Страница 92 из 133
Такой симбиоз, продолжавшийся не более полувека, дал рождение городу умаййадского типа, который, подобно дворцу той эпохи, отчасти послужил моделью для последующих аббасидских конструкций. Наиболее характерные черты градостроительства роднили его с предшествующими античными городами в Халебе, Дамаске и Латакии, где до сих пор можно обнаружить под нынешней планировкой следы эллинистической застройки, исследованной, в частности, Ж. Соваже. Но преемственность древней сирийской традиции еще более четко прослеживается в городах, созданных тогда исключительно по воле новых хозяев. Так, небольшой умаййадский город Айн-ал-Джарр (ныне Анджар в долине Бекаа, где ведутся расчистки, еще не полные, но уже крайне показательные) воспроизводил схему античного города с прямоугольной оградой и двумя осевыми улицами, пересекающимися под прямым углом в центральном пункте, отмеченном тетрапилом. [19]Единый в ту эпоху комплекс эмирского дворца и соборной мечети занимал там один из четырех кварталов, образуемых скрещением двух главных дорог. С другой стороны, разделение на участки, имитирующие античные инсулы, [20]группировало жилища не столь роскошные, тогда как весь ансамбль определяла классическая тема колоннадного проспекта, обрамленного лавками, которой очень часто будет недоставать мусульманскому градостроительству, тогда как здесь можно видеть ее классический вариант.
Разумеется, очень жаль, что пример Айн-ал-Джарра является на данный момент уникальным. Так, не велись раскопки на предполагаемом месте нахождения Рамлы, города, возведенного в Палестине позднее халифом Сулайманом. Не вполне исследован и город Басит — крепость, построенная в Ираке в качестве убежища для умаййадского наместника этой мятежной провинции. Наконец, слишком рано подводить итоги работ, проведенных недавно внутри «города», основанного, согласно тексту надписи, халифом Хишамом возле одного из его сельскохозяйственных владений и сильно отличавшегося от самого дворца, стоявшего поблизости: этот город, расположенный среди пустыни в месте, именуемом Восточный Каср-ал-Хайр, и огражденный квадратной стеной с длиной стороны 160 м, был, впрочем, намного меньше Айн-ал-Джарра, представлявшего собой прямоугольник 310x370 м. Но, несмотря на скупость фактов, свидетельство Айн ал-Джарра нельзя недооценивать, тем более что оно может быть сопоставлено с поздними примерами исламских городов, где в планировке проявилось то же стремление к порядку и та же любовь к геометрии.
Тем не менее умаййадский город характеризовался архитектурными ансамблями средних размеров, связанными с колонизационной политикой и эксплуатацией сирийских земель, доминирующую роль которых в процветании этого периода мы уже рассматривали. В дальнейшем удивительное экономическое развитие аббасидской империи и государства породило города совершенно другого размаха — они тоже создавались суверенами и наместниками по соображениям экономическим и политическим, предполагали наличие значительного военного контингента и доказывали величие их замысла.
Таким образом, умаййадский город был прообразом всех исламских городов классического периода. Далекий от средневекового города с его извилистыми улицами и теряющимися в путанице домов публичными зданиями, он имел правильные геометрические формы. Широкие прямолинейные дороги аббасидского города, подобного иракской Самарре, главный проспект с идущими вдоль него лавками, соединяющий в Афганистане газневидский дворец Лашкари-Базар с городом Буст, или же продуманное расположение официальных зданий фатимидского города Махдийа в Тунисе, — все это наглядные примеры. Лишь позднее беспорядки в эпоху распада империи, вызванного великими нашествиями кочевников, и общая нищета, которая за этим последовала, привели к внутреннему размежеванию таких городов на кварталы, каждый из которых был защищен воротами, а также к их группированию под защитой укрепленного замка, играющего одновременно роль цитадели и резиденции правителя.
