Страница 5 из 17
- Это исключено, - ответил Ковертиус. - Все шло как надо, и мы ничего не нарушили. Подозреваю, что котлу кто-то умышленно помог взорваться. За мгновение до того, как это случилось, мы услышали с улицы загадочный свист. Думаю, это был сигнал тем, кто это устроил.
Маги вышли на улицу, но перед окнами лаборатории никаких следов найдено не было.
Эстальд подумал, что произошедшее сегодня - явный перебор, но оказалось, что бедствия на этом не закончились. Вдруг собравшиеся (а их сбежалось уже не меньше двух сотен) опять услышали свист. Многие закрыли головы руками, ожидая, что сейчас снова что-нибудь взорвется. Секунда - и копье, прилетевшее невесть откуда, пригвоздило к земле край мантии мага Сэлоринда, главы Академии. Он-то и взорвался:
- Вы... Михрамус, мне надоели ваши проклятые козни! Вы решили запугать нас, да?! Теперь я понял, что это вы расположили своих злодеев у Астральной башни, чтобы напасть на нас, но они по ошибке чуть не убили кого-то из своих! Потом вы решили устроить взрыв в лаборатории, чтобы скрыть свой провал в этой афере с Душепожирающим зельем. Я всегда утверждал, что к нему невозможно найти противоядие. Теперь вы начали кидать в нас копья, и первое предназначалось мне, так ведь? А может быть, вы нарочно не стали убивать никого из нас, а решили только припугнуть? Думаете, мы забыли о пропаже людей в библиотеке пять лет назад? Ваша гильдия - камера пыток и прибежище разбойников, а вы - их предводитель!
Тут все местные маги кроме Таламанда подняли свои палочки, жезлы и посохи. У Эстальда появилось большое желание превратить оратора в жабу или в кого-нибудь похуже. Увидев, что численное превосходство - на стороне хозяев, глава Академии умолк. Таламанд дал всем знак опустить палочки. Многие сделали это с явной неохотой.
- Так, - начал канцлер, - вы нанесли всем нам множество оскорблений, поэтому не удивляйтесь, если после этого маги нашей гильдии начнут вызывать ваших на поединки. Я буду отражать ваши клеветнические выпады по очереди. Во-первых, может мы тут все и негодяи, но калечить своих же людей у нас не принято. Где доказательства, что взрыв в лаборатории не был направлен против нас? Прежде чем обвинять, объясните, зачем нам взламывать свое же хранилище и Астральную башню? Во-вторых, те шестеро пропавших в ваш прошлый приезд были найдены стараниями магов нашей гильдии целыми и невредимыми. Подумаешь, память отшибло - невелика беда! В волшебном мире это сплошь и рядом. И наконец, в-третьих, если вы так боитесь, что на вас нападут, что же вы стоите здесь? За время нашего разговора мы могли бы запустить в вас несколько десятков копий!
Несколько магов Академии неожиданно закивали, давая понять, что они верят Таламанду. Деллион Эйнфарус произнес "вы правы!", а еще кто-то даже попытался вступить с Сэлориндом в спор. Но Верховного Мага Академии все объяснения Таламанда явно не устроили. Своим подчиненным он дал знак молчать.
- Но вы хоть можете сказать, откуда это взялось!? - крикнул он, выдергивая из земли копье и потрясая им.
Вдруг Эстальд кое-что вспомнил:
- Сэр, - начал он, - я знаю. Когда два с половиной года назад здесь произошло жестокое сражение, мой товарищ Вангерт Гриффанг напал с этим копьем на предводителя противников, но оружие отскочило, улетело в небо и не вернулось назад. И вот оно.
На этот раз поверила вся Академия, хотя многие явно лишь сделали вид. По крайней мере, Эстальд явственно услышал, как уходя, Сэлоринд пробормотал что-то вроде:
- Сколько бы безобразий ни случилось, у Таламанда и его прислужников всему находятся оправдания!
* * *
Тем временем Флиаманта Гладсхейм скакала на своем коне Громобое все дальше на северо-запад, и пока никаких приключений ей по дороге не встретилось. Единственное неудобство было в том, что спать ей приходилось на голой земле, а ведь весна выдалась холодной. Только теперь девушка вполне осознала, как все-таки хорошо было в Орадейне. Особенно скучала она по славному семейству Мерлагонда и по своим друзьям и подругам из военной школы. Помнится, один юноша, отправившийся в поход на год раньше, сказал Флиаманте: "Когда ты уедешь, в городе станет темнее. Всем будет не хватать твоей ослепительной улыбки, твоих глаз, твоего голоса...". Сказавший это до сих пор не вернулся домой... Да, Флиаманту в Школе многие любили и уважали, а некоторые боялись... И было из-за чего. Дело в том, что немалому числу учеников приходилось испытывать себя в боях еще до похода, а Флиаманта впервые оказалась на поле брани задолго до окончания Школы и с тех пор не раз участвовала в битвах. Своих сверстников, а порой и взрослых воинов она с самого начала превосходила не только отвагой, но и беспощадностью. Только доброта Мерлагонда и его семьи не дали девушке окончательно ожесточиться. Не будь их, неизвестно какой бы она стала.
Далеко не все воспоминания, связанные с городом и Школой, были приятными - поводов для ожесточения там тоже было предостаточно. Флиаманте казалось, что её учителя делятся на группы, которые только и ждут случая, чтобы начать открытую войну друг с другом. Часть наставников относились к ученикам, как к родным детям, они всегда были готовы прийти на помощь в трудную минуту. Такие учителя были требовательны, но никогда не шли против справедливости. Они считали важным, чтобы учеников связывала крепкая дружба. Тренировки, испытания и состязания, проводимые этими наставниками, были непростыми, но честными и учили не только владеть оружием и держаться в бою до конца, но и всегда поступать по совести.
Однако в Школе были и другие наставники. Они окружали себя сворами помощников и любимчиков, которые шпионили за остальными учениками, доносили на них, намеренно разжигали вражду и ненависть, превращая Школу в арену жестоких стычек, а порой и настоящих боев. Флиаманте неоднократно предлагали войти в число подобных прихвостней, но она всякий раз открыто заявляла о своем презрении к шпионам и старалась защищать от них более слабых товарищей. Сами негодяи воительницу побаивались, зная, что злить ее опасно. Но зато покровительствующие им учителя чаще других подвергали девушку наказаниям. А они были жестокими. Провинившихся запирали в клетки, стоявшие в любую погоду под открытым небом, они мокли и мерзли, их лишали еды и не давали спать. Некоторых даже пороли и подвергали другим публичным унижениям.
Нескольких хороших учеников подобные наставники превратили в настоящих зверей, одни имена этих "отличников" вызывали среди младших смертный ужас. Флиаманта, всегда бывшая смелее и сильнее большинства сверстников, могла бы стать настоящей грозой военной школы, но она предпочла сохранить благородство. Разумеется, только по отношению к честным товарищам, которых, по мнению девушки, в Школе всегда было куда больше чем нечестных.