Страница 45 из 65
Бенедикт попытался пошевелиться, но не смог. Казалось, кто-то приковал его к земле, вогнав в тело два толстых гвоздя. Он слышал крики и стоны, видел, как его спутники, захлебываясь в крови, падали замертво. Он попытался было позвать на помощь, но крик застрял в горле. Медленно погружаясь во тьму, он увидел мертвую Жизель.
Когда мрак расступился, Бенедикт понял, что попал в преисподнюю. Рядом с ним сидел на корточках темнокожий черт с черными как смоль глазами и редкой седой бородой. Тот ощупывал его раны и бормотал заклинания на странном гортанном языке. Молодому человеку показалось, что он услышал слово «Вельзевул». Время от времени черт переходил на беглый французский, однако Бенедикт закрывал глаза и притворялся, что ничего не слышит. Изредка к черту подходили странные люди, очевидно его подручные Несколько раз Бенедикта навещал священник в темно-коричневой рясе и с массивным серебряным крестом на груди. Он убеждал молодого человека чистосердечно покаяться в грехах, чтобы очиститься перед небесами Бенедикт не помнил, что он отвечал священнику. Скорее всего, действительно покаялся, потому что, очнувшись в следующий раз, почувствовал, что его переносица смазана еще не высохшим елеем. Неужели в аду исповедовали и совершали обряд миропомазания?
Осторожно приподняв веки, Бенедикт огляделся по сторонам. Но рядом, к его удивлению, не оказалось грозного судьи, готового провозгласить волю Господа. Он увидел холодные белые стены и высокий деревянный потолок, шкаф из темного дуба и закрытую нишу, под которой стояла масляная лампа. Через щель между ставнями пробивалась полоска солнечного света. Она падала на кровать и окрашивала покрывало в яркие цвета. На подоконнике лежали три крупных спелых апельсина. Бенедикт задумался: все, что его окружало, больше походило на рай, чем на ад. Кроме того, он чувствовал боль: левый бок от плеча от бедра полыхал пламенем, словно кто-то прижег его раскаленным железом.
Бенедикт чувствовал себя беззащитным, как жук, перевернутый на спину. Он отбросил правой рукой край покрывала и взглянул на свое покрытое кровоподтеками тело: белоснежная повязка, закрепленная булавкой, облегала левое предплечье, нижняя часть живота от последнего ребра до бедренной кости также была туго перебинтована. Бенедикт, который и раньше-то не отличался особой полнотой, сейчас исхудал настолько, что ни один стервятник не позарился бы на его кости.
При мысли о стервятниках он снова будто наяву увидел окровавленные тела, разбросанные на берегу ручья, и огромных черных птиц, кружащих над ними. Затем в его сознании всплыли еще более неприятные образы — падальщики в человеческом обличий. Они бродили среди трупов, и кинжалы в их руках то и дело опускались к мертвым, подобно птичьим клювам.
Тихий скрип половиц и ласковое шуршание шелковых одежд заставили Бенедикта очнуться. В следующее мгновение перед ним снова возник тот самый черт с орлиным носом и темными глазами, который уже являлся ему в видениях. Но сейчас молодой человек находился уже в достаточно ясном уме, чтобы узнать в «черте» невысокого мавра средних лет. Свободная туника незнакомца была сшита из желтого шелка, подчеркивавшего смуглость его кожи.
— Ага, наконец-то вы проснулись, — произнес посетитель вместо приветствия, тщательно выговаривая французские слова и обнажая в улыбке ослепительно белые зубы. — Я уже начинал опасаться, что вы так и не придете в сознание. Полагаю, вам не терпится узнать, кто я такой и куда вы попали, верно?
Бенедикт нервно облизал губы.
— Сначала я решил, что попал в ад.
Улыбка на лице мавра превратилась в лукавую усмешку.
— Многие так думают, когда приходят в себя и первым делом видят меня. Позвольте представиться: Фейсал ибн Мансур, лекарь, состоящий на службе у господина Родриго Диаса, больше известного как Эль-Сид. Да пошлет ему Аллах многие лета и милости!
На всякий случай Бенедикт постарался запомнить эти длинные имена Мавр выглядел так, словно, по его расчетам, они должны были произвести на раненого большое впечатление. Оба имени молодой человек слышал впервые.
