Околдованные любовью

— Вы, я вижу, говорите откровенно.

Саймон опустил голову и пропустил вопрос судьи, но хорошо расслышал ответ Макграта.

— Да, сэр, знаю я эти разговоры. Странно, конечно, но я подумал, что после того, как мы поженимся, я вышибу из нее всю эту ерунду.

Зал встретил слова Хала громким хохотом. Судья окинул взглядом публику, но промолчал и снова обратился к свидетелю.

— Считаете ли вы себя причастным к смерти Берка Лодимера?

— Нет, сэр, — покрутил головой Макграт. — Я тут ни при чем. Это не я его ударил.

— Да, удар ему нанесли не вы, — тон судьи стал жестким. — Но если бы вы не надели на эту девушку колодки, миссис Росс не пришлось бы идти ее спасать. Тогда она не стала бы звать на помощь тех трех горняков, защищая одного из которых и нанесла роковой удар, повлекший за собой смерть человека. — Судья сделал паузу и спросил: — Вы все еще хотите жениться на этой девушке?

— Да, сэр, — не очень внятно буркнул Макграт после минутного колебания.

— Я надеюсь, что это пойдет ей на пользу. Вы можете занять свое место.

Саймон закрыл глаза и прислонился к двери. В душе его клокотала ярость. Он хорошо знал, что ждет Тилли в браке с Макгратом. Да он скорее разделается с ним, чем позволит такому случиться.

— Вызывается миссис Эллен Росс.

Место для свидетелей заняла жена священника. Сначала вопросы задавал представитель обвинения, затем к ней обратился судья. И нельзя было не заметить, что говорил он с ней совсем другим тоном, не так, как с предыдущими свидетелями.

— Вас занимают вопросы образования, миссис Росс?

— Да, милорд, — тонким голосом ответила она.

— Вы стремитесь просвещать трудящиеся классы?

— Да, милорд, — не сразу подтвердила она.

— Не считаете ли вы теперь, что ваше стремление было необдуманным?

— Нет, милорд. — Голос ее окреп, держалась она уверенно, чем явно смутила судью.

Он перевел взгляд на судейскую коллегию, взглянул на секретаря суда и только после этого задал очередной вопрос.

— Вы продолжаете отрицать, что ваши действия опрометчивы, несмотря на то что из-за вашего желания учить их грамоте трое горняков лишились работы?

Выждав несколько минут и не получив ответа, судья продолжил допрос свидетельницы.

— Скажите, не кажется ли вам, что разумнее было не заниматься с девицей Тилли Троттер и не учить ее тому, что не соответствует ее положению, к примеру, танцам?

Люди в зале не сводили глаз с Эллен.

— Ваше честь, — вздернула подбородок миссис Росс, — танцуют жители деревень, работники на фермах, в бедных кварталах городов люди тоже танцуют.

— Танцы танцам рознь, как вам должно быть ясно. — Появившийся в голосе судьи холодок свидетельствовал, что в его отношении к жене священника убавилось сочувствия. — Классовые различия находят отражение в разных способах развлечений. Подтверждением этому служит сегодняшнее судебное разбирательство.

Судья облизнул губы и задал очередной вопрос, глядя на лежавший перед ним предмет.

— Вот орудие, ставшее причиной смерти человека. Знали ли вы о гвозде, когда брали в руки этот штырь?

— Нет, милорд, конечно, нет, — с заметной дрожью в голосе ответила Эллен смотревшему теперь на нее судье.

— Почему вы нанесли удар? Потому что погибший был одним из тех, кто надел колодки на девушку, или же из-за того, что он напал на одного из ваших подопечных?

Эллен молчала, раздумывая.

— Не знаю, милорд, — призналась она. — Я собиралась только оттолкнуть его, потому что видела, в каком состоянии мистер Дрю… Этот удар мог бы стать для него роковым.

— Да, да, — судья снова посмотрел на судейскую коллегию. — Можете занять свое место, — отрывисто проговорил он.

Когда вперед вышел представитель защиты, в зале возникло замешательство: одна из женщин упала в обморок. Ее на руках понесли к дверям, и Саймона снова вытеснили в наружный зал. Пытаясь вернуться в зал заседаний, он обнаружил, что дверь закрыта: кто-то, воспользовавшись суматохой, занял его место и прижал дверь изнутри. Констебль помнил Саймона и его «благодарность».

