Страница 46 из 78
— Возможно, и так, но большую часть места занимает груз.
Вармус нерешительно хмыкнул.
— Придется как-то исправлять положение.
— Я лично не вижу в сложившемся положении никаких изъянов, — заупрямился Кугель. — Если сам хочешь ехать на корабле, можешь придержать себе койку на форпике.
Вармус покачал головой.
— Дело не в этом. Мы должны освободить место еще для нескольких пассажиров. Я действительно имел виды на кормовой салон, но не для себя и не для тебя — в конце концов, мы с тобой бывалые путешественники и не нуждаемся в скучном комфорте…
Кугель протестующе поднял руку.
— Эй, полегче! Именно потому, что мне довелось претерпевать трудности и лишения, теперь я ценю комфорт. «Аввентура» заполнена. Мы больше не можем предлагать каюты класса люкс.
Но Вармус вдруг уперся, как осел.
— Во-первых, я не могу позволить себе нанять еще кока и стюарда для удовольствия шестерых пассажиров и тебя лично. Я рассчитывал, что эту обязанность на себя возьмешь ты.
— Что?! — воскликнул Кугель. — Пересмотри, пожалуйста, условия нашего соглашения! Я капитан, и никто иной!
Вармус глубоко вздохнул.
— Кроме того, я уже продал билеты в класс люкс еще четверым пассажирам. Ага! Вот и они! Доктор Лаланк и его свита.
Обернувшись, Кугель увидел высокого господина с несколько болезненным и угрюмым выражением лица, густыми черными волосами, вопросительно поднятыми темными бровями и черной бородкой клинышком.
Вармус представил новоприбывших.
— Кугель, это доктор Лаланк, знаменитый ученый.
— О, — поморщился Лаланк. — Вы положительно преувеличиваете.
Позади, медленными шагами, с выпрямленными и прижатыми к узким бедрам руками, точно механические куклы или сомнамбулы, семенили три девушки с короткими, черными как ночь волосами. Они выглядели еще бледнее, чем сам доктор Лаланк.
Кугель переводил взгляд с одной на другую. Все девицы как две капли воды походили друг на друга, с одинаковыми серыми глазами, высокими скулами и плоскими щеками, плавно сужавшимися к маленьким подбородкам с ямочками. Белые шаровары плотно облегали их бедра и ноги — единственная деталь в облике, в которой имелся хоть какой-то намек на женственность; мягкие бледно-зеленые жакеты схвачены поясами на талиях. Они остановились позади доктора Лаланка и стояли, глядя на реку, ничего не говоря и не проявляя никакого интереса к окружавшим людям. До чего же пленительные создания, подумал Кугель.
— Это члены моей маленькой семьи — мимы, если вам так будет угодно. Их зовут Саш, Сказья и Рлайс, хотя я не знаю, кому какое имя принадлежит: им, кажется, до этого нет дела. Я считаю их своими питомицами. Они застенчивы и чувствительны, уединение в большой каюте, о которой вы упомянули, как раз то, что им нужно, — сообщил доктор.
Кугель мгновенно выскочил вперед.
— Минуточку! Кормовой салон на «Аввентуре» занимает капитан, которым, к слову, являюсь я. В классе люкс есть каюты для шести человек. Здесь присутствует десять. Вармус, вы должны немедленно исправить ошибку!
Вармус потер подбородок и возвел глаза к небу.
— День уже в самом разгаре, а мы должны до темноты прибыть к Фиркльскому фонтану. Предлагаю осмотреть класс люкс и решить, что можно сделать.
Компания направилась к кипарисовой роще, где скрывалась «Аввентура». По пути Вармус попытался переубедить Кугеля.
— В таком деле, как наше, иногда приходится идти на небольшие жертвы ради общего блага. Поэтому…
— Хватит подлизываться! Я тверд, как алмаз!
Вармус грустно покачал головой.
— Кугель, я в тебе разочарован. Не забудь, я тоже участвовал в приобретении этого судна, и не без риска для своей репутации.
— Мой план и волшебство сыграли решающую роль. Ты всего лишь тянул веревку. И не забудь, в Каспара-Витатусе наши дороги расходятся. Вы пойдете дальше в Торкваль, а я отправлюсь на своем корабле на юг.
Вармус пожал плечами.
