Страница 75 из 122
— Если будешь настаивать — прицеплю, — огрызнулась Анька.
Свой пистолет-карабин она любила восторженной первой любовь подростка. Но вот беда, к такому наряду портупея с громоздкой деревянной кобурой подходила, как корове седло. И Анька по-детски переживала и злилась, что приходится оставить в номере любимую игрушку.
— Бросишь здесь своего друга? — продолжил Паша сыпать соль на раны. — А вдруг упрут? Кто знает, какие тут нравы? То, что все кругом вежливые и столовка круглосуточная — еще ни о чем не говорит… Помнишь, что портьерша при входе рассказывала…
— Тебе хорошо, — посетовала Анька, — а мой маузер под скрытое ношение не предназначен, что ж его так и таскать на себе в открытую?
— Ладно, — смилостивился Паша, — помогу. Особо скрытого, конечно, не будет, но при себе его таскать сможешь, если куртку оденешь…
— Ради него — хоть тулуп, — обрадовалась Анька.
Минут за пять Паша соорудил из анькиной портупеи, колечка от гостиничных ключей и собственной фантазии петлю, на которой совместными усилиями подвесили освобожденный от кобуры пистолет под мышку Аньке. Конечно, выхватывать его, как в шпионских фильмах, за доли секунды, было невозможно, но тем не менее, теперь любимое оружие находилось постоянно при девушке, а не валялось в номере без присмотра.
Только после этого они спустились вниз, где вновь встретили приветливую, кустодиевских форм, администраторшу. Улыбаясь и даже не успев выслушать их вопрос, она без разговоров направила парочку по узкому и казавшемуся от этого выше, чем он был на самом деле, коридорчику к столовой.
— Странно, никаких общепитовских запахов, — успела шепнуть Анька в спину Паше, пока они шли след в след между светлых, оклеенных непонятной, чуть шероховатой на взгляд, пленкой совсем не напоминающей стандартные бумажные обои.
Но тут Паша распахнул дверь, и они оказались в чистеньком, уютном помещении с десятком пустующих столиков, сделанных из непонятного, под слоновую кость цветом, материала похожего и одновременно непохожего на пластик. Тут уже запахи были, но пережаренным десятки раз машинным маслом, давно прокисшей капустой и затхлыми половыми тряпками пополам с хлоркой, как в третьеразрядных заведениях привычного им, не так давно покинутого мира, не пахло. Скорее уж это были тонкие, неброские ароматы солидного, не нуждающегося в рекламе ресторана, расположенного где-нибудь в тихом, зажиточном квартале старой части любого города мира.
И еще было в этой столовой ощущение домашнего спокойствия и безопасности, такого редкого для Аньки и Паши чувства, не требующего непременно садиться лицом к дверям, контролируя при этом еще и все окна в помещении.
Душевно расслабившись и пристроившись к столику в центре зала, недалеко от окна, Анька и Паша на несколько секунд замерли в удобных и легких полукреслах, размышляя, как же поступить дальше — самим ли идти к виднеющейся у дальней стены раздаче, или, барствуя, ожидать появления официантки? Проблема решилась сама собой, к их столику быстро подошла девчонка, больше похожая на хозяйку свободной квартиры, в которой студенты решили устроить гулянку в отсутствие родичей, чем на классическую официантку простой, пусть и европейской, столовой в белуджистанском захолустье.
В узких, коротких, чуть ниже колен, брючках, в непонятной распашонке, под которой то и дело мелькал загорелый, крепкий животик, с легкой косынкой на голове, с большим планшетом-папкой подмышкой и маленьким блокнотиком в руках, она сказала:
— Всем привет! Я Надя.
И Паше даже показалось, что если бы не папка и блокнотик, то девушка взмахнула бы рукой в красивом, эстетичном салюте-приветствии, но она только плюхнула на стол папку-планшет, пояснив:
— Это, вообще-то, меню, но вы, я знаю, только из пустыни, поэтому рекомендую клюквенный морс, он хоть и слабенький, но после песков лучше всего, все пьют, кто оттуда…
Паша заинтересованно посмотрел на девушку и спросил:
— А покушать что нам порекомендуете? Что-нибудь тоже специфическое? для тех, кто из пустыни?
— А это смотря на то, чем вы дальше собрались заняться, — бойко ответила девица.
