Страница 66 из 67
Шувалов, не особенно стараясь изобразить почтительность, подошел к столу, посмотрел на короля сверху вниз, не слишком долго, но достаточно, чтобы показать свою значимость. И лишь после этого веско произнес:
– Мы здесь для того, чтобы, снисходя к бедственному положению королевства Прусского, положить конец жестокой войне и приложить все силы к установлению мира прочного и справедливого.
Петру Ивановичу даже самому понравилось, как он говорит: веско, значительно. Приятно все-таки чувствовать себя персоной, а не только подданным матушки-государыни. Тем более что австрийцы прислали ничтожного фон Колленбаха, а на саксонского посланника фон Фрича и вообще смотреть не хотелось. Нет, самой значительной персоной здесь был именно граф Петр Иванович, даже не король Фридрих. Внутри поднялась жаркая волна, вот он, звездный час графа Шувалова. Даже не Кунерсдорф, что Кунерсдорф, еще одна битва, которую забудут через десять лет. Хоть короля Фридриха и титулуют Великим, только он не Александр Македонский и не Цезарь, а так, удачный полководец, не более. Таковых в истории сотнями считают. А то, что предстоит свершить сегодня, останется на века, и все это он – Петр Иванович Шувалов. Шувалов важно оглядел присутствующих и торжественно возгласил:
– Ныне, мая восьмого дня, в славном городе Потсдаме имеет завершиться мирная конференция, каковая положит конец пагубной войне между бывшим королевством Прусским и Российскою империей, тако же ее союзниками – империей Австрийской и курфюршеством Саксонским. Имеет отныне непрестанно пребываемый, вечный, истинный и ненарушимый мир на земле и воде, такожде истинное согласие и неразрешаемое вечное обязательство дружбы быть и пребывать между его высочеством курфюрстом бранденбургским Фридрихом и Ея величеством Елизаветой Петровной, императрицей и самодержицей Всероссийской.
Он не без удовольствия отметил, как дернулся бывший король Фридрих, то-то и оно, что бывший! Кислые лица фон Фрича и фон Колленбаха также не выражали даже тени радости, что порадовало Шувалова еще больше, хотя им пришлось твердо пообещать, что имперский сейм на ближайшем заседании произведет детронизацию Фридриха Прусского, потерявшего свое королевство. Он продолжил:
– Курфюрст бранденбургский Фридрих уступает сим за себя и своих потомков и наследников бранденбургского престола Ея императорскому величеству и Ея потомкам и наследникам Российского государства в совершенное непрекословное вечное владение и собственность в сей войне, чрез Ея императорского величества оружие от курфюрста завоеванные провинции: Восточную Пруссию и Восточную Померанию до реки Одера, но с включением города Штеттина, уже принесшие присягу короне Российской. Тако же курфюрст Бранденбургский Фридрих уступает сим за себя и своих потомков и наследников бранденбургского престола курфюрсту Саксонскому Августу славное архиепископство Магдебургское и обязуется такого впредь не взыскивать. Кроме того, курфюрст бранденбургский, – Шувалову доставляло истинное удовольствие глядеть на лица пруссаков при каждом провозглашении нового титула, – уступает Ея императорскому и королевскому величеству Марии-Терезии провинцию Силезия и обязуется таковой не взыскивать. Точные тексты договоров у вас на руках, господа, и оные должны быть ратификованы в течение трех недель. Курфюрст же Фридрих подписывает договор незамедлительно, от имени же Ея императорского величества по уполномочию, переданному канцлером империи, от России договор подпишет граф Петр Иванович Шувалов.
Фридрих, окончательно поникший, торопливо схватил услужливо поданное перо и, царапая бумагу и разбрызгивая кляксы, торопливо подписал документ. Граф же Петр Иванович превратил подписание в подлинный спектакль. Он приказал подать себе целых пять перьев и аккуратно вывел свою подпись на всех экземплярах, меняя перья поочередно. Посыпав песочком чернила, он торжественно передал по одному перу фон Фричу и фон Колленбаху.
