В перерывах суеты

— Зачем ты... — у Семена пропал голос. Он прокашлялся. Не получилось, попробовал еще раз и, наконец, договорил: — Зачем ты надела эту брошь?

— Думала, тебе будет приятно. — Лида улыбалась так, как улыбаются только самому любимому человеку. А он и был таким.

Конечно, Семен сразу заметил, как ввалились глаза жены, какие темные крути их обрамляли. Пусть и косметика, пусть и ее выдержка, но он знал это лицо, он знал эти глаза. Его макияжем не обмануть. И еще брошь! Он подарил ее в тот день, когда забирал Лиду из роддома с маленьким Коленькой. Измученную тяжелыми родами, уставшую, исстрадавшуюся от боли, но счастливую, что она подарила ему сына. А он...

Семен взял в руки текст брачного договора. Он смотрел на строчки, на буквы, на цифры и не понимал, что это? Зачем он здесь?. Что за бред? Что происходит?!

Семен опять поднял глаза на жену. Господи, с какой любовью и состраданием она смотрела на него!

Семен почувствовал, как «повело» в голове, дыхание застревало где-то в горле... Он не успел испугаться, как вдруг все прояснилось перед глазами, в сознании. Сердце забилось спокойно и ровно. Бух! Бух! Бух! Такое с ним случалось раньше. Когда рядом был больной, вернее уже умирающий, у которого отек легких через минуты отнимет жизнь. И если не сейчас, не сей миг предпринять нечто единственно возможное, небывалое — он уйдет. Семен знал это свое состояние. Знал, что именно в этот момент может принять спасительное решение.

Семен аккуратно сложил текст договора. Пополам, еще раз пополам, и резко порвал. Сложил порванные части вместе и попытался разорвать еще раз. Бумага не поддавалась. Но Семен рванул с таким остервенением, что клочков стало вдвое больше.

— Я больше не нужна? — обратилась Лида к адвокатам и встала.

— Им нет, а мне — да! — Семен стоял рядом. — Извините нас, пожалуйста, за беспокойство.

— А меня-то за что извинять? — Лида рассмеялась. Немножко деланно, но абсолютно счастливо.

— А ты моя половина, поэтому и тебя есть за что, — улыбнулся Семен.

— Мне бы такую жену! Чтобы и любила так же, и умная была, как Лидия, —произнес Аристархов, когда закрылась дверь.

— Эх, Володя, кто из нас знает своих жен! — философски успокоил коллегу пожилой адвокат.

Дедушка

С раннего детства Артем чувствовал в отношении к себе деда что-то странное. Сколько он себя помнил, тот его не баловал. Все баловали: родители, обе бабушки, тети, друзья родителей, а дед — никогда. Папин отец умер совсем молодым, потому сравнивать деда было не с кем. И Артем для себя решил, что ему просто полагается быть суровым и строгим.

Правда, лет в пять он все же спросил маму: «А почему дедушка меня никогда не целует? Все целуют, а он не хочет?» Растерявшаяся мама стала объяснять, что дедушка вообще не любит целоваться, у него от поцелуев аллергия на губах.

Но Артем почуял: что-то здесь не так. Он же видел, как дед целовал бабушку!

А еще через год произошел случай, после которого Артем уверился: взрослые не всегда говорят правду. Был он на даче у дедушки с бабушкой. Подошло время отправляться спать. Артем стал упрашивать остаться хоть на чуточку со взрослыми. Мама с бабушкой, кажется, дрогнули. Но дед посмотрел на Артема и тихо-тихо произнес: «Спать!»

Дед вообще на внука голос не повышал. Разумеется, и руку не поднимал. Просто смотрел — тяжелым долгим взглядом. Иногда поднимал одну бровь и очень тихо говорил: «Мне не нравится то, что ты делаешь!» Лучше бы шлепка Дал... Вот и в этот раз Артем начал было хныкать, но дед на него так взглянул, что внука как ветром сдуло.

Артем быстро умылся, разделся, лег в кровать, но так расстроился, что уснуть никак не мог. Когда заслышал шаги деда, а уж его-то походку он научился различать давно, быстро перевернулся на живот, отвернулся к стене и притворился спящим.

