Прости

— Как уже повелось, Игорь купается в восхищенных взглядах женщин, а мне этих женщин приходится провожать домой, — шутливо ворчал Сергей.

— Нет, на этот раз вношу изменение и приглашаю вас в гости! — друзья и не заметили, как к ним подошел Игорь. — Ведь если Сергей прав и дамы действительно восхищены, то они не откажутся выпить со мной чашечку кофе.

— К сожалению, мне нужно домой, — отказалась Светлана.

— Да, Светлана отчего-то все вечера предпочитает проводить дома. Чуть вечер, так она сразу исчезает, — сообщил Сергей, стараясь придать словам шутливый тон. — Это становится подозрительным. Уж нет ли у меня счастливого соперника?

Светлана сжала руку подруги, и та поняла ее предупреждение. Начались недоразумения из-за дочки.

— Что случилось, Светлана? Ты так расстроилась. Если тебе нужно быть дома, значит, нужно. Извини нас, Игорь, мы уходим, — поспешно сказал Сергей. — Поздравляю тебя от души, а о своих впечатлениях расскажу позднее.

Наташа растерянно смотрела на друзей и не знала, что ей делать. Она, конечно, предпочла бы остаться с Игорем. Но будет ли это удобно?

— Хорошо, ребята, вы посетите меня в следующий мой триумф. Думаю, он не за горами. А этот мы отметим вместе с Наташей. Надеюсь, ей этого хочется не меньше, чем мне, — сказал Игорь. Наташа не смогла возразить. Светлана и Сергей ушли, а Игорь, галантно предложив девушке руку, провел ее через служебный вход во двор, где стояли белые «жигули». Он распахнул дверцу. Она, поколебавшись, села в машину.

Игорь сидел, откинувшись на сиденье, словно не он вел машину, а она ехала сама, плавно вписываясь в повороты, останавливаясь на красный свет светофора и вовремя притормаживая, если на шоссе неожиданно выбегал пешеход.

Девушка украдкой разглядывала своего героя. Он смотрел прямо перед собой, то ли сосредоточенно наблюдая за дорогой, то ли отдавшись во власть своих мыслей, и был такой же далекий и недосягаемый, как на сцене. В профиль он выглядел еще более мужественным, так как четче обрисовывался его подбородок — подбородок волевого мужчины. «Как он красив», — подумала Наташа.

— Любуетесь? — неожиданно спросил Игорь.

Наташа вздрогнула. Откуда он всегда знает, что она думает или чувствует?

— Вы хорошо водите машину, — сказала она, чтобы что-то сказать.

— Я все делаю хорошо, — отклонил Игорь ее комплимент.

«Почему меня не раздражает его самоуверенность? — стала размышлять Наташа. — Может, потому, что он прав? Он в самом деле все делает хорошо. Управляет яхтой, водит машину, плавает, пишет стихи, выступает перед публикой».

Она старалась не думать о том, как хорошо он умеет обнимать. Это было отчего-то мучительно, но разве не об этом мечтала она долгую-долгую неделю: оказаться еще раз в его объятиях. Она перевела взгляд на его руки. Теперь они спокойно, без напряжения держали руль автомобиля. Руки поэта и спортсмена. Длинные красивые ухоженные пальцы и шершавые мозоли на ладонях непривычно сочетались в этих руках.

Игорь затормозил у пятиэтажного дома на Малой Бронной и помог девушке выйти из машины.

«Как уживаются в этом парне наглость и учтивость? — продолжала свои рассуждения Наташа. — Нет, вероятно, под напускной грубоватостью он прячет свое нежное отношение ко мне. Разве он был бы столь обходителен, если бы я ему не нравилась? Эти цветы и стихи… Иногда ему просто хочется подразнить меня, поэтому я и не нахожу в его поведении ничего оскорбительного».

Лифт медленно поднимался на четвертый этаж. Наташе было тревожно. Она ведь совсем не знает этого парня. Что они будут делать? О чем разговаривать? Она плохо разбирается в искусстве. Иностранные языки занимали все ее время. Она любит стихи, но вряд ли может поддержать беседу о поэзии. Не покажется ли она ему необразованной дурой?

— Что, страшно? — рассмеялся Игорь.

— Да, немного, — призналась Наташа.

— Не бойтесь, я не сделаю ничего, что бы вам не понравилось.

