Слепые жернова

— Ступайте с миром. — Он шутливо подтолкнул Пола, но тут же, утерев глаза, окликнул его: — Раз вы владеете языками, то наверняка переведете мне вот это… Как у вас с испанским?

— С испанским? Увы, никак. — Пол покачал головой.

Отец Бейли извлек из кармана бумажку и подал ее Полу со словами:

— Все равно взгляните, вдруг что-нибудь разберете.

На бумажке значилось следующее:

Si Sinor, Degrado, Forte Lorez Inaro.

Demainte Lorez Demis Trux,

Foolacoos Andens Andux.

Медленно повторив эту абракадабру, Пол молвил, подняв глаза на священника:

— Ничего не понимаю. Простите.

Священник укоризненно покачал головой.

— В таком случае, в Оксфорде вас не ждет ничего хорошего.

Отобрав у Пола бумажку, он стал тыкать в нее пальцем и декламировать заранее заготовленную детскую считалку, очень похожую по звучанию на этот текст. Пол и Кэтлин переглянулись и прыснули. Священник присоединился к ним и опять стал утирать слезы с глаз.

— Вот я вас и разоблачил! Один-ноль в мою пользу.

— Ну, и мошенник же вы, святой отец! — Кэтлин всплеснула руками.

— Погодите, сэр, я еще с вами расквитаюсь! — пообещал Пол.

— Сколько угодно, сколько угодно! — Священник припустился прочь, махая на прощание рукой. — До свидания!

— До свидания, святой отец! — крикнули Пол и Кэтлин в один голос.

Дальше они двигались наполовину шагом, наполовину бегом, повторяя друг другу дурацкую считалку, причем так громко, словно их разделяла целая миля.

— Разве отец Бейли — не прелесть?

— Более или менее, — хмуро произнес Пол, желая ее подразнить.

— Более или менее? Нет, прелесть! — Она в который раз замахнулась на него ракеткой, он поймал ее за руку, и завязалась возня, длившаяся до тех пор, пока Кэтлин не окаменела и не прошептала, задыхаясь: — Опусти, там, сзади, мой дед.

Пол послушался и как бы невзначай оглянулся. На некотором удалении по тротуару, как всегда, засунув руки в карманы, брел маленький человечек, которого Кэтлин звала дедом. Всякий раз, когда Полу доводилось его видеть, он торопился напомнить себе, что между тетей Сарой и Патом Бредли нет кровного родства, и это его очень радовало. Ему была бы невыносима мысль, что тетя Сара или Кэтлин хоть что-то переняли у этого субъекта.

Дальше они шли быстро, молча, соблюдая дистанцию. Наконец Кэтлин не выдержала:

— У меня от него мороз по коже.

— Не обращай на него внимания.

— Он донимает мать. Снова начал к нам наведываться. Его не было много месяцев, а теперь опять захаживает. Он жил у кузена, а потом они поссорились. Теперь дед хочет поселиться у нас. — Она посмотрела на Пола. — Лучше подохнуть, чем жить с ним под одной крышей! Но это нам не грозит — мать его на дух не переносит. Она каждый раз его гонит, а он все время возвращается. Некоторые считают, что мы должны его впустить, потому что у нас есть свободное место. Бетти Лоусон сказала в прошлый раз, когда мы с ней поссорились, что все знают, какая моя мать бессердечная: не впустила к себе собственного отца после налета! Наша ссора не имела никакого отношения к матери, мы повздорили на игре в нетбол, но она не смогла удержаться. Значит, люди до сих пор осуждают мать. Ведь это несправедливо, правда?

— Называть тетю Сару бессердечной? Это просто глупость! Наоборот, она слишком добрая. Не обращай внимания на сплетни. Люди всегда знают не больше половины правды, а другую половину придумывают. У тети Сары есть причины его ненавидеть, потому что он издевался над ней и над тетей Филис, когда они были молоды. Мне рассказывал об этом отец.

— Давай сядем на автобус, — предложила Кэтлин. — Хочу побыстрее попасть домой. Не ровен час, он нас заметит. Смотри, вот автобус. Побежали?

Они со всех ног бросились к остановке.

Спустя четверть часа они со смехом ворвались в кухню Сары и застали там не только хозяйку, но и гостью — Филис.

— Здравствуйте, тетя Филис!

— Здравствуй, Кэтлин! Играла в теннис?

— Да, тетя Филис.

Она швырнула ракетку и туфли на кресло.

Сара отвернулась от теста со словами:

— Немедленно убери! Сколько раз тебе повторять?

