Ты - мое дыхание

Поля еще только хотела открыть рот, чтобы удивиться, возмутиться, гневно завопить, в конце концов, но он уже успокаивающе похлопал ее по руке:

— Стоп, стоп, стоп, Полюшка! Все нормально, никакого криминала! Несчастная Ирочка тут ни при чем… Это к нам в офис сегодня одна девица ворвалась и начала рекламировать духи-аттраканты… Какие-то они там особые добавки содержат, привлекающие сексуальное внимание противоположного пола и влияющие на подсознание. Короче — приворотное зелье!.. В общем, взяла она духами этими пшикнула, и весь мой кабинет, извини, провоняла. А там и Славка, зам мой, был, и Игорь Селиверстов, и Мишка Кириллов. Мы даже хотели у нее справку с печатью для жен попросить, чтобы они нам космы не повыдергивали.

— Господи, да что там у Игоря выдергивать? — хохотнула Поля, вспомнив круглую блестящую лысину. Потом еще раз принюхалась. — Да-а, аромат-то — не ахти какой, можно даже сказать противненький…

— Это тебе только кажется, что противненький, — серьезно отозвался Борис, притягивая ее к себе и обнимая за плечи. — А на самом деле подсознание уже все за тебя решило…

Сейчас она бы, наверное, даже не смогла вспомнить этот запах. Женский он был или мужской? Скорее, все-таки женский! Да и про то, что он «противненький», Поля сказала просто так. И потом, пришел Борька тогда поздно. И сразу пристроился к ее коленям, как виноватый пес…

Она яростно сдернула с головы полотенце, встряхнула еще мокрыми темными волосами и, хлопнув дверью, вышла из ванной.

В комнате было тихо и довольно прохладно. Она подошла к окну, отдернула шторы. Солнце, еще не успевшее стать полуденно-жарким, мягко позолотило стекло. Там, внизу, уже вовсю кипела жизнь: хлопая дверями подъездов, выходили люди, носились по детской площадке ребятишки, неуклюже разворачивался возле газона чей-то джип. А в квартире было пусто. Пусто и одиноко. До прихода тети Даши оставалось еще два часа. Поля вдруг подумала, что от этой невыносимой, давящей на уши тишины можно запросто сойти с ума. Протянула руку, не глядя, нажала на кнопку музыкального центра. И сразу же из колонок, высоко звеня торжественными колоколами, полилась знакомая музыка «Кармен-сюиты». Она с веселым удивлением взглянула на проигрыватель. Конечно, трудно было бы придумать что-нибудь более подходящее к случаю и к настроению! «Кармен-сюита»! Классическая история любви и ревности. И обезумевшего от этой ревности несчастного Хозе… Но у того, по крайней мере, были для этого весьма веские причины. А тут что? Какой-то случайный, призрачный запах духов? Какие-то догадки, домыслы? Выводы, ни на чем, собственно, не основанные? Да и в ком из женщин, окружающих Суханова, можно было бы заподозрить потенциальную соперницу? Ведь не в бухгалтерше Ольге Васильевне — старой, толстой и занудливой? Не в секретарше Риточке, похожей на ожившую фотографию из журнала «Мода для деловых женщин» и кажущейся такой же холодной, как глянцевые страницы этого журнала? Пожалуй, только все та же Ирочка Ларская была достаточно симпатичной. Поля однажды, еще весной, столкнулась с ней в офисе «Омеги» и почему-то сразу поняла, что это именно она. Длинные, чуть волнистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, открытое лицо с минимумом косметики, светло-карие глаза и в тон им — свободное пальто из тонкого, дорогого кашемира. Она вышла из кабинета Бориса, а Поля, зайдя туда сразу после нее, с порога спросила:

— Значит, это и есть твоя очаровательная девочка Ирочка?

— Угу, — кивнул он, не поднимая головы от бумаг.

— Что ж ты не говорил, что она такая хорошенькая?

— А ты не спрашивала.

Она прошла через весь кабинет, села, положила локти на стол и подперла лицо ладонями. Потом проговорила, глядя на Суханова в упор:

— Что-то перестает мне все это нравиться…

Борис наконец просмотрел последний лист в папке и отложил ее в сторону.

— Ну для начала — здравствуй, что ли? — в глазах его запрыгали такие знакомые и родные искорки. — А правда, симпатичная девица, да? Одни волосы роскошные чего стоят!

