Страница 57 из 116
Ирония состоит в том, что затем имя этого подлеца облетело весь мир и стало синонимом британского искусства управления государством.
Какое потрясающее чувство охватывает, когда ранним утром идешь вдоль здания Уайтхолла: светит солнце, на окнах министерства внутренних дел в ящиках цветут герани, тяжелыми складками ложатся флаги Кенотафа, молочник подходит к дому номер 10, красные омнибусы движутся от Чаринг-Кросс — одни идут к мосту Ватерлоо, другие к вокзалу Виктория, третьи в Челси.
Если у союза наций, которое теперь называют содружеством, есть сердце, то именно здесь, в Уайтхолле, можно услышать его биение. Сегодня, когда все прохожие выглядят в достаточной степени одинаково, никогда не знаешь, с кем столкнешься в Уайтхолле: будет ли это знаменитый военный в синей форме и черной шляпе, выдающийся государственный деятель, чиновники всех рангов — пожилые проконсулы, которые были представителями английской монархии в других странах, или люди, которые строили дороги и мосты, устанавливали власть закона в отдаленных областях империи. Уайтхолл так или иначе посещают все, кто работает в самых разных уголках земли. Наверное, мало кто из англичан ни разу не бывал здесь по какому-либо делу, мало кого из нас ни разу не вызывали в Уайтхолл, и только немногие ни разу не заполняли анкету, чтобы потом терпеливо ждать своей очереди в одной из многочисленных приемных.
Совсем рядом с Уайтхоллом, в приемной старого министерства по управлению колониями на Даунинг-стрит, состоялась единственная встреча адмирала Нельсона и Веллингтона. Забавно, что Нельсон не знал Веллингтона в лицо, а тот сразу узнал адмирала в невысоком мужчине с грустными глазами и пустым рукавом, заправленным за борт сюртука. Вот уж действительно неожиданная встреча! И какое несходство характеров. Веллингтон впоследствии холодно отметил, что Нельсон начал говорить «исключительно о себе, в такой, надо сказать, тщеславной и глупой манере, что я был неприятно удивлен и испытывал почти что отвращение к собеседнику». Затем Нельсон вышел из приемной, а когда вернулся, уже выяснив, кто этот худощавый мужчина с неприязненным выражением лица, беседовавший с ним ранее, манеры адмирала резко поменялись. «Он заговорил, — вспоминает Веллингтон, — как офицер и государственный деятель».
Подобные случайные встречи, пусть даже и не столь высокого уровня, все еще ежедневно происходят в приемных Уайтхолла.
Я часто спрашиваю себя, в чем же заключается очарование Лондона, что так восхищает и поражает в нашей столице, как ни в каком другом городе мира, кроме, наверное, Рима? Что это за странное, тревожащее видение мостов, шпилей, башен и многолюдных улиц, которое временами посещает тебя, когда ты уезжаешь в другие края, и которое приносит столько же радости, сколько боли? Наверное, разгадка заключается в многовековой истории Лондона. За каждым древним памятником открывается новое время, и позади что-то осталось, и так далее, сквозь века, поэтому Лондон, который мы видим сегодня, складывается из исторических образов разных эпох, проглядывающих сквозь современность. И любить его — значит погружаться в поклонение его предшественникам. Лондон — это место, где миллионы людей жили и умирали в течение очень долгого времени, определенное место на земле, которое жители орошали своей кровью, прославляли своим благородством и унижали своей низостью, разоряли и застраивали вновь, поколение за поколением, при этом никогда не разрушая видения прежних дней.
Уайтхолл — улица, пропитанная воспоминаниями и полная призраков. Таким грандиозным призрачным видением является, конечно же, сам дворец Уайтхолл, который был основной резиденцией династии Тюдоров и Стюартов. Именно здесь Генрих VIII венчался с Анной Болейн, Елизавета, увешанная драгоценностями, принимала многочисленных послов, а Карл II сардонически взирал на своих фавориток. Все это ныне исчезло: весь огромный шумный запутанный комплекс дворца стерт с лица земли, и теперь, идя по улицам между Уайтхоллом и Темзой, трудно себе представить отсвет свечей на гобеленах или услышать эхо игры на лютне или виолончели.
