Братья по оружию

– Колоссально, – наперебой заговорили ветераны, уважительно похлопывая ладонями по еще не остывшей броне.

Бекбаев едва заметно улыбнулся, при этом его и без того узкие глаза стали похожи на тонкие щелочки. Проведя пальцами по броне, продолжил:

– Корпус мы взяли от БМП-1, а вот шасси пришлось усовершенствовать, сделали, как у легкого довоенного танка «БТ-7» (колесно-гусеничный). По пересеченной местности на гусеницах легко идет под восемьдесят, а по трассе да на колесах выжимает за сто десять. При этом гусеницы навешиваются на борта как дополнительная защита.

– Гарная штукенция, – ухватившись за кронштейн для подвески гусениц, восхищенно произнес Пройдесвит.

– Как говорится, броня крепка, и танки наши быстры, – усмехнулся Виктор Ангелов. – На такой машине мы легко войдем в НАТО, хоть по самые Нидерланды, – он озорно подмигнул Платову, но тот не согласился:

– Это еще бабка надвое гадала. Демонстрация на полигоне – это не участие в настоящем бою.

– А ведь действительно, – вынужден был согласиться с Захаром изобретатель штурмовой машины. – Хорошо бы мое злобное насекомое испытать на войне. Но кто позволит? Мы же не государство, а частная лавочка.

– И все-таки такая возможность есть, – откуда-то со стороны раздался голос. Присутствующие в недоумении оглянулись на молчавшего до сих пор незнакомца, чья выправка с головой выдавала кадрового военного.

– Ха, Родине опять потребовались добровольцы на битву со злом или я не прав? – сообразив, в чем дело, саркастически засмеялся Пройдесвит.

– Почти, – в ответ улыбнулся незнакомец. – Разрешите представиться: полковник Крутов, Главное разведывательное управление. Одному вашему хорошему знакомому требуется помощь. Прежде чем вы что-либо заявите, позвольте мне высказаться.

– Валяй, – на правах старшего снисходительно разрешил начальник службы безопасности нефтеперерабатывающего концерна.

Военному разведчику понадобилось сорок минут, чтобы изложить суть начавшейся тайной операции. Когда полковник закончил свой рассказ, первым высказался Магомеддин Бекбаев:

– Хорошо бы «тарантула» в подобной ситуации опробовать, но, боюсь, Георгий Вахтангович не даст разрешение, – изобретатель со вздохом назвал имя своего хозяина.

– Не думаю, чтобы Гергадзе был против просьбы нашего управления.

– Тогда я – за, – тут же согласился Миша.

– Опять брать отпуск за свой счет, – заворчал Котовский, проведя широкой, как лопата, ладонью по лысому черепу. То ли радуясь, то ли сожалея, но однозначно соглашаясь ехать в опасную командировку.

Возле штурмовой машины повисла тишина. Платов и Ангелов молчали в раздумье.

– Мы в конце недели собрались в Париж с пацанами мотнуться, – задумчиво произнес фанат экстремальных прыжков с парашютом, но его растерянность была недолгой. Махнув рукой, будто отдавая последнюю шапку кабачнику, он весело воскликнул: – А, к черту, ведь это будет веселуха покруче, чем даже сигать с собора Парижской богоматери.

Оставался Платов. Даже невооруженным глазом было видно, какие страсти одолевают бывшего диверсанта.

– Блин, вот надо же, – ни к кому не обращаясь, удрученно сказал он, – только вот на работу устроился. Классную работу, жена радовалась. Дура.

– Охранник на входе в банк – не самая достойная работа для боевого офицера, – поучительным, но обнадеживающим тоном произнес Крутов. – Могу предложить альтернативу. Вместо сторожа в коммерческом банке возвращение в армию, естественно, с повышением в звании, то есть майором. И должность начальника боевой подготовки в отдельной бригаде спецназа ГРУ. Расквартированной в ближнем Подмосковье, так что проблем с жильем не будет.

– Вопросов нет. Я с вами, мужики, – радостно оскалился Захар. Матерого бойца заели проблемы быта, и возможность сбросить это ярмо позволила офицеру распрямить плечи.