Он явно шутил, подсмеивался над ней, дразнил. И Поля ответила в тон, совершенно спокойно:

— Да так, ничего особенного. А волосы, кстати, самые обычные, намазанные пенкой и высушенные феном…

Потом они пришли к совместному выводу, что нехорошо трепать имя ни в чем не повинной Ирочки, и поцеловались нежно и обещающе прямо в кабинете… Это было еще весной. Да, точно, в апреле, потому что в мае вышла наконец Ирочкина статья. Сама Ларская, естественно, с горизонта исчезла. И скоро исчезли радость и теплота из их отношений. Вполне возможно, что журналистка была тут вовсе ни при чем, но все же…

Поля выключила проигрыватель, не дослушав финал, взъерошила пальцами подсыхающие уже волосы и торопливо достала с полки свою косметичку. Она чувствовала, что ей необходимо поговорить с Борей немедленно, прямо сейчас. Потому что можно сколько угодно делать вид, что ничего не происходит, сколько угодно говорить себе: «Все хорошо, все прекрасно!» — но на самом-то деле прекрасно от этого не станет?! И проблема, как больной зуб, который нужно удалять, не исчезнет сама собой. Появилась ли в жизни Суханова женщина, охладел ли он к ней, Поле, по какой-то другой причине, но выяснить это нужно сейчас. Выяснить и расставить все точки над «i».

Она надела легкое кремовое платье с открытыми плечами, которое так нравилось Борису, смочила запястья его любимыми духами, даже волосы подобрала наверх, потому что он говорил, что у нее красивая шея. Полей руководила чисто женская и ничуть не кажущаяся ей постыдной практичность: если уж я иду беседовать с мужем о возможной сопернице, то пусть он прямо сейчас, прямо во время разговора видит, что я в сто, нет, в тысячу раз лучше любой другой женщины, которая может встретиться на его пути.

Впрочем, с чего начать разговор на столь щекотливую тему, она себе толком не представляла. И больше всего боялась, что Борис просто отшутится, просто посмеется над ней и ловко свернет беседу. А начни настаивать — удивится, наверное. Ведь вчера, в день его рождения, отношения между ними внешне выглядели просто прекрасными. Ничего еще толком Поля не знала, поэтому в прохладный и светлый коридор офиса вошла с гулко колотящимся сердцем и дрожащими коленками.

В приемной сидела секретарша Рита и набирала на компьютере какой-то текст. Рядом с принтером уже лежала стопка свежеотпечатанных листов.

— Здравствуйте, — Рита подняла на нее глаза и поправила очки в модной роговой оправе, — а Бориса Викторовича нет. Он вышел и будет, наверное, уже минут через десять. Но вы, конечно, можете подождать там, внутри… Приготовить кофе?

— Нет, спасибо, — Поля отрицательно мотнула головой и, повернув круглую ручку, вошла в кабинет.

Суханов всегда, еще в период «жениховства», поражал ее своей почти маниакальной аккуратностью: рубашки — не просто белые, а белоснежные, щеки тщательно выбриты, в комнате — все вещи на своих местах. Вот и сейчас на его рабочем столе не было ничего лишнего: подставка для ручек, деловой календарь, несколько листов чистой бумаги. В одном он допустил оплошность: летний ветер, врывающийся в комнату сквозь единственное открытое окно, трепал эти листочки почем зря. Поля, улыбнувшись, закрыла створку, подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела свою прическу и села за стол на директорское место. Листок календаря с сегодняшней датой был густо испещрен мелким и четким Бориным почерком. Она недовольно нахмурилась: перспектива его сегодняшнего позднего возвращения совсем не прельщала. Если разговор закончится хорошо и Суханов сумеет ее успокоить, развеяв глупые сомнения, то было бы совсем неплохо поужинать вместе в каком-нибудь ресторане, а потом вместе отправиться домой… Впрочем, наверняка какие-то встречи можно перенести, какие-то отменить. Близоруко прищурившись, она всмотрелась в страничку и вдруг почувствовала, как горло сжимает мучительно и жарко. Сразу после пометки о встрече с директором детской школы искусств по поводу спонсорской помощи в календаре значилось: «Ирочка Л. Позвонить после 18.00»…