Страница 16 из 74
— Эх, ты. Ну, не беда. Беги. Только смотри, аккуратней, не порежься.
Клим уныло побрел в заросли. Одно дело — резать тростник, если Володя рядом, а тут возись один! Скучно и не знаешь, какой тростник годится для свистков… Ох, уж эта Катька! Ну и хорошо, что груша осталась на том берегу.
Островок был небольшой, с низкими берегами, густо заросшими ивняком. Клим вошел по колени в воду и начал срезать тростник. В прозрачной воде плавали рыбки — они были похожи на собравшиеся в стайки запятые. Клим попробовал поймать хоть одну, но не тут-то было. Едва он протягивал руку, как стайка разлеталась в стороны.
Вдруг в ивняке что-то зашевелилось, словно там пробирался зверь. Клим вздрогнул, прислушался. В воздухе — ни ветерка, даже листья не шелохнутся; все застыло в неподвижном зное, только высоко над озером парит коршун. Откуда же этот шорох?
Клим ещё раз опасливо посмотрел на заросли, стараясь не шуметь, собрал нарезанный тростник и поспешил обратно.
Володя и Катя сидели рядышком на поваленной березе, спиной к тропинке. Володя держал в руке тетрадочный листок в клетку и громко читал:
Клим вышел из кустов и бросил на землю свою ношу. Володя обернулся.
— А… Это ты, капитан! Ого, сколько тростника! Очень хорошая добыча… — Он вдруг схватил Клима в охапку и начал тискать.
Клим заметил, что листок бумаги со стихотворением упал на траву, и хотел уже сказать об этом, но тут с берега донеслись крики и ауканье.
Катя прислушалась.
— Это наши. Они кого-то ищут. Наверно, Левка Ситников опять удрал от всех.
В неподвижном воздухе раздались далекие звуки горна.
— Сигнал на обед. Что-то уж очень быстро. Здесь так хорошо, — вздохнула Катя. — Послушай, Володя ты же здорово сочиняешь стихи. Попробуй напиши песню — нашу собственную, Лесной Республики. Вот будет интересно!
Глаза у Володи сразу стали такими Задумчивыми, словно он собирался сейчас же и сочинять эту песню. Но тут опять донеслись звуки горна.
Володя подал команду:
— А ну, веселей! Свистать всех наверх; экипаж, по местам! — Он помог Кате сойти в лодку, перекидал туда тростник и застыл с поднятыми наготове веслами. — Эй, капитан, где ты сам застрял?
Из кустов выскочил Клим.
— Посмотри, Вова, какие розовые камешки я насобирал. Их там ещё много!
— Ладно, прыгай сюда скорей! Вот останемся без обеда, будут тогда тебе камешки.
Володя взмахнул веслами и погнал лодку к берегу.
За обедом на сладкое были сливы. Кроме того, Володя отдал Климу свою порцию. Клим едва добрался до кровати и так крепко уснул, что не услышал горна в конце тихого часа.
Когда он проснулся, на койках уже никого не было. Солнце теперь светило в комнату с другой стороны, через стекла веранды; в освещенном квадратике под койкой у Левки валялось несколько розовых камешков.
«Вот свинья! Как он посмел!»
Клим сел на кровати и откинул свою подушку. Нет, его девять камешков на месте.
Надо бы заняться тростником, разрезать его на кусочки — будущие свистки. Но какая же работа без Володи?
Клим обежал весь лагерь, прежде чем догадался, где искать Володю. У дальнего забора над кустами сирени взлетали качели и слышался Катин визг.
«В восьмом классе, а боится», — подумал Клим. Ему опять стало обидно: «Теперь будет с Катькой до самого отбоя».
В соседних кустах раздался подозрительный хруст.
Клим упал в траву, раскрыт ножик, взял в зубы и пополз по-пластунски. Но тут же вспомнил, что на нем трусы, приподнялся и продолжал красться уже на четвереньках.
На полянке в траве сидел Левка. В одной руке он держал белый сухарь, в другой… знакомый листок бумаги: ещё видно, что он был сложен стрелкой.
