Исчезла любимая

Тогда Карсон вспомнил о молодом служащем, который собирался на обратном пути завернуть к нему в комнату. Он был примерно такого же роста и такого же сложения, а главное – он предупредил, что вернется. Карсон нашел свои ботинки и надел их. Затем, сунув бумажник в карман и перекинув пиджак через руку, он, хромая, добрался до двери и немного приоткрыл ее. Около двери действительно стоял стул, но агент, который должен был его охранять, отлучился. Находился агент приблизительно в шестидесяти футах отсюда, в глубине плохо освещенного коридора. Облокотившись о стол ночной дежурной, он был занят приятным разговором. Карсон ощутил дуновение свежего воздуха и посмотрел в другом направлении. Менее чем в двадцати футах от него большая двустворчатая дверь, ведущая к площадке приема санитарных машин, была открыта настежь. Карсон снова повернул голову и увидел служащего, который подходил к его двери с развязным видом. Карсон закрыл дверь и прижался к стене. Он обязан был добиться своего с первого удара. Если у агента появится хоть малейшее подозрение, Карсон рисковал получить вторую пулю, но на этот раз могли стрелять не в ноги.

Служащий вошел и поднял голову на сигнал, который горел над дверью.

– Эй, Келли! – позвал он. – Как это получилось?

Перед опустевшей кроватью он замолк.

Так как служащий собирался повернуться, Карсон сделал шаг вперед и, вспомнив о том, чему его учили в морской пехоте, ударил изо всех сил. Этот прием дзюдо парализовал молодого человека, оставив его не только в полном сознании, но и в полной невозможности позвать кого-либо на помощь или даже шевельнуться. Карсон раздел его, натянул на себя его брюки и блузу из белого трикотажа. Эта операция показалась ему чрезвычайно тяжелой. Он опасался возвращения мисс Келли или агента. Когда он закончил переодевание, то был весь в поту. Его руки были мокрыми до такой степени, что он с огромным трудом смог вытащить из кармана пачку сигарет и с еще большим трудом закурил одну из них.

Теперь на счету была каждая секунда. Карсон не знал, удастся ли ему задуманное, но нужно было рискнуть... Он глубоко затянулся, чтобы придать себе храбрости, и с пиджаком, свернутым под мышкой, открыл дверь, стараясь не хромать, пересек в облаке дыма то короткое расстояние, которое отделяло его от площадки для санитарных машин. Спустившись с парадной лестницы, Карсон бесследно исчез в ночи.

Глава 14

Энрико Монтец, шофер такси патент № 216375, был доволен проходящей сменой. Далеко не каждый день встретишь в два часа ночи такую удачу: клиента, который приказал везти себя почти через весь город. Счетчик показывал уже 14 долларов 50 центов, а высокий тип в белых брюках еще не достиг нужного места.

"Клиент, – рассуждал Монтец, – вероятно булочник или шахтер, беспокоится за свою жену, которую захотел прихватить с поличным, и поэтому спешит к месту встречи".

Он еще более убедился в этой версии, когда Карсон, приехав в Редондо, попросил его медленно проехать мимо Палас Верд, дом 450. Пока они двигались, Карсон внимательно присматривался к дому. Возле него, как обычно, припарковалось множество машин, но было совершенно невозможно различить среди них полицейские. Ни одно из окон дома не было освещено, и Карсон понял, что Чирли не вернулась к нему домой.

– Может, бы хотите, чтобы я проехал мимо еще раз? – любезно осведомился шофер.

– Нет. Теперь отвезите меня в Лонг-Бич, Крещенс Арм отель, – и, предупреждая вопрос водителя, добавил: – Перед отелем не останавливайтесь. Сделайте это немного поодаль.

Лонг-Бич находился на порядочном расстоянии от того места, где они сейчас находились, – около девяти миль на юг. Монтец казался чем-то обеспокоенным.

– Скажите мне, вы уверены, что у вас хватит наличности, чтобы расплатиться со мной по счетчику?

– Больше чем уверен, – ответил Карсон, подтвердивший свои слова тем, что сунул шоферу двадцать долларов.

