В перерывах суеты

Катя не поняла, с чего этот старик так взъелся. Уж к кому-кому, но к ней этот упрек никак не относился. Сколько редакций она уже сменила! И лишь потому, что зареклась: с начальством, спонсорами, богатенькими буратинками спать не станет! Никогда! Себя уважать хочется. Вот и ходила по вечерам на дискотеки или в кино с подругами. Забыла уже, когда последний раз с парнем спала! Нет, вспомнила, с однокурсником. Поэтом. Увы, неудачником и потому оказавшимся злобным и ужасно ревнивым к ее успехам в журналистике. А писала она хорошо. И знала много. И профессию любила. Чего этот пульмонолог на нее наехал?! Катя чуть не плакала.

А Семен отвернулся к телефону и стал набирать чей-то номер, показывая, что разговор окончен.

Через неделю Катя принесла Семену на вычитку готовый материал. Семен был в прекрасном расположении духа, ему только что из Минздрава сообщили, что всех пятерых сотрудников, представленных им к званию заслуженного врача России, в Администрации Президента пропустили. Сам-то он продолжал ходить в незаслуженных, но все его завотделениями и замы уже либо оборденоносились, либо обзаслужились.

Семен прочел текст, удивленно взглянул на Катю и стал перечитывать. Отложил интервью в сторону, снял очки и, наклонившись в ее сторону, спросил:

— Так вы, я смотрю, довольно много обо мне прочитали?

— Ну не знаю, много ли, но все, что в Интернете нашла, проштудировала. — Последним словом Катя мстила за прощальную реплику прошлой встречи. Хотя вряд ли он, этот врач, так хорошо чувствует язык, чтобы понять намек.

— А что это вы такая колючая? — искренне удивился Семен. И вдруг, без паузы, попросил, как приказал: — Расскажите мне о себе!

— Подождите, кто у кого интервью берет? — совершила слабую попытку сопротивления Катя, но поняла: воле этого мужчины она противостоять не сможет. Готовя материал, она, как учили на журфаке, пропустила судьбу героя через себя, влюбилась в него. Методика сработала, дело сделано. И вдруг — прокол. Этот профессор попал в самую уязвимую точку — Кате давно и жгуче хотелось вызвать в ком-то такой же интерес к себе, какой она испытывала к своим героям. Чтоб не гормоны в глазах у мужика зажглись, — этого она навидалась, — а умное мужское внимание.

Катя стала рассказывать. Все время ожидая, что Семен Александрович ее перебьет, остановит, отвернется к телефону. Она торопилась выложить все, но как можно короче. А он стал уточнять, переспрашивать.

Когда секретарша по переговорному устройству напомнила о совещании, которое должно было начаться десять минут назад, Семен Александрович резко бросил:

— Извинитесь перед коллегами. У меня очень серьезная консультация. Совещание через час!

Прошло полгода. Никаких изменений в поведении мужа Лида не заметила. Поэтому когда вечером в пятницу Семен позвонил и сказал, что домой не придет, Лида решила: что-то случилось в больнице. Уточнила:

— Тяжелый случай?

— Да, очень. И для меня, и для нас.

Лида подумала, что речь идет о коллегах Семена. Наверное, осложнения у какого-то важного пациента. Семену же показалось, что Лида поняла все без разъяснений. С ужасом от содеянного он положил трубку.

Что произошло на самом деле, Лида узнала только назавтра.

Разговор Николая с отцом был коротким.

— Ты мать-то обеспечишь?

—А ты как думаешь? Маме оставлю квартиру и дачу. Себе заберу участок, видишь, получается, вовремя купили. Там построюсь. А пока поживем на съемной квартире.

— Машину какую оставишь?

— Пусть сама выбирает, но думаю, джип — он побезопаснее.

— Что с пенсией? — Николай улыбнулся собственной шутке.

— Не смей так о маме говорить! — Семен со всего маху врезал кулаком по столу. — Не смей говорить о пенсии! Циник!

— Знаешь, не тебе меня учить! Я в ваши отношения не лезу, но и ты меня не воспитывай. Меня интересует конкретный вопрос — мать деньгами будет обеспечена?

— Не бойся, на тебя я не рассчитываю. Пять тысяч в месяц и плюс двести тысяч на ее счет.

