Леди Малфой

— Не на тот палец! На указательный! — проводящий ритуал вспотел, невеста дрожала как осиновый лист, а жених сверлил её недобрым взглядом. Шикарная помолвка — всю жизнь о такой мечтала! Иронизирую, не обращайте внимания.

С горем пополам, но кольцо я ему натянула, и только тогда заметила на внутренней стороне своего два выгравированных знака. Мерлин всемогущий! Это были рунные кольца! Мощные магические артефакты, настроенные с помощью древней темной магии на устранение какой-либо проблемы рода, сопровождающей его членов на протяжении всего существования. И что же за проблема такая у Малфоев? И почему один из знаков — руна силы, уж я то знаю наверняка, а другой — символ Лилит?

По древним поверьям, Лилит — первая жена Адама, сотканная из земли и лунного света. Именно она символизировала собой прародительницу всего магического на планете, и именно её печатью являлся молодой месяц.

Это были, бесспорно, ценнейшие вещи. Но такую магию могли использовать только древние аристократические семьи. Причем тут я?! У волшебников с менее чистой и более короткой родословной не хватало силы перенести её действие, в учебнике об этом прямо не говорилось, но вот в дополнительной литературе я почерпнула для себя много интересного о рунах и всему, что было с ними связано. Всё же чистокровность имела в этом мире значение и, как ни прискорбно признавать, но в чем-то Волдеморт был и остается прав.

Пока я выковыривала из памяти знания, усвоенные на «Древних рунах» в Хогвартсе, Люциус с легкостью одел мне на палец кольцо, кстати, довольно уродливое. Черный метал и красный мутный камень в центре. И такое «великолепие» мне носить с обручальным, не снимая?

Стоп! Я мысленно себя одернула — стою здесь, будто распятая перед всеми и переживаю о красоте чертовых драгоценностей!? По всей вероятности, во мне готовился выплеснуться наружу истерический припадок, вот мозг и старался занять меня чем-то отвлеченным. Получалось у него плохо.

Арфы исчезли, и я услышала глухое биение своего сердца. Миг спустя Колизей взорвался шквалом аплодисментов. Люди повскакивали со своих мест и, что есть силы, захлопали в ладоши. Особенно усердствовал третий ярус. Почему? Лишний вопрос. Лорд снова кинул им кость. Только теперь это была не просто надежда на жизнь, а надежда на благополучную жизнь — страшная сила. Могла бы я быть на месте сотен девчушек, радостно улыбающихся, кто несмело, а кто и в открытую? Было ли во мне столько наивности? Сейчас, вспоминая ту Грейнджер, я понимаю — могла. Но мне досталась участь быть костью, а не ловить её.

Сколько магов подаст заявление на брак после моей свадьбы — не счесть, а скольким из них дадут разрешение? Единицам. Сколько людей раскроет свои слабые места, объявив о своих тайных привязанностях! Сколько различных событий произойдет из-за моей помолвки! Сколько торговых соглашений заключит в тот день Лорд!

Я стояла, почти ослепшая от вспышек фотокамер и оглохшая от гула тысяч голосов, и во мне впервые зародилось такое чувство, как презрение. Все эти довольные лица, думающие как бы приспособиться, все эти усмешки, или же наоборот — брезгливые гримасы, которые мне доведется видеть не одну сотню раз, причем и на знакомых лицах тоже. Еще открытая дверца в мое прошлое начала медленно, но верно закрываться…

Наконец, все закончилось. Одни начали пробираться к выходу, другие, в основном торговцы и важные магические чины — к подземельям, следуя за красными стрелами, парящими перед ними. Пожиратели и все, кто был на арене, начали аппарировать. Люциус потянул меня в сторону Гойла.

— Михаэль, соглашение в силе?

— Разумеется! Я всё помню, просто Алексия куда то запропастилась, сейчас она подойдет, — на лбу начальника отдела по бракам все еще блестела испарина, не успевшая высохнуть после столь неудачной демонстрации магических способностей. — Как вам сегодняшнее мероприятие, мисс… ой простите, миссис Малфой?

— Сколько можно говорить тебе…

— Ой, еще раз простите неразумного! Конечно леди Малфой, конечно леди!