Девушка вдруг почувствовала легкое разочарование и поразилась ему. Как, неужели она согласилась пойти к Игорю, чтобы продолжить то, что началось на берегу? Нет, она не такая, пусть он не думает… Но он и не думает. Это думает как раз она. Предательский румянец выступил на нежных щеках и выдал ее смятение.

— Но я обещаю также, что вы не будете скучать со мной, — прибавил парень.

Он открыл дверь квартиры и пропустил гостью вперед.

— Входите в мою тихую уединенную обитель.

Они шли по длинному светлому коридору, который из-за зеркала, висящего в его конце, казался еще длиннее.

— Это мой рабочий кабинет, это моя спальня, это гостиная, — объяснял Игорь.

— А где же комната ваших родителей? — поинтересовалась Наташа.

— У них своя квартира.

— Как, вы здесь один? — не сдержалась она от удивления.

— Вы имеете в виду излишек места? Да, я частенько засыпаю в кабинете, а работаю в спальне, но когда-нибудь обзаведусь семьей, и постепенно это гнездышно окажется тесным. Впрочем, к тому времени я приобрету квартиру побольше.

Эти слова смутили Наташу.

— Что с вами? Неужели вы уже хотите быть моей женой? — спросил Игорь, и в его глазах опять запрыгали бесенята.

— Нет, не хочу, — взглянув на него, ответила Наташа.

— Ну и слава Богу, что не хотите. Я не из тех, кто женится, не сделав карьеры. А то, что вы видели на вечере, это только начало. Чтобы добиться известности, а тем более остаться в памяти людей, нужно много работать. Семья сейчас только обременила бы меня, — объяснил Игорь и пригласил девушку в гостиную.

— Присаживайтесь, Наташа, — сказал он, — а я попробую организовать легкий праздничный ужин.

Гостья с восхищением оглядывала комнату. Гладкая поверхность ореховой стенки приятно сочеталась с синим велюром мягкой мебели. Голубые обои с сиреневыми узорами, тяжелые бархатные шторы с фиолетовым отливом создавали ощущение уюта. Одну из стен полностью занимали картины. За стеклом на полках шкафа стояли небольшие изящные скульптуры. Они, как и картины, показались девушке необычными.

— Какие странные картины, — сказала она.

— Они вовсе не странные, — ответил Игорь. — Это новое искусство, слугой которого я являюсь. Вы, наверное, слышали об авангарде?

Наташа поспешила перевести разговор на другую тему.

— У вас очень красиво.

— Да, я люблю, чтобы меня окружала красота. Люди, которые не хотят создавать вокруг себя атмосферу изящества, обедняют свою жизнь. Вместо того, чтобы наслаждаться красотой, они живут среди серости и обыденности, — говорил Игорь. — Я не такой, и вы должны этому радоваться, потому что если бы я предпочитал обыденность, я бы не смог по достоинству оценить вас.

В голосе парня послышались Наташе нотки неподдельного восхищения, и она внимательно посмотрела на него, но по его лицу, как всегда, мало что можно было определить. Оно оставалось спокойным, только карие глаза ласково улыбались ей.

— Садитесь, Наташа, наслаждайтесь красотой, пока это возможно. Посмотрите, сколько красивых предметов вас сейчас окружает. Радуйтесь им, пока я буду на кухне. Когда я вернусь, постараюсь их вам заменить.

Девушка села в одно из кресел и задумалась, положив голову на мягкую спинку. Все, что происходило с ней, казалось сном, чудесным сном, и ей не хотелось просыпаться.

За окном становилось темнее. Полумрак окутывал комнату, придавая ей некоторую таинственность. Предметы теряли четкие очертания, смягчались, и ощущение нереальности все сильнее и сильнее охватывало Наташу.

Где-то далеко продолжалась земная жизнь, напоминавшая о себе слабыми звуками улицы: криками детей, визгом автомобильных тормозов, собачьим лаем, но она не имела к ней никакого отношения — у нее была теперь другая жизнь, и центром ее был двадцатисемилетний поэт со смеющимися глазами, без труда угадывающий ее мысли и желания. Наташа слышала, как звенела на кухне посуда. Это были звуки из ее нового мира, и они казались ей самыми красивыми звуками на свете. Наташа думала, что сейчас она так счастлива, как никогда и никто не был счастлив. Вот только бы он, когда вернется, обнял ее еще раз, один-единственный раз, и ей тогда совсем ничего больше не будет нужно.