— Сейчас вы находитесь в одном из замков господина Родриго, расположенном у дороги на Бургос, — невозмутимо продолжал мавр. — Мы обнаружили вас, полумертвого от холода и от ран, на отмели в маленькой горной речке неподалеку от Ронсеваля. К сожалению, вы единственный, кто остался в живых.
Бенедикт тяжело вздохнул, поняв, что часть видений оказалась правдой.
— Моя жена, — вполголоса обронил он. — Она лежала рядом со мной.
Лекарь скорбно покачал головой.
— Стрела поразила ее в сердце Должен признаться, вы шли по одной из самых опасных дорог.
— Мы совершали паломничество в Компостелу, чтобы помолиться там о душе матери жены. Жизель никогда не любила путешествия и отправилась в дорогу только потому, что хотела исполнить свой долг. — Глаза Бенедикта наполнились слезами. — Я решил поехать вместе с ней. Она думала, что рядом со мной будет в большей безопасности.
— Вы не хотите облегчить душу и поговорить со священником?
— О, нет! — почти вскричал, чуть не задохнувшись от волнения, Бенедикт. — Только не священник. — Устыдившись своей несдержанности, он робко поднял глаза на мавра и принялся рассматривать его с таким видом, с каким смотрят на диковинное существо, посаженное в клетку. — Мне хотелось бы сесть, но я почти не могу двигаться.
— Ничего удивительного. С такой раной, как у вас, любой другой не смог бы и пошевелиться Хвала Аллаху за то, что он помешал стреле войти в ваше тело на палец глубже. В противном случае вы бы, несомненно, погибли.
— Хвала Аллаху?! — изумленно переспросил Бенедикт, опасаясь, что попал из огня да в полымя.
— Разумеется, хвала Аллаху, — уверенно повторил мавр и, подхватив молодого человека за здоровую руку, подложил ему под спину несколько подушек и помог приподняться. Резкая вспышка боли, пронзившая все тело, на миг ослепила Бенедикта — он поморщился и запрокинул голову. Лекарь стоял, скрестив руки на груди, и терпеливо ждал, пока пациент придет в себя.
— Полагаю, вы уже заметили, что почти обнажены, если не считать, конечно, нательного белья, — сказал мавр, когда юноша открыл глаза. — Нам пришлось раздеть вас, чтобы выходить ваши раны. Когда вы сможете вставать, мы найдем для вас что-нибудь подходящее. Ваша рубаха заперта в сундуке в моей комнате. Если у вас был кошелек, то его, вероятно, забрали грабители.
Странный монолог мавра насторожил Бенедикта и заставил забыть о боли Он догадывался, что скромный паломник, таскающий с собой целое состояние, зашитое в подкладку рубахи, не мог не привлечь к себе интереса.
— У меня действительно был кошелек, и в нем находилось достаточно денег, чтобы подать милостыню нищим и заплатить за еду и ночлег. Но как вы, наверное, уже догадались, основная часть средств, которые я имел при себе, находилась не в нем.
Лекарь подошел к шкафу и достал из него кувшин с вином и кубок..
— Выпейте, — посоветовал он, — это поможет вам восстановить силы..
Сделав несколько глотков, Бенедикт опустил голову на подушки. Вся левая часть его тела ныла от боли.
— Долго ли я здесь пролежал?
— Три дня мы везли вас в замок и еще три дня вы пролежали здесь без сознания. Сегодня четвертый.
Бенедикт попытался собраться с мыслями. Ему казалось, что с момента грабительского нападения прошла целая вечность.
— А что с моей женой и другими паломниками? — медленно произнес он, словно боясь услышать ответ. — Я хочу сказать, как вы поступили с их телами?
— К сожалению, нас было слишком мало, чтобы забрать их с собой. Но мы собрали всех погибших и аккуратно сложили их вместе. И сообщили о случившемся священнику из ближайшей деревни. Он пообещал предать их земле согласно обычаю. Как только вам станет лучше, я смогу отвезти вас в то селение. Если захотите.
— Благодарю.
Фейсал с лукавым видом склонил голову набок.
— Однако мы до сих пор ничего о вас не знаем: ни имени, ни титула… Между собой мы называем вас «молодым франком», но этого, согласитесь, недостаточно.