Убийца Леди

Хоуз же свернул за угол, на Седьмую улицу, где Фрэнки Аннуци, по его словам, встретил мужчину, который передал ему письмо. Хоуз решил начать поиски с Седьмой и двигаться на восток, по направлению к центру, а если понадобится, дойти до Тридцать третьей. Оттуда можно вернуться назад, поворачивая на север и на юг. Если подозреваемый живет где-то поблизости, Хоуз непременно его найдет. Одновременно фоторобот отправили в Бюро идентификации. Вдруг его фото отыщется в досье — на тот случай, если ни один из полицейских, расследующих дело, не наткнется на золотую жилу.

В десять минут пятого из здания участка вышли Мейер и Уиллис. У них также были портреты подозреваемого. Они решили начать поиски с Шестой улицы и двигаться в западном направлении, спуститься до Первой улицы и идти вдоль Пятой до той улицы, на которой живет Леди Астор.

В четверть пятого экипаж одной из патрульных машин получил приказ заехать в участок. Им вручили фотокопии рисунка для раздачи всем моторизованным и пешим патрульным. Портрет подозреваемого отослали также в два соседних участка — 88-й и 89-й. Все улицы, непосредственно примыкающие к району Гровер-авеню, включая Гровер-парк, были наводнены детективами из 88-го и 89-го участков. Парк относился к их юрисдикции. Маловероятно, но все же… Возможно, подозреваемый вернется в парк за биноклем. Город большой, а район парка занимает обширную территорию и отличается повышенной плотностью населения. Утешало одно: территория участка все же меньше, чем территория города.

Хоуз заходил в каждый магазин, в каждый многоквартирный дом, говорил с лавочниками и консьержами, беседовал с ребятишками на улицах — дети подчас самые наблюдательные свидетели. Однако вплоть до Двенадцатой улицы не было никаких результатов.

День уже клонился к закату, но на улицах было по-прежнему знойно. Хоуз мучился от жары и от предчувствия неудачи. Как, скажите на милость, удастся им остановить убийцу? Как, скажите на милость, вообще его найти? Удрученно брел он вверх по улице, продолжая показывать портрет. Ответы отличались однотипностью. Нет, мы никогда не видели этого человека. Нет, мы его не знаем. Он что, живет где-то здесь?

В пятом доме от угла он показал портрет домовладелице — толстухе в цветастом ситцевом халате.

— Нет, — тут же сказала она, — я никогда… — И вдруг замолчала. Потом взяла портрет из рук Хоуза. — Да, это он! — воскликнула она. — Так он выглядел сегодня утром. Я видела его, когда он спускался по лестнице. Именно так он и выглядел.

— Кто спускался? — спросил Хоуз. Сердце у него екнуло.

— Смит, — ответила женщина. — Джон Смит. Мой жилец. Странный тип. Чудик. У него была…

— Какая квартира? — перебил ее Хоуз.

— 22-я. На втором этаже. Он поселился здесь недели две назад. У него была…

Хоуз, не дослушав, вбежал в подъезд, на бегу выхватывая револьвер. Он не подозревал, что за его беседой с домовладелицей внимательно наблюдают из окна второго этажа. И не знал, что наблюдатель опознал его по рыжей шевелюре. Хоуз ни о чем не догадывался до тех пор, пока не добежал до площадки второго этажа, и тогда вдруг все стало ясно.

В узком, тесном коридорчике выстрел отозвался гулким эхом. Хоуз инстинктивно пригнулся, споткнулся о верхнюю ступеньку и чуть не свалился в лестничный пролет. Он выстрелил наугад, в полумрак, никого не видя. Просто хотел, чтобы Джон Смит понял: он вооружен.

— Убирайся отсюда, коп паршивый! — прокричал голос из темноты.

— Бросай пушку! — приказал Хоуз. — Внизу со мной четверо. Так что брось глупости!

— Врешь! — крикнул в ответ Смит. — Я тебя видел, когда ты стоял под окном. Ты один. Я тебя видел!

В коридоре прогремел еще один выстрел. Хоуз снова пригнулся. Пуля сбила штукатурку с облупленной стены. Хоуз мысленно выругал себя за легкомыслие и прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в полумраке. Где бы ни таился Смит, он находится в более выгодном положении, потому что прекрасно видит его, Хоуза, оставаясь сам невидимым для него. Хоуз не мог шевельнуться, не мог даже приподнять голову. Сколько же ему торчать на ступеньках? Впрочем, возможно, Смит тоже не может двигаться. Может быть, если он поменяет позицию, Хоуз его заметит. И Хоуз стал выжидать.