Бог ты мой! Так сильно кичиться своим происхождением, что даже заставить Гойла, всего на несколько поколений менее чистокровного, назвать меня «леди»…

— Незабываемо, — между прочим, чистая правда!

Двусмысленность моего высказывания Гойлу была или не ясна, или не важна, а вот Люциус звучно скрипнул зубами. Я понадеялась, что таким образом он выразил свою солидарность с моим впечатлением.

Мимо стремительно прошел Северус — руки сцеплены за спиной, глаза в землю, весь в своих мыслях. За ним безуспешно старался поспеть какой-то старичок в синей мантии, орущий что-то о распустившейся молодежи и неподобающих нравах. Я его видела раньше в Хогвартсе, только тогда он так бегал за Дамблдором. Заметив меня, профессор не побоялся обернуться к новоиспеченной Малфой и кивнуть. Сочувственно кивнуть. Своё этот человек уже отбоялся.

— А вот и я! Здравствуйте, Люциус! А это ваша уже почти жена? — я немного удивилась такому простому стилю общения, но удивилась приятно.

— Алексия, моя прекрасная супруга, прошу любить и жаловать, — представляли девушку именно мне.

— А это мой отнюдь не прекрасный супруг, который ни с того ни с сего решил взять на себя миссию Поттера и убить Лорда! И не сказал же ему никто, что подушка в этом гиблом деле не помощник!

От гневной отповеди Гойл покраснел и пробормотал что-то о несносном характере своей суженой. Пока муж и жена перекидывались обвинениями в собственных недостатках, у меня была минутка рассмотреть миссис Гойл.

Своей изящностью она напомнила мне цветущую веточку неокрепшего вишневого дерева, готовую сломаться от малейшего дуновения ветра. На её руках, которые девушка отчаянно заламывала в тщетной надежде сдержать рвущуюся изнутри эмоциональную жестикуляцию, можно было без труда пересчитать все венки. А чего стоили глаза! Это были не глаза, а настоящие озера — синие и зеркальные! Иссиня черные волосы по пояс, тончайшая талия, острый и самую малость длинноватый носик, аккуратный подбородок с очаровательной ямочкой на нем — такая внешность не могла оставить равнодушным никого. Я позавидовала ей тогда и завидовала еще многие годы.

Черный цвет, который я приписала лишь дресс-коду, и в обычной жизни оказался любимым цветом Алексии в одежде, которому она никогда не изменяла. Немного излишними мне показались драгоценности, коих было более чем достаточно. Видимо, она изо всех сил старалась продемонстрировать свой статус замужней женщины, и фунт другой золота действительно справлялся с этой задачей.

Не думаю, что девушке стоило вообще что-то кому-то доказывать, будущее ясно покажет, что такие качества как решительность, хитрость и всеобъемлющая верность мне, её будущей подруге, легко окупят с десяток её недостатков и сотню грехов. По крайней мере, в моих глазах.

Что именно нашла такая красавица в толстом, невысоком, словно домовик и к тому же еще и лысеющем Пожирателе? Со временем я пойму, конечно, что отнюдь не любовью единой мир живет и процветает, но тогда имена подобная «деталь» портила общее впечатление. Я еще успею узнать её историю, пока же необходимо было поспеть за развитием своей.

— Гермиона, можно я буду вас так называть?

— Эээ…

— Так вот, Гермиона, вы поживете в нашем доме некоторое время до свадьбы. Я надеюсь, вам понравится, он такой очаровательный, я обставляла его по собственному вкусу! Но мы сможем туда попасть, только если мой уважаемый супруг сможет извлечь портал! Милый, ты к вечеру справишься?!

«Милый» пыхтел и старался что-то вытянуть из кармана своего сюртука, но тот настолько сильно обтягивал его тучное туловище, что в него нереально сложно было просунуть и листок бумаги, не то что руку. Мужчина напоминал воздушный шарик — надувшийся и готовый взлететь. Наконец Гойл решился и направил на карман палочку:

— Акц…

Выговорить «Акцио» ему не дала жена, выхватив палочку со словами:

— Если не жаль одежду, дорогую и сшитую на заказ, — явный намек на нестандартные габариты, — то пожалей себя! Он же поранит!