– Ну, раз все вопросы улажены, – голос полковника в одно мгновение приобрел металлические командирские нотки, – товарищи отставники, с этой минуты считайте себя офицерами действующего резерва военной разведки. Вам выделяются две недели на освоение новой техники. – Крутов кивнул на штурмовую машину и добавил: – Через две недели переходим к активной стадии операции. Ясно?

– Так точно, – в один голос ответили офицеры, минуту назад нежданно-негаданно возвращенные в строй…

Видавший виды «пазик» резвым козликом прыгал по ухабам разбитой дороги. Карим Бансаров сидел в самом конце пассажирского салона, зажатый какими-то мешками, коробками, ящиками, которые крестьяне везли из города в село. Подняв воротник куртки, молодой чеченец с безразличным видом смотрел в окно. Проплывающие мимо местные пейзажи его мало волновали, и мысли одолевали тревожные.

После сдачи федеральным войскам он просидел в фильтрационном лагере десять суток. Хотя настырный следак и «зарядил» ищеек из оперативного отдела, те ничего не смогли нарыть. Еще бы, «легенда» Бансарова была безупречной, те, чьи имена он называл, давно были мертвы, и даже те, кто остался в живых, ничего не могли показать против чеченца. Ведь он действительно никого не убивал, не пытал и даже не похищал. У Бансарова была другая миссия, к ней он готовился долго и тщательно. Почти три года Карим потратил, обучаясь на африканском материке в тренировочных лагерях искусству диверсанта. Его обучал не один десяток специалистов, это были не просто доморощенные диверсанты, а кадровые офицеры зарубежных разведок, получившие на тайной войне множество наград и ранений. Всему, что знали «волки тайной войны», они обучали курсантов. Одним из лучших курсантов был Карим Бансаров. Он умел стрелять без промаха, орудовать ножом, удавкой, взрывать мосты, дома, нефтехранилища. Он мог командовать как небольшой диверсионной группой, так и большим отрядом. А при необходимости мог действовать в глубоком тылу в качестве резидента, зная, как обнаруживать слежку, как отрываться от «хвоста», устраивать тайники и составлять шифрограммы. Он был универсальным солдатом «тайной войны», и ему была уготована куда большая судьба, чем обычным боевиком бегать по горам.

До предгорья автобус добрался только к ночи, когда в небе уже вовсю искрились миллиарды звезд. Родная деревня Шишой встретила Бансарова хриплым лаем кавказских овчарок. Карим знал, что населенный пункт, как и в первую войну, не поддержал сепаратистов, жители даже создали свой отряд самообороны, который охранял дорогу, проходящую через Шишой на Грозный. Дорогу боевики действительно не минировали, но не потому, что боялись отряда самообороны. Все было намного проще: в Шишое были вырыты десятки схронов, в которых хранились запасы оружия, боеприпасов и продуктов. Когда на горы ложилось толстое снежное покрывало, отряды спускались в долину, и один из них залегал «на маты» в Шишое.

Выбравшись из душного салона автобуса, чеченец неторопливо зашагал по центральной улице.

Несмотря на кромешную тьму, Бансаров легко ориентировался. Постепенно его шаг убыстрялся, он шел быстро и бесшумно, как и должен ступать по земле настоящий диверсант.

Здесь ему все было знакомо, Карим мог гулять по селу с закрытыми глазами, все-таки почти вся его жизнь прошла здесь.

Свернув с центральной улицы на небольшую поперечную улочку и пройдя еще сотню метров, повернул в узкий переулок и остановился перед высокими коваными воротами. Рука привычно легла на кнопку звонка.

В доме будто ждали позднего гостя, вспыхнул свет, и два мощных фонаря осветили Карима. Во дворе запоздало залились злобным лаем несколько пастушьих псов. После чего раздался щелчок передергиваемого автоматного затвора, и из-за ворот наконец донесся знакомый гортанный голос:

– Кого надо?

– Салам алейкум, дядя Руслан, – поздоровался незваный гость, подняв вверх обе руки, демонстрируя хозяину, что он не вооружен.

– Ты кто такой? – задал вопрос хозяин, не показываясь из-за ограды.

– Я – Карим Бансаров, вот вернулся в родное село. На ночлег не пустите?

– Карим? – недоверчиво переспросил хозяин усадьбы Руслан Забгаев, муж сестры матери и командир отряда местной самообороны.