— Сожалею, сэр, — сказал полицейский извиняющимся тоном. — Видите сами, туда и иголку не просунуть.

Сознавая тщетность дальнейших попыток попасть в зал суда, Саймон протолкался сквозь толпу и вышел на улицу. Ему оставалось только запастись терпением и ждать окончания…

Прошло не меньше часа, прежде чем двери зала заседаний растворились и публика хлынула наружу. Бентвуд стал пробираться обратно в зал. Когда он оказался внутри, скамья судейской коллегии опустела. Рядом с ней в окружении группы мужчин стоял священник, державший в объятиях жену. А в дальнем конце первого ряда одиноко стояла Тилли. Саймон решительно направился к ней и, взяв за руку, без лишних слов объяснил:

— Я был снаружи и не слышал, чем все закончилось.

Девушка подняла на него глаза и медленно ответила, словно приходя в себя после сна:

— Она свободна. Слава богу!

— Идем отсюда, — он развернул ее за плечи, и они направились по проходу к двери. Краем глаза он заметил, что Эллен Росс повернула голову и провожает их взглядом.

Тилли ничего не видела вокруг, шла не поднимая головы, пока они не остановились в тихом переулке. Только тогда она взглянула на него.

— Саймон, как ужасно. Они назвали меня колдуньей. Но почему, за что?

— Ничего, ничего, старайся не думать об этом.

— Нет, Саймон, я не могу не думать, не могу не беспокоиться, — с горечью качала головой Тилли. — Я… никогда не делала никому ничего плохого, даже в мыслях не желала никому зла, до того последнего случая, когда я молилась, чтобы Бог наказал Хала Макграта. Да, я просила об этом. Но так было один-единственный раз. Говорят даже, что я околдовала собаку Пита Глэдвиша. Саймон, ты понимаешь, что происходит? — голос ее зазвенел. — Что они придумают дальше? Мне страшно, Саймон.

— Не надо, успокойся, — он крепко сжал ее руки. — Никто больше не причинит тебе вреда. Я об этом позабочусь.

— Нет, не надо, — она высвободила руки. — Лучше тебе держаться от меня подальше, и так уже болтают всякое. — Она направилась в сторону главной улицы.

— Кто много болтает? — посуровел он.

— Все, — она устало покачала головой.

— И о чем же они болтают?

— Говорят, что из-за меня не удалась твоя женитьба, — снова повысила тон Тилли.

— Кто сказал, что моя женитьба не удалась? — рывком остановил ее Саймон.

— Неважно кто, но я это слышала.

— Кто же это сказал? Так все-таки, кто?

— Все идет от Рэнди Симмонса, — теперь она смотрела ему прямо в глаза. — Он всем рассказывает, что вы постоянно ссоритесь из-за того, что случилось в тот вечер, в день твоей свадьбы. Ах, Саймон, мне так жаль, так жаль.

— В жизни не слыхивал подобной ерунды. Не верь в эти бредни. Слушай! — он наклонился и заглянул Тилли в глаза. — Не верь в эту чушь. Знаешь, — Саймон снова выпрямился, — я как-то читал о похожих случаях. Бывает, что целые деревни сходят с ума. С утра до вечера люди тянут свою лямку, им нечем развлечься. Вот они и начинают… — У Саймона чуть не вырвалось «охоту на ведьм», но он вовремя прикусил язык и сказал: — Начинают распускать сплетни.

Девушка повернулась и пошла дальше. Некоторое время они шли и молчали.

— Если бы не бабушка, я бы уехала отсюда куда глаза глядят, за много миль, — тихо призналась она. — Я бы поступила на службу в какой-нибудь богатый дом, где меня никто не знает.

— Что об этом говорить, ты не можешь никуда уехать. Бабушка потеряла Уильяма и нуждается в тебе больше, чем прежде.

Они снова шли и молчали. И снова молчание нарушила Тилли:

— Мне так не хватает дедушки, Саймон. Он был всегда добр ко мне, никогда я не слышала от него резкого слова… Мне даже кажется, — она в раздумье склонила голову набок, — что они меня избаловали. Мне так повезло, что они меня воспитывали. Да, повезло, и я жила так счастливо. Но это было так давно.

Саймон покосился на нее и про себя удивился, что Тилли называла свою жизнь счастливой.