Страница 31 из 34
— Я имею в виду, что наша любовь не дает нам автоматически права на любовь нашего избранника. — Он поднял глаза и посмотрел на Лоррен. — Я увидел вас на Рождество в объятиях Мэттью и только тогда понял, как сильно вы его любите.
Лоррен мучительно хотелось закричать: «Это тебя я люблю, не Мэттью, и знаю, что без взаимности».
Алан пристально за ней наблюдал, по-видимому, оценивая ее реакцию, потом опять занялся своим ножичком. Наконец он сказал, как бы размышляя:
— Если я смогу что-либо сделать, чтобы…
Он неловко повернул ножичек, лезвие соскользнуло и порезало ему палец. Алан с проклятием отбросил его на стол. Лоррен бросилась к нему и задохнулась от страха при виде глубокого пореза.
Алан поднял голову, взглянул ей в лицо и увидел боль, свою боль, отраженную в глазах Лоррен. Он вдруг откинулся на спинку кресла и засмеялся:
— Вы беспокоитесь обо мне? Правда? Боже, я опять с вами справился! Я вернул вас к жизни. Господи, я думал, что никогда не смогу этого сделать!
— Вы специально обрезались? — Лоррен начала выходить из себя. — Это отвратительно!
— Никто в здравом уме не будет себя резать. Но все-таки была и шутка и обман, — ликовал он, и, наклонясь вперед, схватил девушку за руку, и резко рванул к себе на колени. — Сиди здесь, — приказал он, в первый раз обращаясь к ней на «ты». — Облегчи мою боль. Это все, что я сейчас хочу, ничего больше. Ты женщина, я мужчина, и мне нужно немного нежности и сочувствия — только! Я ранен, я кинул Марго. Ты бросила Мэттью. Вот и давай успокаивать друг друга.
И Лоррен осталась сидеть на его коленях, втайне наслаждаясь его близостью и совсем не заботясь о том, что нужна ему сейчас опять только как замена Марго. Лоррен протянула руку и дотронулась до его галстука.
— Ты часто носишь его, правда? — спросила она, тоже переходя на «ты».
— Ты заметила? — Он наклонил голову и дотронулся губами до ее руки.
Лоррен вспыхнула от удовольствия:
— Почему, Алан?
— Потому что этот галстук лучший из тех, что у меня есть, — ответил он, и девушка, горько разочарованная его словами, резко отдернула руку.
— Как дела в школе? — спросил ее Алан.
Она рассказала про свою беседу с директрисой и о своем решении после дня открытых дверей оставить все мысли об этом газетном проекте. Алан был полон сочувствия и понимания и пытался убедить ее переменить свое решение, иронизируя над допотопной директрисой.
— Когда ваш день открытых дверей, на следующей неделе? Так, где моя записная книжка? — Он пошарил в кармане и протянул девушке небольшую записную книжку: — Сделай для меня запись об этом — сам я не могу из-за проклятого пальца.
Лоррен написала на соответствующей странице: «День открытых дверей в школе Лоррен».
— Вот, — сказала она, — сможешь прочитать?
— Написано твердым и округлым почерком, — кивнул он и окинул ее глазами, — как и все остальное в тебе, — пошутил он и захлопнул книжку. — Я постараюсь прислать человека, чтобы сделать об этом репортаж.
— Не думаю, что тебе следует это делать, Алан, — покачала она головой и рассказала ему о ханжеском отношении мисс Мэллоди к журналистам.
Он похлопал ее по спине и столкнул с колен:
— Не беспокойся, человек, которого я пришлю, способен справиться с кучей таких, как ваша мисс Мэллоди. А теперь пора перевязать эту смертельную рану.
Они вместе пошли в ванную, Алан промыл порез, и Лоррен перевязала его. Алан смотрел на все эти хлопоты сверху вниз, а потом заметил:
— Я должен быть вечно благодарен моему перочинному ножичку — он вернул к жизни Спящую красавицу.
Наконец наступил день праздника. Гости начали собираться уже с двух часов, и Лоррен в своем классе представляла газетный проект.
На больших листах ватмана, пришпиленных к стене, были рядами расположены вырезанные из разных изданий статьи с различными версиями одной и той же истории. Там можно было увидеть противоречивые заголовки, идиоматические выражения, обведенные в кружочки и подчеркнутые, расхождения во мнениях и точках зрения в сообщениях, изобличающие косвенное влияние владельцев газет на их политику.
