой красавец.
— Простите, — виновато улыбнулась девушка, — в следующий раз я непременно оценю достоинства вашего авто. А сейчас меня уже заждались.
— В следующий раз — это когда? — Глаза князя горели интересом. — Назначайте день и час, я в вашем распоряжении.
Михелина капризно надула губки.
— Я обязана посоветоваться с маменькой. Иначе она меня заругает.
— Но маменьки здесь нет! Примите же решение, Анна!
— Вы такой настойчивый.
— Потому что боюсь потерять вас.
— Ну хорошо. — Девушка потерла носик. — Я как-то обедала с подругой в ресторанчике неподалеку от «Англетера», мне понравилось.
— Я знаю этот ресторанчик.
— Вот там… Предположим, завтра.
— В котором часу?
— Скажем, в два пополудни. Но у меня будет очень мало времени.
— Я буду счастлив даже мгновением.
— Как вы красиво говорите, князь.
— Это не я говорю. Сердце.
— Я запомню ваши слова.
Михелина сделала ему «ручкой» и пошла вдоль забора. Князь по достоинству оценил ее сзади, довольный, сел за руль авто, дал сильный газ и, сгорбившись, помчался вдоль Фонтанки, пару раз оглянувшись на очаровательную новую знакомую.
Девушка быстро перебежала дорогу, вскочила на подножку пролетки и нырнула внутрь, крикнув извозчику:
— Пошел!
Мать крепко обняла дочь, прижала к себе.
— Я была умницей? — с улыбкой спросила Михелина.
— Все сделала правильно, хотя несколько рискованно.
— Я рассчитала все, мамуля.
— Ты рассчитала, а у меня чуть сердце не оборвалось.
— Я сама до смерти испугалась, — нервно засмеялась Михелина. — А еще больше испугался князь.
— Ты добилась встречи?
— Без этого он не хотел меня отпускать!
— Когда?
— Завтра. В ресторанчике возле «Англетера». — Дочка все еще не могла унять нервное возбуждение. — Мамочка, он так на меня смотрел. Думаю, по-настоящему влюбился.
— Это с ним случается регулярно.
— Разве в меня невозможно влюбиться? — возмутилась Михелина.
— Возможно. На пару ночей.
— Я обижусь. — Дочка надула губки, затем вдруг с интересом сообщила: — А знаешь, в нем есть что-то такое… Ну как тебе сказать? И жутковатое, и притягательное!
— Как в каждом звере.
— В звере? — переспросила Михелина и неожиданно подтвердила: — Да, он похож на зверя.
Воровка, глядя на полного господина в коротком суконном пальто, суетливо пытающегося остановить свободную пролетку, задумчиво произнесла:
— Крючок зацеплен. Теперь что дальше?
— А что мы должны сделать?
— Для начала попасть в его дом.
— Его нужно обчистить?
— Обчистить? — переспросила, усмехнувшись, Сонька. — Можно сказать и так.
На улице уже стемнело.
Пролетка выскочила на Невский и миновала Казанский собор — движение здесь стало более оживленным, потом извозчик резко свернул в широкий проезд у гостиницы «Европейская» и погнал в направлении к Дворцовому мосту.
Михелина внимательно посмотрела на мать, а та, почувствовав ее взгляд, спросила:
— Что, Миха?
— Может, заедем в театр?
— К Таббе?
— Да.
— Думаешь, она нас ждет? — с удивлением подняла брови Сонька.
— Я просто хочу ее увидеть. Издали…
— В следующий раз, — уклончиво ответила мать.
— А почему не сейчас? Театр ведь недалеко.
Сонька, стараясь быть спокойной, объяснила:
— Спектакль еще не закончился — раз…
— Подождем.
— И потом, ты же помнишь, чем все закончилось, когда мы сунулись к ней?
— Помню, — тихо ответила Михелина.
— Вот и успокойся, — ответила жестко мать. — Поумнеет сестра, тогда и встретимся.
Они замолчали. Михелина печально вздохнула, снова подняла глаза на мать и негромко произнесла:
— Она стала такой знаменитой…
— В этом балагане? Знаменитой? — возмутилась воровка. — Большего позора для матери не придумаешь.
— На нее идет публика! Почему «позора»?
— Голые задницы, дурные голоса! Мерзость! А дочка Соньки — главная обезьяна в этой мерзости! Уж лучше воровать, чем скакать в оперетте.
— Но народ-то идет!
— В зверинец тоже народ идет.
Пролетка выехала на набережную Невы, справа вонзался в небо шпиль Петропавловской крепости, чуть дальше виднелась Стрелка Васильевского острова, а слева диковинной громадой надвигался Зимний дворец.