– Передайте эти перья вашим государям, яко важную реликвию, которую надлежит бережно хранить. Я также отправлю одно такое перо в Петербург, государыне-матушке. А теперь, господа, я имею честь пригласить вас на торжественный парад российских войск в ознаменование великой победы российского оружия, который состоится завтра здесь же, в Потсдаме, у Бранденбургских ворот. На парад выйдут полки пехотные – мушкатерские и гренадерские, а также кавалерийские – кирасирские и гусарские.
Это было точно рассчитанное последнее и тяжелое оскорбление Фридриху.
Но русская армия не была бы русской армией, если бы не отпраздновала торжественно заключение столь славного мира. В двух залах дворца Сан-Суси был устроен стол для офицеров и отдельно для генералов. Петеньку, как ни хотелось ему попасть в генеральскую залу, – не пустили, молод еще, не по чину. Хотя он недолго тосковал. Не обидели и солдат, Петр Иванович приказал всем выдать по чарке водки, а обывателям потсдамским во избежание неприятностей велено было выдать пива вволю, а также закуску соразмерную.
Господ же офицеров ублажала странствующая итальянская капелла, которую нелегкая занесла в ту пору в Потсдам, хоть граф решил не обижать даже итальянцев, заплатив им прилично. Тосты возглашались непрерывно, пили за здоровье императрицы, за победы русской армии, за благоденствие и вечный мир в Европе. Поскольку и здесь мозельское, рейнское и венгерское лилось не рекой даже, а форменным водопадом, вскоре лица стали красны, а речи опасны. Офицеры отводили душу за долгие месяцы лишений, ибо граф Петр Иванович суров был на походе, хотя и не запрещал ничего впрямую. Вскоре все сделались пьяны до невменяемости, и тосты за мир сменились тостами за новую победоносную войну, за новую славу, за новую добычу. Что поделаешь – военное время суровое, нравы простые.
Однако ж к завтрашнему утру велено было всем явиться в полной исправности, и только денщики ведают, сколько рассола потребовалось для этого.
В мае девятого дня лета от Рождества Христова 1760-го в славном городе Потсдаме праздновалось заключение мира между Россией и Пруссией. Погода была неважная, с утра небо затянули унылые серые тучи, а вскоре начал моросить мелкий противный дождик. Но это никак не могло испортить настроение Петеньке, потому что он уже знал о пожалованиях, которые сделала ему молодая императрица. К тому же милая Даша отписала, что сын растет здоровым и крепким, графы Шуваловы, что Александр Иванович, что Петр Иванович, откровенно ему благоволили… Жизнь прекрасна.
Парад готовился долго и обстоятельно, хотя граф Петр Иванович сего не показывал перед союзниками. Давно русская армия не одерживала столь блистательных побед, перед которыми меркли даже славные победы Петра Великого. Ведь даже после Полтавы и Переволочны, хотя шведская армия была полностью уничтожена, шведский король Карл благополучно бежал в Очаков, и война продолжалась целых двенадцать лет. И даже после подписания мира ослабленная и потерявшая все свое влияние Швеция не перестала существовать. Не столь давно завершившаяся турецкая война дала еще меньше. Да, Россия оставила за собой Азов, но и только. Даже громкие победы короля Фридриха мало что ему дали. Занял он Дрезден, пришлось саксонскому королю метаться по Европе, словно перепуганному зайцу, однако ж пакостить пруссаку-победителю он не перестал.
А здесь – свершилось! Существовало великое королевство Пруссия – и исчезло! Собственно, вообще вся европейская история не помнит такого, чтобы королевство было расчленено промеж победителей. Вместо королевства осталось жалкое курфюршество Бранденбург, вроде того, что еще сто лет назад было ленником польских королей. Нет, это поистине великая победа!
Граф Петр Иванович Шувалов, по случаю победоносного окончания войны пожалованный фельдмаршалом, приказал всем полкам, в параде участвующим, изготовить новые мундиры. Смотрелись полки великолепно, зеленые мундиры цветом походили на молодую листву, красные – пламенели огнем. Медные пряжки были надраены до солнечного блеска, ремни – снежно-белые. Для парада полки получили даже перчатки замшевые. Но не только новую форму получила победоносная армия. Перед началом празднества Шувалов торжественно объявил: