Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 60 из 75

Выиграла она или не выиграла, Поля не знала. Наверное, все-таки нет, иначе Володя обязательно выскочил бы из-за стола и притащил ее обратно к рулетке. А он продолжал сидеть на стуле, как приклеенный, и, видимо, проигрывал, потому что тощая его спина становилась все более сгорбленной, а пальцы все чаще начинали нервно перебирать волосы на затылке. Она и видела-то, собственно, только его спину, затылок и пальцы в золотистом сиянии огней. И этим же холодным прозрачным золотом сиял коктейль из джина с тоником в ее бокале. Коктейль был хороший, пах свежестью и можжевельником, но, самое главное, успокаивал. После второго бокала Поля почувствовала себя значительно лучше. «Вовсе не обязательно было ехать в Венецию, для того чтобы продолжать культивировать свои страдания, — внушала она себе. — Здесь и красиво, и весело. И люди замечательные, с такими лучезарными, искренними улыбками. Они просто умеют радоваться жизни. Одна ты привыкла к мыслям о Борьке, как к наркотику, и без дополнительной «дозы» уже не можешь представить свое существование… Вот возьми и улыбнись, просто улыбнись первому же человеку, который окажется рядом!» Поля незаметно огляделась вокруг: невозмутимый бармен был занят протиранием бокалов и в ее улыбке явно не нуждался, высокий вертящийся табурет справа пустовал, но зато слева сидел довольно импозантный, во всяком случае, со спины, мужчина. На нем был ослепительно белый смокинг, волосы его, светло-русые и, по всей видимости, жесткие, были пострижены ежиком. Она дождалась, пока мужчина допьет свое виски и поставит стакан обратно на стойку бара, а потом слегка звякнула браслетом, чтобы привлечь его внимание… Боже упаси, она не собиралась вкладывать в свою улыбку ни капли обольстительности или откровенного женского интереса и была вполне уверена, что сможет улыбнуться так, как надо, — просто, искренне и мягко. Но то, что изобразилось на ее лице после того, как мужчина в смокинге повернулся, можно было назвать чем угодно, но только не улыбкой…

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — вежливо поинтересовался он.

— Нет-нет, спасибо, мне ничего не нужно, — растерянно пролепетала Поля и только тут сообразила, что отвечает по-русски.

Мужчина наверняка не понял смысла фразы, потому что брови его вопросительно приподнялись вверх, но зато он узнал язык:

— Москау? — переспросил он и добавил отчетливо, чуть ли не по слогам, но с ужасным акцентом: — Мос-ква, Мос-ква? Рус-ский?..

Поля молчала. Она смотрела на него не с интересом и даже не с восхищением, а с несколько отрешенным чувством прикосновения к запредельной тайне. Возможно, она смогла бы выполнить данное Володьке обещание и похлопать по плечу ожившую Мэрилин Монро, но просто кивнуть, ответив на вопрос Алека Стеффери, было выше ее сил!

— Выпьете со мной? — вдруг спросил Алек и выразительно кивнул в сторону пустых бокалов. Поля сначала тоже молча наклонила голову, а потом вдруг запоздало вспомнила, что у нее есть язык:

— С удовольствием, — добавила она дрожащим голосом, но зато на хорошем английском.

Он легко рассмеялся:

— Вы меня боитесь, что ли?

И она, чтобы не сидеть бессловесной «техой-матехой» под его лучистым взглядом, вдруг ляпнула:

— Да, боюсь… Потому что я — журналистка, а вы, по слухам, их не жалуете.

— Но ведь не ем же я их, в самом деле? И вас не съем, так что расслабьтесь… И все-таки, наверное, вы меня представляли совсем по-другому?

Поля молча помотала головой. Да и что она могла ответить? То, что за последние полгода не посмотрела ни одного фильма с его участием? То, что недавно вспоминала о его существовании только в связи с никому здесь не известным кутюрье Аркадием Романенко? То, что вообще ничего не знала о том, что Стеффери в числе гостей фестиваля приезжает в Венецию? Или то, что он когда-то был ее первой детской любовью? С тех пор прошло больше десяти лет, и эти годы, а может быть, отсутствие грима и журнальной ретуши оставили на его лице несколько заметных морщинок. А в общем, Алек был все такой же, каким она его помнила. Глаза, глубокие, карие и какие-то завораживающе-спокойные, губы, чуть крупноватые и сухие, слегка приподнятая правая бровь и ослепительно белая седая прядь среди русых волос.





Он заказал себе еще виски со льдом, а Поле коктейль «Сант-Андреа». Они познакомились.

— Так, значит, вы все-таки русская? Поля, Полли, Полин… А я как-то пробовался на роль русского бандита, давно еще, в юности, и мне предстояло сказать несколько фраз, — он на секунду задумался. — Подождите, подождите… Нет, вспомнил… «Отдай мои деньги, собака!», «Я тебя пристрелю» и «Девочку, да погорячее, в номер!»

— Ну и как, утвердили?

В общем, вопрос был риторическим. Поля и так прекрасно знала, что в послужном списке Стеффери дурацкой роли русского уголовника не было.

— Нет, — он шутливо развел руками. — Я в то время был еще недостаточно похож на злодея… Сейчас, наверное, похож больше, да?

Ее завораживали эти постоянные вопросительные интонации в конце каждой фразы. Да и взгляд его, уверенный и, тем не менее, ищущий. А еще она чувствовала тепло, идущее от его тела. И это было странно, потому что до сих пор, несмотря на выпитый вместе коктейль, Алек Стеффери казался ей фигурой нереальной и мифической. Вернее, она заставляла себя думать о том, что он нереален, и намеренно будила где-то в душе детское злорадное торжество: «Тысячи женщин в мире позавидовали бы мне сейчас! Тысячи и тысячи хотели бы оказаться на моем месте, хотели бы слушать его негромкий голос, смотреть в его глаза». Эти мысли были банальны и от этого безопасны. И, развивай их Поля в правильном направлении, она наверняка достигла бы нужного состояния, при котором и хотелось бы только слушать голос, смотреть в глаза и просить автограф. Но в какой-то момент она сорвалась.

— Еще коктейля? — спросил Алек, словно бы нечаянно коснувшись ее руки.

«А ведь в самом деле тысячи женщин позавидовали бы мне сейчас, — подумала она. — Да и почему только сейчас? Я пришла в газету — и все у меня получилось, я ответила на вопросы первого попавшегося конкурса — и сразу выиграла путевку в Венецию!.. Ну вот во всем мне везет, кроме отношений с мужчинами. Может быть, потому, что я всю жизнь слишком стремилась от кого-то зависеть? Удобная была жена, нетребовательная и покорная… И сейчас, идиотка, продолжаю млеть от того, что Суханов, видите ли, не убрал со столика мою губную помаду! А он, между прочим, не позвонил ни разу, не поинтересовался, жива ли, здорова? Есть ли работа, деньги, в конце концов… И почему я все время должна чувствовать себя виноватой и перед кем-то оправдываться?»

Она развернула руку ладонью вверх и позволила пальцам Алека скользнуть по ее запястью, туда, где затаенно и испуганно бился пульс. И он почувствовал этот сигнал, потому что мгновенно перехватил ее кисть и с мягкой настойчивостью уложил себе на колено.

— Вы очень красивая, Полин… — с хрипотцой проговорил Стеффери, поглаживая острые побелевшие бугорки ее суставов. — Очень красивая… В вас есть какая-то космическая, вселенская красота.

«Боже ты мой, какая избитая фраза! — подумала Поля с неожиданной горечью. — Даже лучшие мужчины мира, оказывается, «снимают» женщин в барах до тошноты банально… Он ведь меня «снимает», просто «снимает». Ну и пусть!»

И, уже не желая противиться происходящему, она сама провела дрожащими трепетными пальцами по его ладони, пробежала по линии жизни, ощупывая, лаская каждую вмятинку, каждый бугорок. Рука ее была зовущей и нежной, она утешала и обещала, и Алек вдруг с неожиданной порывистостью сжал ее кисть так, что стало больно.

Был ли на самом деле мощный, похожий на электрический, разряд, мгновенно пронзивший ее тело, или это ей только показалось, Поля потом и сама не могла вспомнить. Но в том, что невидимые флюиды, притягивающие друг к другу мужчину и женщину, объединяющие их помыслы, вовсе не невидимы, она убедилась очень скоро. Они с Алеком уже разомкнули руки и просто сидели, уставившись каждый в свой бокал. Но тем не менее Ирина, явно собиравшаяся ей что-то сказать, на полдороге к бару вдруг резко развернулась и пошла в обратную сторону. Поле, честно говоря, это было безразлично. Она и заметила-то Ирину совершенно случайно, краем глаза. Гораздо важнее сейчас была тень, серой полосой отсекающая половину ее бокала. Тень плеча Алека…