Проклятый Дар

— Честное слово, По сам дал Катсе это кольцо, — жалобно сказала она. Голос ее звучал хрипло, она сгорбилась. — По решил, что оно должно быть у нее. И раз он сам не объяснил, что это значит, вы должны сделать это за него. И поскорее.

Капитан перевела взгляд на Биттерблу. Девочка мрачно и упрямо вскинула подбородок. Фавн вздохнула.

— Лионидцам не свойственно отдавать свои кольца, а отдать кольцо, подтверждающее твою личность, — это и вовсе неслыханно. Отдать его — все равно, что отказаться от себя. Принцесса Биттерблу, на шее у этой леди — кольцо седьмого принца Лионида. Если принц По действительно отдал ей это кольцо, это означает, что он отрекся от престола. Он больше не принц Лионида. Он сделал ее принцессой и отдал ей свой замок и наследство.

Катса вытаращила на нее глаза, схватилась за стул и тяжело опустилась на него.

— Не может быть.

— Спросите тысячу лионидцев, ни один не расстанется с этим кольцом, — продолжала капитан. — Большинство уносит их с собой в могилу на дне моря. Но порой, если женщина умирает и хочет, чтобы ее сестра стала матерью ее детям, или умирающий лавочник желает, чтобы его лавка перешла к другу, или если принц умирает и хочет изменить порядок престолонаследования, лионидец может подарить такое кольцо. — Капитан повернулась, чтобы посмотреть на Катсу. — Лионидцы любят своих принцев, и особенно младшего принца, Одаренного. Украсть кольцо принца По было бы ужасным преступлением.

Но Катса, не слыша ее, качала головой в замешательстве от того, что сделал По, и от страха, который вызывало у нее это снова и снова звучащее слово. Умирает. Нет, По не может умирать.

— Мне оно не нужно, — сказала она. — Почему он дал мне его и не объяснил…

Биттерблу с посеревшим лицом оперлась на стол и застонала.

— Катса, не беспокойся. У него, конечно, были на то причины.

— Какие такие причины? Не такая уж и опасная у него была рана…

— Катса, — терпеливо повторила девочка. В голосе ее звучала усталость. — Подумай головой. Он дал тебе кольцо до того, как ого ранили. В этом нет ничего такого уж странного, ведь он знал, что может погибнуть в бою.

Поняв, в чем дело, Катса схватилась рукой за горло. Это так похоже на него. И вот теперь она сидит и глотает слезы, потому что это было так похоже на его вечные безумные навязчивые идеи — безумные, глупые, слишком, слишком добрые, да и к тому же ненужные, потому что он не умрет.

— Почему же, во имя Миддландов, он не сказал мне?

— Если бы сказал, — проговорила Биттерблу, — ты бы не взяла кольцо.

— Ты права, не взяла бы. Ты можешь представить, чтобы я приняла его от По? Можешь представить, чтобы я согласилась? И он правильно сделал, что дал его мне — ему и вправду недолго осталось, потому что при следующей встрече я убью его за то, что он так поступил, напугал меня и не рассказал, что все это значит.

— Конечно, ты так и сделаешь, — успокаивающе сказала Биттерблу.

— Это же не насовсем, правда? — спросила Катса, повернувшись к капитану, и только сейчас заметила, что капитан смотрит на нее иначе, да и Лоскут, и Джим тоже. Их лица побледнели, в глазах плескалось безмолвное изумление. Теперь они поверили ей, поверили, что она не крала это кольцо и что его дал ей принц. И Катса с облегчением подумала, что хотя бы эта часть испытания оказалась позади. — Я ведь могу вернуть его, — спросила она, — могу?

Кашлянув, капитан кивнула.

— Да, принцесса.

— Великие холмы! — рассерженно воскликнула Катса. — Не называйте меня так.

— Вы можете вернуть его ему в любое время, принцесса, — сказала капитан, — или отдать еще кому-нибудь. И он может потребовать его назад. А пока что ваше положение дает вам такую же власть, какой обладает любой из принцев Лионида. Мы обязаны выполнять ваши и приказания.

— Мне будет достаточно, если вы как можно скорее доставите нас с Биттерблу в замок По на западном берегу, — сказала Катса, — и прекратите называть меня принцессой.

— Теперь это ваш замок, принцесса.

От Катсы уже начинали сыпаться искры, так ее раздражало такое обращение. Но прежде чем она успела запротестовать, в дверь постучали.