Карсон откинулся на кожаное сиденье: его раненая нога давала о себе знать. Но эта боль была вполне переносимой, особенно если подумать о том, что сейчас он рисковал головой. Врач отлично позаботился о ране и великолепно перевязал ее. До сих пор повязка крепко держалась на месте. Он попытался вспомнить, выходит ли окно Чирли на пожарную лестницу. У Карсона создалось именно такое впечатление. Он вспомнил, что заметил стоянку машин через чугунные перила лестницы. Приехав на место, он убедился, что его предположения оказались верными.

Карсон попросил шофера подождать его, прошел по улице, пересек стоянку и стал рассматривать южный фасад дома. Несколько окон оказались освещенными, но они не выходили на пожарную лестницу. Все другие окна были погружены во мрак, так же как и окно на четвертом этаже. Карсон надеялся, что его нога выдержит это тяжелое испытание. Чуть разбежавшись, он вскочил на нижнюю ступеньку лестницы. Первые ступени были из круглого железа и находились друг от друга на приличном расстоянии. Это было самое тяжелое место. Затем ступени стали плоскими, и лестница сделала поворот, чтобы обогнуть угол дома.

Когда Карсон наконец достиг четвертого этажа, нога его невыносимо болела, он весь вспотел и с трудом переводил дыхание. Долгое время он оставался неподвижным перед полуоткрытым и темным окном, чтобы немного отдохнуть и прислушаться. Убедившись, что комната пуста, он проскользнул в нее, задвинул штору и включил свет.

Постель была застелена, а разбитая лампа убрана. Кроме этого в номере ничего не изменилось. Он по-прежнему был пропитан едким запахом дешевых духов, столь милых сердцу Чирли. Поверхность комода была так же уставлена портретами и куклами. Горничная не распространила своего рвения на дальнейшую уборку номера. Тут Карсон с ужасом обнаружил, что по его белым брюкам расползается темное пятно крови. Все его руки оказались в ссадинах и мелких царапинах. Он пошел в ванную, вымылся и, вернувшись в комнату, открыл первый ящик комода. Он не мог бы сказать, что ищет, но если его гипотеза верна, он смел надеяться найти здесь что-нибудь, что доказывало бы связь между сестрой Шеннон и двумя насильниками.

Карсон обнаружил в нижнем ящике комода завернутый в бумагу и находившийся под кучей тряпья предмет, который можно было рассматривать как улику. В течение нескольких секунд он разглядывал фотографический аппарат. Конечно, фотоаппараты не являются редкостью, но этот был совершенно новым. Это улика, маленькое звено в цепи расследования. Во всяком случае, Карсон еще не уверился в ценности этой улики.

Инспектор Розенкранц откажется принять это как улику. Ведь он не видел фотографий и не верил в их существование.

Карсон убедился, что аппарат заряжен, поставил соответствующую выдержку, отошел подальше и сфотографировал кровать. Минута ожидания, пока фотография проявится и отпечатается, показалась ему вечностью. Он потратил это время на дальнейшие поиски в номере, но ничего более не обнаружил. Наконец фотография проявилась, и он стал ее рассматривать. На ней получилась кровать и больше ничего, а стенка позади кровати была не та. Здесь она была выкрашена в белый цвет, а в помещении, где томилась Шеннон, она была закрыта рваной бумагой.

Карсон был в отчаянии. Он измучился, он страдал. Увы, он не был детективом и даже не знал основ этой профессии. Поле его деятельности цифры. В таком деле, как это, нормальный гражданин в нормальных условиях должен был бы обратиться в полицию, которая не признала бы его лжецом. А Чирли устроилась отлично! Его же не только подозревали в убийстве собственной жены, но он еще создал себе репутацию нечестного кассира и труса. До этого момента, насколько он мог судить, Чирли предусмотрела все до мельчайших деталей. Карсон был страшно доверчив и угодил в ловушку.

"Бегите, Джеймс, бегите!"

Бегите в объятия смерти. Он должен был умереть за преступление, которого не совершал. И все доказывали, что Шеннон мертва, в то время как она наверняка еще жива. Перестав плакать над своей судьбой, Карсон начал оплакивать участь Шеннон. Он старался не думать о том, что она пережила. И это все потому, что Шеннон хотела жить прилично. Карсон стал раздумывать над тем, как ему лучше спуститься: через дверь и лифт или снова по пожарной лестнице, когда услышал осторожный стук в дверь.