— Я не предвижу никаких затруднений, кроме тех, которые нам придется преодолеть в следующие несколько минут. Мы должны определить, кто из наших пассажиров действительно скандальный, а кого можно убедить ехать в колясках.
— Разумно, — согласился Кугель. — В твоем ремесле есть свои хитрости, которым я постараюсь обучиться.
— Именно так. Теперь касательно тактики. Мы должны выглядеть всегда и во всем единодушными, иначе пассажиры натравят нас друг на друга и мы утратим всякую власть над положением. Поскольку мы не можем спорить по каждому поводу, давай обозначать свое мнение таким образом: кашель будет означать яхту, а сопение — коляску.
— Согласен!
Прибыв на судно, пассажиры в недоумении замерли. Перруквил, маленький, тощий, с горящими глазами, состоящий, казалось, из одних нервов, намотанных прямо на кости, зашел так далеко, что прямо обвинил Кугеля с Вармусом в лживости.
— Вармус, что вы задумали? Решили взять с нас денежки, посадить нас в каюты на разрушенном судне, а затем преспокойно уйти с вашим караваном? Берегитесь — я не вчера родился!
— Корабли обычно не плавают по суше, — пробормотал эстет Клиссум.
— Это верно, — согласился Вармус. — Но при помощи волшебства Кугеля это судно благополучно и беспрепятственно поплывет по воздуху.
Кугель заговорил серьезным голосом:
— По прискорбному недоразумению билеты на «Аввентуру» были проданы слишком большому числу пассажиров, и четверым из них придется ехать в нашей коляске класса люкс во главе колонны, где они смогут насладиться видом местных пейзажей. Позвольте в связи с этим задать вопрос: кто из вас страдает головокружением или навязчивым страхом высоты?
Перруквил так и заплясал, обуреваемый чувствами:
— Я не согласен на худшее помещение! Я заплатил свои кровные терции, и Вармус гарантировал мне, что я получу каюту в первую очередь! Если понадобится, я приведу кон стебля, который засвидетельствовал сделку, он подтвердит.
Вармус многозначительно кашлянул, и Кугель тоже кашлянул ему в ответ.
Эрмолде отвела Вармуса в сторонку и прошептала ему несколько слов на ухо, после чего тот развел руками и схватился за свои золотистые кудри. Он взглянул на Кугеля и пронзительно кашлянул.
— Я руководствуюсь не сознательным выбором, а строгой необходимостью. Я не переношу дорожную пыль, начну хрипеть и задыхаться, а потом свалюсь с приступом астмы, — высказался эстет.
Перруквил, казалось, счел высокопарную речь и эпикурейскую манерность Клиссума оскорбительной для себя.
— Если вы и в самом деле столь слабы здоровьем, не слишком ли безрассудно отваживаться на столь долгое путешествие с караваном?
Клиссум, закатив глаза, парировал выпад:
— Если я вынужден доживать последние годы в этом умирающем мире, я никогда не жалуюсь и не предаюсь унынию! Слишком много вокруг прекрасного и удивительного. Я всего лишь пилигрим, совершающий паломничество длиною в жизнь.
— Ну и какое отношение сие имеет к вашей астме? — нетерпеливо спросил Перруквил.
— Эта связь одновременно и скрытая, и явная. Я поклялся: будь что будет, но я должен спеть свои гимны на фестивале, даже если мое лицо обезобразит приступ астмы. Когда я узнал, что смогу путешествовать вверху, на свежем воздухе, восторгу моему не было предела!
— Пфф! — пробормотал Перруквил. — Может быть, мы все здесь астматики. Вармус не позаботился спросить об этом.
Во время этой дискуссии Вармус прошептал на ухо Кугелю:
— Эрмолде призналась, что беременна! Она боится, что, если ей в пути придется терпеть вибрацию и толчки, может произойти непоправимое. Делать нечего — она должна с комфортом путешествовать на «Аввентуре».
— Я согласен целиком и полностью, — прошептал ему в ответ Кугель.
Их внимание привлек веселый смех Иванелло.
— Я всецело доверяю Вармусу! Поскольку я заплатил двойную цену за самую лучшую каюту, он заверил меня, что я смогу выбрать сам. Поэтому я выбираю кормовой салон. А Кугель может спать внизу вместе с остальными возчиками.
Кугель как можно более отчетливо засопел.