Наиболее ранний пример аббасидского урбанизма был воплощен в знаменитом Круглом городе ал-Мансура, поскольку эта геометрически правильная в своем плане резиденция правителя была одно время открыта для торгово-ремесленной деятельности, которой предстояло переместиться в окрестности. Судьба Багдада со временем разошлась с судьбой творения ал-Мансура, так и оставшегося уделом суверена, а затем практически заброшенного и в конечном счете разрушенного в ходе осады, которая повлекла смерть халифа ал-Амина. Гигантская же агломерация, рожденная вне кольца стен, стала особенно бурно развиваться, кроме того, ей довелось пережить на столетия последних представителей аббасидской династии. Центр мало-помалу перемещался на запад, потом на восток от реки — после того как на левом берегу был основан дворец и в последующем на этом месте разрослись кварталы богатых особняков, связанные с правым берегом наплавными мостами. Когда халифы после 30-летнего пребывания в своем комплексе в Самарре вернулись в IX в. в Багдад, они, приспосабливаясь к новому населению, стали создавать свою резиденцию во дворце, расположенном к югу от восточного берега и в отдалении от постепенно пустеющих северных кварталов. Прочие основополагающие структурные элементы, такие как рынки или места паломничества, тоже переносились. Но эти последовательные «багдады», возводившиеся неподалеку друг от друга, столетиями наслаивавшиеся друг на друга на относительно ограниченной территории, практически неизвестны нам за недостатком выразительных археологических памятников на месте современного города, в свою очередь пережившего в течение нескольких десятилетий замечательный рост.
К счастью, две другие халифские городские закладки в той же иракской провинции, Ракка и Самарра, имеющие, быть может, не столь громкие названия, предоставляют нам гораздо лучше сохранившиеся руины, которые возможно наблюдать с самолета.
Ракка изучена еще очень мало. Зато Самарра, основанная в 836 г. аббасидским халифом ал-Мутасимом и опекаемая следующими халифами, пока не обратилась практически в пустыню, стала объектом многочисленных, хотя и недостаточно масштабных раскопок. Она предстает великолепным примером аббасидской метрополии в столь же стремительном, сколь и скоротечном развитии из состояния города-лагеря, который уже не имел ничего общего со скоплением бедных лачуг, где переходили к оседлой жизни арабские кочевники-завоеватели, он целиком был возведен по воле ал-Мутасима, покинувшего из соображений безопасности мятежный Багдад.
Самарра ал-Мутасима, с ее дворцом и соборной мечетью, в сущности, была строго организованным городом. Связанные проспектом главные здания занимали там первое место. Караулы были размещены в непосредственной близости от них по разным кварталам в зависимости от происхождения: там — тюрки, «пожалования которых, — сообщает географ ал-Йакуби, — были отделены от пожалований других частных лиц, с тем чтобы поместить их на значительном отстранении и не смешивать с уже арабизированными группами»; рядом с ними — наемники из Ферганы; в другом месте — иранцы из разных провинций; а там — магрибинцы, ибо гвардия ал-Мутасима состояла далеко не из одних только тюрок. Что касается контингента, особо предназначенного для охраны суверена, он располагался в непосредственном соседстве с дворцом. Другие кварталы были отведены для арабизированного населения, так по мере возможности исключался контакт между этнически разнородными элементами. Наконец, на рынках при соборной мечети «каждому виду торговли было определено отдельное место […] по примеру рынков Багдада», — уточняет тот же ал-Йакуби. Короче говоря, согласно строгому плану и благодаря заботам суверена формировался ансамбль, разросшийся на 20 км вдоль Тигра за системой защитных каналов посредством умножения суверенных резиденций, возведение каждой из которых сопровождалось появлением новых торговых очагов.
19
Тетрапил — античное архитектурное сооружение кубической формы со сквозными арочными проездами, обозначавшее собой главный перекресток города.
20
Инсула — многоэтажный, многоквартирный кирпичный дом в Древнем Риме, предназначенный для сдачи внаем. Трех-пятиэтажные инсулы занимали нередко целый квартал — отсюда употребление этого слова в значении «городской квартал».