Страница 29 из 52
Энки желал сына именно от такой сестры своей, Нинхурсаг. Она тоже была «богиней небес», то есть спустилась на Землю в ранние времена. Некоторые тексты свидетельствуют, что, когда боги делили между собой земные владения, она получила земельную собственность в Дильмуне — «чистом месте… чистой земле… превосходном месте».
Распорядившись, чтобы их оставили наедине, Энки «излил семя в лоно Нинхурсаг, и лоно прияло ее семя Энки»; и затем, «после девяти месяцев женской зрелости… на водном берегу (Нинхурсаг) младенцем разрешилась». Однако ребенок оказался девочкой. Потерпев неудачу в попытке обрести наследника, Энки позднее добивается физической близости с собственной дочерью. А когда и у нее родилась дочь, он дождался ее зрелости и соблазнил. Снова получилась девочка, но тут уж Нинхурсаг навела на него какую-то порчу и, пока он не прекратил блудить, не снимала ее. В попытке родить наследника Думмузи (Таммуз), сын Энки, применил тактику своего отца: то есть попытался совратить собственную сестру. Но его сестра, Гештинанна, ему отказала. В отчаянии Думузи нарушил табу: изнасиловал свою сестру. Изнасилование, согласно законам морали ануннаков, считалось серьезным сексуальным преступлением, несмотря на разнообразные вольности, которые они себе позволяли. Лиходея-насильника арестовали и пока суд да дело, с ним произошел какой-то несчастный случай, который едва не привел к войне между богами. Но об этом — позже.
Так что библейский Бог, как мы можем сделать вывод, скорее всего принадлежал к клану Энлиля и потому все, что было связано с Энки, а также с сексуальной свободой, научными знаниями (которых у этого клана было меньше) и магией, попросту не переносил на дух.
Но вернемся к Библии. Бог не просто увещевает свой народ в надежде на то, что они будут его слушаться из чистой сознательности. Он прямо говорит о последствиях, которые ожидают их за непослушание. Причем, не слишком явно афишируя свою причастность к этим «наказаниям»:
И с женою ближнего твоего не ложись, чтобы излить семя и оскверниться с нею.
Из детей твоих не отдавай на служение Молоху и не бесчести имени Бога твоего. Я Господь.
Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость.
И ни с каким скотом не ложись, чтоб излить [семя] и оскверниться от него; и женщина не должна становиться пред скотом для совокупления с ним: это гнусно.
Не оскверняйте себя ничем этим, ибо всем этим осквернили себя народы, которых Я прогоняю от вас: и осквернилась земля, и Я воззрел на беззаконие ее, и свергнула с себя земля живущих на ней.
А вы соблюдайте постановления Мои и законы Мои и не делайте всех этих мерзостей, ни туземец, ни пришлец, живущий между вами, ибо все эти мерзости делали люди сей земли, что пред вами, и осквернилась земля; чтоб и вас не свергнула с себя земля, когда вы станете осквернять ее, как она свергнула народы, бывшие прежде вас; ибо если кто будет делать все эти мерзости, то души делающих это истреблены будут из народа своего.
Левит, 19:20–29
На наш взгляд, в этих словах чувствуется явный намек на то, что последствия за неблаговидные действия наступят независимо от того, как сам Бог к этому относится. По сути, речь идет о вырождении и деградации народов, чрезмерно увлекавшихся «мерзостями». Экстраполируя эти строки в настоящее, давайте вспомним о вирусе иммунодефицита человека, который будто бы с неба свалился на Землю после того, как, пусть формальные, но все же узы половой сдержанности, были уничтожены сексуальной революцией. Историю происхождения этого странного вируса можно поискать в глубокой древности, еще до Потопа.
В тексте «Атрахазис» рассказывается, что накануне Потопа Энлиль решил покарать людей, наслав на них заразные болезни и засуху. Что же рассердило Энлиля? В поэме говорится, что люди бесстыдно предавались совокуплению, как скот на лугу. Это возмущало его чуткую натуру до глубины души, так что он даже жаловался своим сыновьям:
Люди ведут себя очень бесстыдно и шумно,
Этот шум беспокоит меня,
Из-за него я не могу заснуть.