— Собрались? — Паша чуть задумчиво почесал за ухом. — Собрались мы в баньку после ужина… хочется не просто песочек смыть…
— Тогда вам лучше салатики какие-нибудь, — сразу затараторила официантка и порекомендовала Аньке: — Да вы бросьте меню, я вам так весь пейзаж обрисую…
Значит, тут вам не здесь, поэтому из овощных только помидоры с огурцами, но — свежие, только с грядки. Из рыбных — у нас "Мимоза" хорошая, умеем готовить. Есть еще рыба в маринаде, холодненькая, как раз для вас. Если очень разойдетесь, то и селедку под шубой возьмете. А вы, вообще, в какую баню собрались?"
— Мы-то в вашу, которая при гостинице, — сказал Паша, обратив внимание, что Анька, вопреки совету Нади, впилась глазами в планшет-меню и что-то там тыкает пальчиком явно не в лист бумаги.
— Ну, у нас же три бани, — как ребенку, ласково и терпеливо, объяснила официантка Паше. — Финская, русская и турецкая…
— А в телефонном справочнике только сауна указана, — оправдался Паша.
— Ну, в справочнике просто для краткости написали, это ж не рекламный листок какой, — пояснила Надя и хихикнула: — Бумагу экономили…
— Тогда — только в русскую, верно, Ань? — попробовал отвлечь подругу от меню Паша. — Сухого пара нам и в пустыне хватило.
— Да какой там сейчас пар? — охотно поддержала разговор официантка. — Зима же, так — плюс двадцать, да и то в полдень, вот вы бы летом тут прогулялись, когда в песке яйца пекут… Значит, что выбрали?
— Морс, как вы советовали, — сказал Паша. — И "Мимозу" вашу, и помидоры с огурцами…
— Овощи чем заправить? — деловито осведомилась Надя, тыкая карандашом в свой блокнот, будто набирая что-то на электронной клавиатуре.
— Сметаной, — будто очнувшись от изучения меня, вступила в разговор Анька. — А пиво у вас с собой в баню взять можно будет?
— Сколько хотите, — пожала плечами официантка. — Только скажите, все уже там, в холодильнике будет.
— И мне еще водки, сто грамм, — попросила Анька.
— Перед баней-то? — с легкой иронией глянула на нее Надя, держась, впрочем, корректно, не столько критикуя чужой выбор, сколько рекомендуя более полезный с её точки зрения.
— А что такого?
— Да воля ваша, — официантка развела руками. — Но водку лучше после бани. Как Суворов учил.
— А как он учил? — поинтересовалась Анька.
— "После бани портки продай, а водки выпей", — процитировала великого полководца официантка. — Но если хотите непременно сейчас, тогда возьмите осетрины на закуску. Быстрее всё усвоится.
— Значит, овощные салаты со сметаной, "Мимозу", осетрину даме, водку — тоже даме, и, конечно, морсу побольше на всех, — перечислил сложившийся заказ Паша.
— Принято, — как-то неожиданно по-военному сказала Надя. — Сейчас будет.
— Только мы…
— Знаю-знаю, — кивнула девушка. — Вы без "элок", тут уже все в курсе, спишем на непредвиденные, если что — вы же не откажетесь подтвердить…
Это был даже не вопрос и не просьба, это была констатация факта, после которой Надя бодро пошагала в сторону раздачи, не забыв, впрочем, прихватить со стола планшет-папку.
— Ты зря не посмотрел меню, — странно заторможенным голосом сказала Анька, когда официантка исчезла из виду.
— А что там особенного? — спросил Паша.
— Особенного? — Анька простучала ноготками по столу маршевый ритм. — Да ничего так особенного, просто большой электронный планшет. Сенсорные страницы. Непонятная операционка. Неизвестные шрифты.
— Как это — неизвестные? — встревожился Паша. — Не русские что ли?
— Русские, русские, — успокоила его Анька. — Только мне неизвестные.
— А что тут странного?
— Паштет, ты одичал у Крылова и превратился в настоящего папуаса, — беззлобно укорила его Анька. — Электронный планшет в простой столовке, в обычной гостинице в глухом углу Белуджистана. Это нормально? Да у нас, в Конфедерации, такого даже в элитнейших кабаках не встречалось…