Чужая вина

Рабочиеписьма. doc? Нелл вызвала документ. Появился текст письма.

Уважаемый мистер Бастин.

Я очень разочарован…

Компьютер снова жалобно пискнул, и монитор погас. Нелл повторила все возможные действия: клавиши, «мышь», удары, сильные и не очень. Но все зря. Она выдернула штепсель, воткнула его снова, повторила все с самого начала. Ничего. Она отчаянно закричала на машину, борясь с желанием выбросить ее в окно.

В окне между тем по-прежнему можно было увидеть Тимми. Теперь он стоял перед автомобилем и протирал фары какой-то ветошкой. Нелл открыла окно.

— Тимми?

Он резко поднял голову.

— Да, мэм? — Рука потянулась к кобуре. — У вас все в порядке?

— Как у вас с компьютерами?

— С компьютерами?

— Вы разбираетесь в них?

— Честно? Не очень. По крайней мере пока еще нет.

— Пока еще?

— Я хожу в вечернюю школу на курсы компьютерной грамотности, — пояснил Тимми. — Но занятия кончаются только в ноябре.

— Вы не могли бы подняться?

— Туда, в дом?

— Да. Мне нужна помощь с компьютером.

Тимми обдумал ее предложение.

— А дверь заперта?

— Нет. Входите.

— А надо бы запереть, мэм.

— Ну, — сказала Нелл, — наверное, надо бы. Только я не заперла.

— Ого, — присвистнул Тимми. — Что это такое?

— Компьютер, — ответила Нелл.

Он опустился на колени. Зазвонил телефон. Нелл опрометью схватила трубку.

— Алло?

— Это Вероника Райс. Я получила твое сообщение.

Нелл покосилась на Тимми. Тот въедливо изучал заднюю панель. Она вышла в коридор, насколько позволял шнур.

— Спасибо, что перезвонила.

— Ты сказала, это срочно.

— Ли Энн Боннер погибла. Ее убил Элвин Дюпри.

Пауза.

— Очень жаль.

— Его еще не поймали.

Долгая пауза.

— Это что, предупреждение?

— Предупреждение?

— Ты хочешь сказать, что он навестит меня?

— Нет. Зачем ему это?

Молчание.

— Мне нужно поговорить с тобой, Вероника. Ты не могла бы… — Она собралась было пригласить Веронику к себе, но как быть с патрульной машиной у входа и Тимми? — Мы не могли бы где-нибудь встретиться? Прямо сейчас.

Молчание. И когда Нелл уже решила, что ответа не последует и ей надо срочно искать волшебные слова, Вероника заговорила:

— И будь что будет?

Нелл испытала подлинный ужас. Ужас, чувство физическое, телесное, гнездился где-то между грудью и желудком. Но она должна была узнать, она не могла больше жить в неведении, а потому оставался лишь один возможный ответ: — Да.

— Потому что в этом месте обычно возникают проблемы.

— Какие проблемы? Расового порядка? Это тут ни при чем. Вероника издала странный звук — не то фыркнула, не то хохотнула.

— Ты знаешь, где я живу? — спросила она.

— Тимми? — окликнула Нелл. Он уже успел забраться внутрь компьютера. — Тимми?

Он вскинулся, будто от испуга.

— Да, мэм?

— Я, пожалуй, пойду прилягу.

— Хорошо. Отдохните как следует.

Нелл прошла по коридору, хлопнула дверью спальни — чуть громче, чем позволяли приличия, — и, сбежав по лестнице вниз, выскользнула в гараж через дверь на кухне. Села в машину, нажала на пульт, дала задний ход, опять нажала на пульт. Уже на улице она заглянула в окно кабинета, но Тимми не увидела — и умчала прочь.

Нелл знала, где живет Вероника: в ухоженном районе на Ист-сайде, прямо над Пеннимен-стрит. Остановившись перед домом Вероники — белом с фиолетовой окантовкой, — Нелл позвонила в дверь. Внутри будто качнулся колокол; давно она не слышала этой стилизации. В соседнем доме остервенело залаяла собака. Обернувшись, Нелл увидела старика в африканской шляпе; тот сидел на крыльце со щенком на руках. Щенок взглянул на Нелл, но старик смотрел прямо перед собой.