…Я нашлю на них малярию,
И болезнь заставит их умолкнуть,
Как буря обрушатся на них —
болезни, головная боль, малярия, всякая зараза!
Что подразумевается под «всякой заразой», непонятно. Но вполне возможно, что СПИДом болели еще до Потопа. А быть может, сегодняшний срок жизни — следствие обычного наследственного заболевания, которым поголовно больно все человечество. Например, каким-нибудь синдромом Укороченного Жизненного Срока. Стоит распознать возбудителя этого «УЖСа» и выяснить, как предотвратить вызываемые им последствия, и мы снова станем жить тысячелетиями. Ну, пусть не как Мафусаил, но уж точно не нынешние унизительные 70…
Как бы то ни было, решение о том, чтобы сократить людям жизнь было принято:
И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет.
Бытие, 6:3
Что правда, в какой-то момент человеческая наследственность обогатилась «свежей кровью». В Библии упоминается, что было время, когда Божьи сыны, Стражи, или Нефилим, увидели, что девушки были красивы, и стали брать их в жены. Плодом этих отношений являлись — странное понятие! — исполины: сильные, издревле славные люди. Можно провести параллель между этими строками и неканонической Книгой Еноха, в которой говорится, что Енох «свидетельствовал о Стражах, которые грешили с дщерями человеческими». Кстати, согласно Ситчину, египтяне называли Птаха (Энки) и других богов «Стражами», «Наблюдателями». О мотивах, почему эти поступки считались среди ануннаков неприемлемыми, мы можем только догадываться. Возможно, они считали такую связь недостойной своей расы. Возможно, не хотели решать юридические (а почему бы и нет?) или иные проблемы с полукровками («исполинами»). «Легальных» метисов между богами и людьми было ограниченное количество, в том числе, тот же царь Гильгамеш. Но что более вероятно (на остальное, если не наглеть, руководство явно могло закрыть глаза), они боялись от людей оскверниться, или, что более понятно, заразиться. Так что теория о вирусе вполне имеет под собой основание. Генетик Стив Джонс, говоря о загадочной деградации человеческого генома, утверждает: «Значительная часть поля наследственности устлана трупами брошенных генов… на каком-то этапе своей истории важный элемент наследственности был сломан… как это ни странно, видимо, существуют даже гены внутри генов… самое замечательное то, что некоторые больные гемофилией страдают от того, что в их наследственный механизм вторгся лишний сегмент ДНК, попавший туда откуда-то в недавнем прошлом».
Помните теорию каннибализма наших предков, которую мы рассмотрели в третьей главе? Поразительно, но она отчасти получает подтверждение в шумерских текстах. 75 тысяч лет назад начался последний, если не считать небольших циклических колебаний температуры — оптимумов, ледниковый период. Климат резко изменился и в Месопотамии, вероятно, стал менее пригодным для земледелия. С учетом демографического взрыва, плодородных земель было явно меньше, чем было необходимо для того, чтобы прокормить все голодные рты. Энлиля это обстоятельство весьма радовало. Однако, он считал попустительство вымиранию людей недостаточно «убойным» фактором своей политике геноцида. В «Атрахазисе» об этом сказано так:
Людей не стало меньше, они еще размножились.
Шум от них мешает мне.
Из-за их бесчинств я не могу заснуть.
Пусть будут вырублены их фиговые деревья,
Пусть не будет у них овощей для еды.
В «Атрахазисе» говорится, что затем последовало семь тяжелых периодов жестокой засухи. Алан Элфорд утверждает, что в неразборчивом фрагменте этого текста говорится о том, что в седьмом периоде люди, чтобы выжить, стали поедать друг друга: «В седьмом периоде Энлиль опять рассердился на Энки за то, что он раздавал продовольствие голодающим людям. Но в этот момент боги узнали, что следующее возвращение Нибиру вызовет большой Потоп и человечество так или иначе все равно погибнет.