— Больше вопросов не имею!

«"Бабкодел", он и есть "бабкодел", — с грустью подумал Семен. — Когда я его упустил?»

— Владимир Александрович, сколько бы вы взяли с меня за подготовку брачного договора, не будь ваш отец моим пациентом? — Вопрос адресовался модному молодому московскому адвокату Аристархову.

— Зачем вам знать такие ужасы, Семен Александрович? — Аристархов весело рассмеялся, явно не желая отвечать на вопрос профессора.

— А мне не из любопытства, мне для близкого друга. У него, считайте, ровно такая же история, как моя.

— Это у вас профессиональное заболевание или вирус? — не хотел Аристархов называть цифру

— Поставлю вопрос иначе, кого и за какую сумму вы можете рекомендовать? — Семен заговорил раздраженно, давая понять, что третья шутка окажется неуместной.

— Смирнова. Он действительно специалист по таким делам. А гонорар... — Аристархов пожевал губами, — гонорар — минимум десятка. Это если обойдется без суда. Так сказать, в миролюбивом ключе.

— А вы с ним сможете договориться?

— Не вопрос.

Семен встал и подошел к сейфу. Достал пачку, десять тысяч долларов, и протянул Аристархову:

— Значит, так, Володя, я вас прошу договориться с вашим Смирновым, чтобы он взял на себя защиту интересов Лиды.

Ошарашенный Аристархов протянул руку за деньгами и молча сунул их во внутренний карман пиджака. Помолчал, качая головой, и наконец произнес:

— Такого я еще не встречал.

Текст брачного договора Аристархов со Смирновым согласовали быстро. Лиду устраивали все предложения Семена, а он заранее был готов выполнить любые просьбы Лиды. Но их не последовало. Она так и сказала Смирнову, прочитав проект договора: «Семен сам знает, как правильно, у нас всегда все вопросы решал он. И никогда не ошибался!»

Аристархов позвонил Семену с радостной вестью: Лида согласна. Семен с облегчением вздохнул. Вот уж чего он хотел меньше всего, так это торговаться. Но и начинать жизнь с нуля ему было страшно. Он считал, что поступил вполне благородно: условия, предложенные им, никак не могли задеть Лиду или показаться ей несправедливыми. И Лида это поняла. Не исправила ни одной строчки, не высказала ни одной просьбы или тем более условия. Все-таки она золотая!

Володя помолчал, дав Семену высказать все комплименты в адрес жены, и, помявшись, добавил:

— Да, но одно условие у Лидии Петровны все же есть.

— Какое? — встрепенулся Семен.

— Лидия Петровна настаивает на очном подписании брачного договора. По вашему выбору — в конторе у Смирнова или у меня, но очно, когда вы оба подписываете одновременно.

— А этого никак нельзя избежать? — У Семена оборвалось сердце. Встречаться с Лидой он никак не хотел. Слава богу, до дня рождения старшего внука, где им так или иначе придется быть вместе, оставалось еще три месяца.

— Мы догадывались, что вам этого не захочется. Смирнов разговаривал с Лидией Петровной раз пять. И так, и так пытался ее уговорить. Но... — Аристархов опять «завис», — но... Вы же знаете вашу жену. Она, как кремень, стоит на своем. По договору замечаний нет, но подписываете вместе.

Семен понял, что этого не избежать.

В кабинете Смирнова оба адвоката и Лида ждали Семена. Лида была в элегантном черном костюме с белой кофточкой. На лацкане поблескивала какая-то невыразительная брошка, весьма относительно гармонировавшая с ее нарядом.

Вошел Семен. Поздоровался. Сел за стол, ни на кого не глядя.

— Давайте, что подписывать?

— Ты не хочешь или боишься на меня посмотреть? — тихо спросила Лида.

Семен поднял глаза. Его взгляд упал на брошку. Потом перешел на лицо жены. Она смотрела на него без осуждения. Казалось, просто хотела всмотреться, запомнить. И вдруг улыбнулась:

— Все будет хорошо. Мы справимся. Правда?

Адвокаты сидели не шелохнувшись. Многое оба повидали на своем веку. Но такого подписания брачного договора ни у одного из них еще не случалось.