Тем не менее прямым и поныне существующим наследством старого дворца является тот факт, что в Уайтхолле множество правительственных учреждений и чиновников. Это произошло далеко не в одночасье: государственные службы уже много столетий назад начали захватывать здешнюю территорию. Сегодня мы и понятия не имеем о том, что значили слова «королевский двор» для людей прошлого. Ныне это просто место, где королевская семья живет в некоем подобии приватной обстановки, но раньше это был административный центр всей страны. Вокруг королевского двора группировались всевозможные ведомства, административные службы, которые затем развивались и превратились в то, что мы сейчас называем государственным аппаратом.
Королевский двор в прежние времена был громадной организацией, включавшей огромное количество аристократов и чиновников, с обслуживающим персоналом, чье присутствие принесло процветание всей округе, а отсутствие повлекло за собой нужду и безысходность. Суд, который раньше был столь тесно связан с королевским дворцом, впоследствии поменял расположение и теперь находится на Стрэнде, но современные эквиваленты старых государственных ведомств остались на прежнем месте, и спустя столетия их все еще можно найти в окрестностях дворца Уайтхолл.
Если вы ни разу не держали в руках карту или план старого Лондона, вы не сможете себе представить, как выглядел Уайтхолл до того времени, когда через территорию дворца была проложена широкая дорога от Чаринг-Кросс до Площади парламента. Тогда стоит сходить в Королевский музей обслуживания вооруженных сил, где есть точный макет Уайтхолла времен правления Стюартов.
Дворец занимал многокилометровую территорию между Темзой и Сент-Джеймским парком: это был гигантский четырехугольник, в центре которого находилось огромное пространство — собственно королевский парк, — а вокруг, как деревенские домики вокруг центрального луга, были разбросаны отдельные здания, каменные, кирпичные и деревянные. Это было очень живописное место, настолько же колоритное, как любая соборная площадь. Застройка не производилась по единому изначальному плану, просто время от времени, по мере необходимости, добавлялись новые здания. В результате появились красивые каменные строения эпохи Тюдоров, особняки в итальянском стиле, а рядом с этими великолепными зданиями мог приютиться какой-нибудь неброский домик, похожий на черно-белые коттеджи, которые сейчас можно увидеть в любой английской деревеньке. Дворец, как я уже сказал, был больше похож на большую деревню, чем на привычный нам образ королевской резиденции. И на протяжении всей истории приезжих иностранцев постоянно изумлял тот факт, что английские короли столь странно обеспечены жильем. Но, возможно, неспособность англичан построить для своего государя Лувр или Эскориал оказалась благоприятным фактором для английской монархии.
Во времена правления Карла II путешественник, желавший добраться от Чаринг-Кросс до Вестминстерского аббатства, был вынужден миновать королевский дворец, поскольку именно здесь пролегала одна из важнейших городских дорог. Возле Банкетного зала (единственной ныне сохранившейся части дворцового комплекса) справа можно было увидеть конюшни и казармы Королевской гвардии, примерно в том же месте, где сейчас находится здание Конной гвардии. А за ними располагался плац, огромное незастроенное пространство, где раньше устраивались рыцарские турниры, а сегодня проводятся парады.
С другой стороны находились ворота Холбейн-Гейт, красивое архитектурное сооружение из красного кирпича времен Тюдоров — северные ворота королевского дворца. Пройдя через этот вход, справа можно было увидеть группу зданий: крытые теннисные корты, площадку для состязаний и так далее, а слева тянулась длинная ограда парка. Если заглянуть через ограду, то за широким пространством газона можно было увидеть архитектурный ансамбль в строгом простом стиле, а за ним виднелись еще более высокие и величественные строения, возвышающиеся над крышами и дымовыми трубами. В этих зданиях с видом на Темзу и находилась собственно королевская резиденция.