Кроме того, здесь были представлены фоторепортажи с пояснениями и основные этапы «сборки» всей газеты. В самый разгар выставки, когда Лоррен наблюдала, как работают ее девочки, в класс вошел высокий самоуверенный молодой человек и направился прямо к ней.
— Мисс Феррерс? Мое имя Миллс, я из «Вечерней рабочей газеты».
— Вас прислал мистер Дерби? — спросила она.
— Правильно. Он сказал, что здесь будет что-то интересное для нас. Какой-то газетный проект. — Миллс огляделся. — Полагаю, это и есть то, о чем он говорил? — Лоррен кивнула. — Не возражаете, если я поброжу здесь и сделаю несколько заметок?
— Пожалуйста! — пригласила Лоррен. — Только прошу вас писать все честно и правильно и больше обращать внимания на достижения других учителей, не только на то, что делаю я. А вы видели директрису?
Миллс уже начал что-то увлеченно записывать в своем блокноте, но прервался, чтобы ответить ей:
— Я звонил ей по дороге сюда. Кстати, со мной приехал фотограф. Можно сделать несколько снимков вашей экспозиции? Это в интересах статьи, чтобы было нагляднее.
Он убедительно улыбнулся, и Лоррен ответила, что, если мисс Мэллоди ничего не имеет против их присутствия на выставке, она сама не возражает. Пришел фотограф. Он оказался тем самым мужчиной, который застал их с Аланом в ресторанчике «Сосновые иголки» перед Рождеством и привел в такое бешенство ее спутника. Он пожал Лоррен руку и сказал, что помнит ее по последней встрече. Сделав несколько снимков, он выразительно посмотрел на коллегу. Видимо, это был условный сигнал, потому что репортер перестал писать и сказал:
— Если вы не против, мисс Феррерс, мы хотели бы сделать еще один снимок — сфотографировать вас. Вы не откажетесь попозировать для нас?
Лоррен слегка встревожилась, но ответила, что, если директриса не выразила недовольства, она сделает так, как они просят. Весьма довольные, они поблагодарили ее за сотрудничество и удалились.
Последние посетители разошлись часов в пять, и Лоррен с Анной вместе отправились домой.
— Как все прошло? — спросила ее подруга.
Лоррен рассказала ей о журналистах, и Анна удивилась, что Алан счел это событие достойным освещения в газете.
— Он и фотографа прислал? Странно, тебе не кажется? Надеюсь, они получили разрешение у Мэллоди?
— Они сказали, что да.
Вернувшись домой, она наткнулась в дверях на спешащего куда-то Алана.
— Как прошел праздник? — спросил он.
— Очень хорошо, спасибо, — ответила Лоррен, но не стала вдаваться в подробности.
На следующий день вечером Лоррен после занятий спешила домой в надежде поговорить с Аланом и попросить дать ей посмотреть копию статьи о школе, но он пришел поздно и девушка, не дождавшись его, уже спала, а утром ушел так рано, что она вновь упустила его.
Как только Лоррен вошла в учительскую, гром и молнии обрушились на ее голову. Грозная мисс Гримсон встретила ее в дверях, скрестив руки на груди.
— Мисс Феррерс! — завопила она. — Вас сейчас же желает видеть директриса!
Учителя кто с жалостью, кто с неприязнью смотрели на Лоррен. Подошла, качая головой, Анна:
— Тебе не стоило этого делать, дорогая. Но теперь уже не исправить.
— Что случилось? — тихо спросила ее Лоррен.
— Но больше всего меня удивил Алан, — продолжала Анна. — Странно, что он позволил это сделать.
— Что позволил? Ради всего святого, объясни, что происходит! — воскликнула недоумевающая Лоррен.
Но у Анны не было на это времени. Голос мисс Гримсон загремел от дверей:
— Мисс Феррерс! Директриса не собирается вас так долго ждать!
С тревогой в душе, еле держась на ногах от страха, Лоррен вошла в кабинет мисс Мэллоди. От духоты ей перехватило горло.
Однако то, что произошло потом, разговором, к сожалению, назвать было нельзя. Взбешенная мисс Мэллоди набросилась на девушку, как разъяренный бык на красную тряпку. Она, брызжа слюной, поносила поведение Лоррен и чуть не довела ее до обморока, прежде чем Лоррен смогла, наконец, понять, о чем та верещит.