Внезапно в коридоре стало тихо.

— Смит! — позвал Хоуз.

Ответом была очередь — пули жужжали в узком коридорчике, как злые осы. Пули впивались в штукатурку. Штукатурка сыпалась на голову Хоузу. Он пригнулся ниже, к самым ступенькам, проклиная узкие коридоры многоквартирных домов и психов, которые твердо вознамерились сделаться убийцами. Снизу, с улицы, слышались возбужденные и испуганные крики, а потом неоднократно повторяемые призывы: «Полиция! Полиция! Полиция!»

— Слышишь, Смит? — крикнул он. — Они зовут полицию. Через три минуты здесь будет весь участок. Бросай оружие!

Вместо ответа, Смит снова выстрелил. На сей раз он целил ниже. Пулей откололо щепку от плинтуса возле самой верхней ступеньки. Хоуз попятился назад и снова инстинктивно пригнулся. С противоположного конца коридора послышался щелчок. Смит перезаряжал пушку. Хоуз подобрался, готовый одним прыжком перемахнуть коридорчик, когда еще один мягкий щелчок подсказал ему, что у его противника снова полный магазин. Он поспешил пригнуться и укрыться под спасительной верхней ступенькой.

В коридоре снова стало тихо.

— Смит!

Молчание.

— Смит!

Снизу, с улицы, донесся вой полицейской сирены.

— Слышишь, Смит? Они уже здесь. Они будут…

Ответом послужили три выстрела. Хоуз пригнул голову, а затем услышал, как Смит шаркает ногами. Он успел увидеть только ноги противника. Смит бросился вверх по лестнице. Хоуз, пригнувшись, побежал за ним, стреляя на ходу в удаляющуюся фигуру. Смит обернулся и тоже выстрелил, и Хоуз снова рухнул на пол. Теперь шаги Смита гремели по ступенькам — шумно, возбужденно, торопливо. Хоуз вскочил и помчался наверх, перемахивая через две ступеньки. Грянул еще один выстрел. На этот раз он не пригнулся, продолжая нестись вверх по лестнице. Надо успеть схватить Смита, пока тот не смылся по крышам! Хоуз услышал лязг металлической двери. Видимо, она не поддавалась. Послышался еще один выстрел. Значит, Смит сбил замок. Дверь на крышу со скрипом отворилась. Выбежав наружу, Смит тут же захлопнул за собой дверь.

Хоуз одним махом преодолел оставшиеся ступеньки. Сквозь щели в кровле на лестницу проникали яркие лучи солнца. Хоуз распахнул было дверь, но тут же снова захлопнул, когда пуля ударилась о дверной косяк и в лицо ему полетели деревянные щепки.

Черт тебя побери, проклятый сукин сын!

Хоуз рывком распахнул дверь, наугад послал очередь и бросился бежать. Ноги липли к вязкому от жары гудрону. Он увидел, как фигура побежала за трубу, а затем метнулась к парапету у ската крыши. Он выстрелил. Выстрел прошел слишком высоко. Теперь он стрелял не для того, чтобы испугать или ранить. Он стрелял наверняка, чтобы убить. Смит на секунду появился в поле зрения. Он балансировал на самом краю крыши. Хоуз выстрелил, и Смит, подобравшись, прыгнул. Он перескочил на крышу соседнего дома и скрылся за углом. Хоуз бросился за ним. Подошвы ботинок влипали в гудрон. Оказавшись на краю, Хоуз поколебался всего секунду, а потом прыгнул. Он приземлился на соседней крыше. Локти и колени оказались перемазанными липким гудроном.

А Смит уже перебежал к противоположному краю. На бегу он оглянулся, выстрелил в Хоуза и бросился к парапету. Хоуз поднял револьвер. Смит взобрался на парапет; силуэт его четко отражался на фоне ярко-голубого неба. Хоуз переложил револьвер в левую руку и тщательно прицелился. Он понимал: у него есть только один шанс. Он не имеет права промахнуться. Если Смит перепрыгнет на соседнюю крышу, его уже не догнать. Он уйдет. Поэтому Хоуз не торопился стрелять. Он внимательно наблюдал за Смитом. Тот раскинул руки в стороны, приготовившись к прыжку. Хоуз прицелился ему в корпус — самую широкую часть тела. Спокойнее! Главное — не промазать.

Смит секунду нерешительно балансировал у края ската. Теперь он представлял собой отличную мишень!