Клим от неожиданности даже уронил ножик.
Левка вздрогнул, но, увидев, что это Клим, успокоился.
— Ты что следишь за мной? Шпион!
— Это ты шпион. Где взял листок? Он Володин. Отдай.
Левка спрятал листок за спину.
— Не получишь. Я покажу стишок ребятам. Пусть разыграют твоего капитана.
Клим вздрогнул. «Капитаны должны быть смелыми, честными и верными дружбе».
Он больше не колебался. Пригнул голову и бросился на Левку.
Они покатились по траве. Левка был тяжелее и сильнее, он быстро справился с Климом и подмял его под себя.
Клим не думал о разорванных трусах, об ушибах и царапинах. Сквозь слезы, застилавшие глаза, он следил за Левкиной рукой, в которой был зажат листок. В какой-то момент Клим изловчился, рванулся из последних сил и укусил эту круглую, с ямочкой у запястья руку.
Левка взвыл, разжал кулак и вскочил. Смятая бумажка упала на траву. Клим лег на неё животом.
Он лежал так, тяжело дыша, уткнув нос в траву, пока чьи-то сильные руки не подняли его и не поставили на ноги. Это был Володя. Он удивленно и строго смотрел на Клима. Вокруг толпились сбежавшиеся пионеры.
Левка тряс рукой и кричал:
Он!.. Он!.. Я сидел и ел сухарь, а он напал на меня, как бешеный! Вот руку…
Это правда, Клим? Почему ты это сделал? — сурово спросил Володя. — А ну-ка, миритесь. И чтобы такого не повторялось.
Левка метнул опасливый взгляд на Володю, лизнул пострадавшую руку и протянул её Климу. Тот поджал губы и отвернулся. Кто-то из ребят подал Володе открытый ножик.
— Вот. Он лежал здесь, под ногами.
Глаза у Володи стали узкими и неподвижными.
— Этого ещё не хватало. Ах, ты…
— Я сначала играл в индейцев, — тихо сказал Клим. Но Володя уже не слушал его.
— Звеньевых прошу собраться сейчас же на веранде. А Клима Горелова мы вызовем потом.
Пионеры испуганно перешептывались. Только одна Катя Малинина спокойно сказала:
— Ну и что же из того, что это ножик Клима? Он же говорит, что играл в индейцев. Ты ему не веришь, Володя? — Она взяла Клима за плечи. — Пойдём умываться. Смотри, какой ты грязный и поцарапанный.
Клим поднял глаза на Володю, но тот сердито отвел взгляд.
У Клима задрожали губы. «Сейчас потекут слезы. Их увидят все — и Левка. Нет!» Он вырвался из Катиных рук и, не разбирая дороги, бросился прочь.
Клим не видел, как за его спиной Левка украдкой поднял с травы злополучный листок бумаги и как Володя, заметив это, схватил Левку за руку.
Клим убежал на задний двор, к звенящему в камнях ручью, и принялся ожесточенно смывать слезы.
Несколько минут спустя туда примчался Володя. Он дышал так, будто пробежал стометровку на соревновании.
Володя прыгнул в ручей прямо в тапочках.
— Я дурак!.. Я верблюд! Прости меня, Клим, я же не знал…
Клим обхватил мокрыми руками шею своего друга и уткнулся носом в комсомольский значок на его рубашке.
А Володя гладил его по взлохмаченной голове и каким-то незнакомым голосом говорил:
— Ну-ну… Ну, перестань. Капитаны не должны плакать.
— Да я поцарапался об твой значок… — Клим поднял голову и потер нос. — А я буду капитаном, Вова?
— Конечно — да, Клим. Ты будешь настоящим капитаном!
Глава третья
В ПАТРУЛЬНОМ ДОЗОРЕ
Боря долго не разрешал Климу подняться в Атаманское гнездо. На все просьбы Клима он важно отвечал: «Ещё свернешь себе шею. Тут требуется умение второй ступени». Но однажды после завтрака Боря сам вдруг подозвал Клима, уныло бродившего вокруг Атаманской сосны.