Дедушка шепотом спросил: «Спишь?» Артем молчал и ровно сопел. «Ты почему не спишь?» — также шепотом выразил крайнее недовольство самый грозный член семьи. Артем испугался не на шутку, но не проронил ни слова, лишь чуть сильнее засопел. И тогда случилось невероятное. Дед сел на край кровати, наклонился и стал целовать Артема в макушку. Потом повернул его нежно-нежно на спину и начал, чуть дотрагиваясь, гладить по голове. Но и это бы еще ничего, не услышь Артем невероятное: «Ты мое солнышко! Артешка! Мой любимый котенок! Знал бы ты, дурачок, как я тебя люблю! Как мне хочется тебя приласкать...» Артем заснул...

После того вечера внук стал подглядывать за дедом и обнаружил, что когда дед не замечает его взгляда, то смотрит на него такими теплыми глазами, каких у других взрослых Артем вообще не видел. Даже у мамы!

А вскоре Артем подслушал разговор бабушки с дедушкой. Бабушка ворчала, что нельзя так с ребенком, что он ему как неродной. Ребенку нужна ласка. Дед ответил: «Ласки ему хватает и от вас. А вот скажи мне, уважать кого Артешка будет? Того, кто ему твердит «Муси-пуси, ты мой маленький»? К кому он за советом придет? К тому, кто только поцацкаться может? Не думаю. Ко мне придет!»

Артему ужасно захотелось сделать деду приятное. Через час он не без страха зашел в дедушкин кабинет, куда даже папе, когда дед работал, заглядывать запрещалось.

Дедушка посмотрел на внука с явным неодобрением и положил ручку:

— В чем дело? Я работаю!

— Прости, дедуля, — затараторил малыш. — Я на секунду. Ты когда работать кончишь — посоветоваться хочу. У меня проблема с Ваней. Ну, с соседским Ваней. Он...

— Хорошо, — перебил помягчавший дедушка, — когда закончу, позову.

Артем пулей вылетел из кабинета. Получилось! Посоветоваться — не выгнал, а зайди он с другим чем-нибудь, влетело бы по первое число.

С обсуждения отношений с соседским Ваней, который Артемины игрушки берет, а свои не дает, и началась дружба внука и деда. Тот по-прежнему лаской Артема не баловал. Но для беседы всегда был открыт. И Артем искал повод привлечь его внимание. Что они только не обсуждали! И почему у машины четыре колеса, а не шесть. И почему есть люди негры и люди белые. И откуда берется снег и куда он девается...

Когда во втором классе соседка по парте спросила Артема, в какого бога он верит, тот честно признался: «Я верю в дедушку!» В субботу, приехав на дачу с родителями, Артем стремглав понесся наверх в кабинет, даже забыв чмокнуть бабушку. Он не отходил от деда два дня, а тот, не уставая, все рассказывал и рассказывал: что такое вера, что такое религия, почему люди верят в разных богов и почему из-за разной веры все время воюют.

Артем наконец подошел к главному вопросу:

— А ты в какого бога веришь?

— Я не верю в бога. — Дед сказал это будто извиняясь, смутившись. — Верить нужно в себя. Только ты сам можешь все сделать для себя и близких. А просить кого-то там, надеяться, что помолишься и само все исправится, — это удел слабых. Пока надеюсь на себя. А старым стану — на тебя надеяться буду. Если, конечно, сумеешь хорошо выучиться и чего-то в жизни добьешься!

Прошло двадцать пять лет. Но те слова деда, поныне самого близкого и любимого человека для Артема, он помнил всегда.

Внук деда не разочаровал. Учился не просто хорошо — блестяще. Стал бизнес-юристом. Работал советником. считай, правой рукой, владельца самой крупной российской нефтяной компании, зарабатывал около миллиона долларов в год. Не в деньгах, разумеется, дело, это так — мерило успеха, а не сам успех. Но и положение в бизнес-сообществе, и его известность в стране были для Артема немаловажным фактором жизни. А для деда — предметом истинной гордости.

Однако случилось непоправимое. Год назад деда разбил инсульт. Только на пенсию вышел, месяца не прошло и — бах! Лечили хорошо, но восстановиться полностью не получилось. Речь вроде ничего. Руки — более или менее. А вот ноги — беда! Ходить дед не мог совсем.