— Все готово, капитан.

В каюте поднялась суматоха, и Катса потянула Биттерблу в сторону. Капитан принялась выкрикивать распоряжения.

— Лоскут, забирайся на мачту и веди нас отсюда. Джим, позаботься о Медведе. И вымой пол там, в углу. Мне нужно подняться на палубу, принцесса. Можете тоже пойти, если хотите. Там принцессе Биттерблу должно стать немного лучше.

— Я же сказала, не называйте меня так, — повторила Катса.

Не обратив на ее слова никакого внимания, капитан зашагала к двери. Подхватив Биттерблу, Катса пошла следом и сверлила взглядом спину женщины все время, пока они шли по коридору.

В темноте у подножия лестницы капитан остановилась и обернулась к Катсе.

— Принцесса, — сказала она. — Почему вы здесь, и почему скрываетесь, и почему маленькая принцесса в опасности — это ваше дело. Я не требую объяснений. Но если я могу хоть чем-то вам помочь, вам достаточно просто сказать мне об этом. Я к вашим услугам во всем.

Потянувшись к груди, Катса коснулась золотого ободка. Все-таки она благодарна за власть, которую дает кольцо, раз эта власть поможет ей послужить Биттерблу. Возможно, поэтому По и сделал ей этот подарок. Может быть, он просто хотел, чтоб у нее была вся власть, чтобы как можно лучше защитить девочку. Но если это кольцо вызывает такое обожание, лучше, чтобы на палубе его не видели. Ей не хотелось, чтобы об этом знали, болтали и относились к ней, как к принцессе. Расстегнув воротник плаща, она спрятала кольцо на груди.

— Принц По сейчас поправляется после раны? — спросила капитан Фавн, и Катса услышала в ее голосе тревогу, подлинную тревогу, как если бы капитан спрашивала о члене собственной семьи. А еще она услышала королевский титул, который капитану оказалось куда тяжелее убрать от имени По, нежели присоединить к имени Катсы.

— Да, поправляется, — подтвердила она.

И тогда ей вдруг пришло в голову: любили бы лионидцы своего принца так же сильно, если бы знали правду о его Даре?

Все так запуталось с тех пор, как она поднялась на борт этого судна, и все это слишком больно ранило ее сердце.

Оказавшись на палубе, Катса отвела Биттерблу к борту, и они, стоя рядом, дышали морским воздухом и смотрели на мерцание воды в ночной тьме.

Глава тридцать третья

Больше всего она любила свешиваться через край и смотреть, как нос корабля разрезает волны. Особенно ей нравилось, когда волны были большие, и корабль то поднимался, то опускался, или когда шел снег и снежные хлопья обжигали лицо. Мужчины смеялись и говорили, что принцесса Катса — прирожденный мореход. Биттерблу к этому добавляла — когда стала чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы выходить на палубу поболтать, — что Катса рождена, чтобы делать все, что нормальным людям кажется ужасным.

Больше всего Катсе хотелось залезть на самые высокие снасти на самой высокой мачте и повисеть там, в небесах. И в один прекрасный день, когда Лоскут, который оказался старшим помощником капитала, послал парня по имени Рэд наверх, чтобы распугать моток канатов, он предложил ей присоединиться к Рэду.

— Но стоит ей потакать, — сказала Биттерблу Лоскуту, уперев руки в боки и запрокинув голову, чтобы прожечь его взглядом. Она выглядела весьма воинственно, если учесть, что была в пять раз меньше него.

— Принцесса, я так думаю, она все равно туда полезет, разрешу я или нет, так лучше уж сейчас, под моим присмотром, чем ночью или во время шквала.

— Если вы думаете, что, слазав туда сейчас, она не станет…

— Осторожно, — перебил ее Лоскут, потому что палуба накренилась, и Биттерблу качнулась вперед. Он поймал ее и поднял на руки. Они смотрели, как Катса, цепляясь руками и ногами, забирается по мачте вслед за Рэдом, и когда Катса наконец глянула вниз со своего наблюдательного пункта в небесах, где ее качало так, что она поразилась способности Рэда хоть что-то там распутать, она вспомнила, как Биттерблу боялась мужчин, когда они впервые встретились. А теперь она позволила этому огромному моряку поднять ее на руки и держать, как ребенка. Рука девочки обвилась вокруг его шеи, и они оба смеялись, глядя на Катсу снизу вверх.