— Хорошо, хорошо, мама!

Взяв ракетку и протянув ее матери, Кэтлин невинно спросила:

— Куда убрать, мама?

Сара и Филис переглянулись. Сара, пряча улыбку, ответила:

— Куда хочешь, только живее.

Она уже хотела шлепнуть дочь, но та метнулась мимо Пола в чулан, вереща:

— Спасите!

— Сама спасайся, взрослая уже. — Разыгрывая из себя взрослого мужчину, Пол подошел к камину и, обращаясь к Филис, произнес басом: — Ох, уж эта молодежь!

Филис не удержалась от смеха, Сара стала вторить ей. Потом, не отрываясь от теста, она сказала Полу:

— За тобой заходила мать. Она думала, что ты уже вернулся.

Пол перестал смеяться и грустно сказал:

— Значит, я пошел.

— Куда ты? — спросила Кэтлин, снова появившись в кухне.

— Домой, куда же еще! У меня, знаешь ли, есть дом.

— Конечно, есть, кто же спорит! Я с тобой.

Прежде чем Пол нашелся с ответом, Сара сказала:

— Нет, Кэтлин, ты мне нужна. Отпусти Пола.

— Но…

— Никаких «но»! Ступай, Пол.

Она улыбнулась Полу, и он сказал на прощание:

— Я еще загляну.

Махнув Кэтлин ракеткой, он исчез.

— Зачем я тебе понадобилась, мама?

— Не торопись, всему свое время. И пяти минут не пробыла дома.

— Хочешь, чтобы я тебе чем-нибудь помогла?

— Нет, просто хочу, чтобы ты пять минут посидела смирно.

Она обернулась и улыбнулась дочери. Та, как водится, ответила ей улыбкой, но тут же поджала губы и усмехнулась, словно говоря: «Все что угодно, лишь бы сделать тебе приятное».

— Ну, я пошла, Сара. — Филис встала.

— Погоди, выпей чаю перед уходом.

— Не надо, я уже выпила две чашки. Хочешь, чтобы я захлебнулась чаем? Удивляюсь, как ты не отравишься. Сколько раз ты пьешь чай за рабочий день?

— Только дважды: утром и в полдник.

— Когда ты снова выходишь?

— В понедельник, наверное, если врач меня допустит. Глупо, конечно, простудиться в такую погоду, когда все стонут от жары. Но что поделаешь!

— Ты сможешь прийти к нам в выходной?

— Если пойду на рынок, то обязательно загляну.

— Захвати с собой Кэтлин. — Филис посмотрела на племянницу и сказала ей: — Ты у нас редко бываешь, а ведь ребята любят, когда ты нас навещаешь. Дик на днях меня спрашивает: мама, почему у нас в семье нет девчонок? Я говорю: доктор сказал, что у меня лучше получается выхаживать мальчишек, у меня, мол, слишком грубые руки, могу поранить, когда буду отвешивать оплеуху.

Кэтлин встретила шутку тети спокойной улыбкой и воздержалась от смеха. Филис резко отвернулась от нее.

— Все, пошла. Пока, Кэтлин.

— Пока, тетя Филис.

Похлопав ладонями по доске и вытерев остатки муки о фартук, Сара вышла вместе с Филис на порог. У двери они постояли, молча глядя на улицу. Филис прошептала:

— Она сохнет по Полу. Из этого что-нибудь получится?

— Все пойдет своим чередом.

— Что, если они задумают пожениться?

— Очень на это надеюсь.

— Неужели?

— Что в этом такого?

Сестры переглянулись, и Филис, спрятав глаза, ответила:

— Полагаю, что ничего. В наши дни против браков двоюродных братьев и сестер не слишком возражают. — Подняв глаза, она потребовала уточнений: — Ты действительно этого хочешь?

— Да, — сказала Сара, глядя на улицу. — Это единственное, чего мне теперь хочется.

— Почему бы тебе самой не выйти замуж? — ласково спросила Филис. — Ты вполне могла бы это сделать. Ты сейчас интереснее, чем в двадцать лет. Тебе идет худоба, а твой роскошный бюст все равно при тебе.

Сара оттолкнула ее, и обе прыснули.

— Куда ты без него? Кстати, тебе бы тогда не пришлось бегать через день на фабрику.

— Я предпочитаю фабрику.

— Что ж, тебе виднее. Каждый сам выбирает себе путь. — Помолчав, Филис спросила: — Как долго Кэтлин проучится в школе?