Дверь открылась. Вероника была в платье, сочетавшемся с окантовкой дома, и, похоже, основательно подготовилась к встрече. Нелл понадеялась, что она ждет гостей после нее.

— Заходи.

И Нелл впервые оказалась в доме Вероники. Чистый, уютный, разве что темновато; на столике в коридоре стояла фотография Мартина Лютера Кинга с автографом.

Вероника провела Нелл в небольшую гостиную с мебелью «под орех» и кремовым ковром на всю стену. На той же стене висели черно-белые фотографии, запечатлевшие Бельвиль до наводнения.

— Очень красивые снимки, — сказала Нелл.

— Бобби делал.

— Правда?

— Да, такое у него было хобби.

И почему она об этом не знала? Фотографии и впрямь были первоклассные: одна, на которой нарядная девочка с задумчивым видом поднималась по лестнице церкви, сгодилась бы для музея.

— Выпить не хочешь? Кока-кола? Чай со льдом?

— Спасибо, я ничего не хочу.

Вероника кивнула. Возможно, стоило согласиться, чтобы разрядить обстановку. Нелл чувствовала себя иностранкой. Форменное безумие: это ее родной город, и она часто бывала в окружении негров, а нескольких чернокожих женщин в музее считала своими подругами. Они сели в кресла друг напротив друга.

— Мисс Боннер умерла?

— Да.

— Я смотрела новости. Там ничего об этом не сказали.

— Уверена, репортаж уже готовят к эфиру. А задержка, возможно, связана с поисками Дюпри.

Глядя куда-то сквозь Нелл, Вероника спросила:

— Теперь-то он действительно убил?

— Я своими глазами все видела. — Нелл описала сцену, которую застала в квартире Ли Энн. По мере того как она рассказывала, взгляд Вероники перемещался все ближе к ней.

Когда Нелл договорила, Вероника сказала:

— Хорошо, что ты не пострадала.

— Спасибо. Я должна была пообедать вместе с Ли Энн. Похоже, она собиралась рассказать мне то, что рассказала ей ты.

— И с чего ты это взяла, если не секрет?

— С чего я взяла, что она мне все расскажет?

Вероника кивнула, и это был очень суровый жест. В этой женщине вообще ощущалась непреклонная суровость: ее очень трудно сбить с толку.

— Поняла по голосу. — Лицо Вероники не выражало никаких эмоций. — И она, похоже, решила, что наша недолгая встреча на стадионе повлияла на тебя. Ли Энн сказала, что разговор вышел содержательный. Она поблагодарила меня…

Опять торжественный, суровый кивок.

— Что бы ты ни рассказала ей о пленке, я тоже хочу это знать.

— О пленке?

— Как она очутилась в сейфе у Бобби. Я хочу выслушать всю историю в твоей версии.

— В моей версии? — Вероника будто хотела подчеркнуть дистанцию между ними. — По правде говоря, я и словом не обмолвилась о пленке. Разве что сказала, что ничего о ней не знаю.

— Тогда что же ты ей рассказала?

— Что смерть Бобби — несчастный случай.

— Разумеется. Он погиб, когда спасал ребенка, об этом все знали.

— Есть «все», и есть структура власти. Чтобы во всем убедиться, я наняла частного детектива из Хьюстона.

Нелл растерялась.

— Зачем?

— Чтобы убедиться, что Бобби погиб… — Она замолчала, глаза ее увлажнились. Затем лицо переменилось — Нелл, кажется, уловила проблеск отвращения, — глаза вмиг высохли, и Вероника продолжила: — Чтобы убедиться, что Бобби погиб так, как они говорят.

— Но в «Гардиан» опубликовали фотографию…

Вероника указала на снимки на стене.

— Бобби часто повторял, что с фотографиями можно сделать что угодно.

Внезапно из комнаты будто выкачали весь воздух и ребра предметов пожелтели. Нелл попыталась понять, что подразумевали эти слова.

— То есть Ли Энн считала, что Бобби могли убить?

— Она… она была умной женщиной.

— Но… — Нелл остановилась. Ей на глаза вроде бы попадались результаты какого-то исследования, которые доказывали, что чернокожие охотней верят в заговоры, чем белые. Нелл не была в этом уверена, но поймала себя на мысли: «Придется и тебе почернеть». — И что же выяснил этот детектив?