Операция «Маскарад»

Женщине были знакомы кое-какие помещения гигантской, словно склад, территории последнего этажа здания. До того, как она перестала работать на ЦРУ и перешла на сторону Хищника, ей приходилось работать в Париже и бывать на самой верхотуре Тур-Лангедок — в лаборатории, где стоял резкий запах формалина, в центре связи с его мониторами во всю стену и миганием разноцветных лампочек, а также в компьютерном центре, где с помощью ЭВМ трехмерные рисунки из тонких линий превращались в изображения людей, оружия и местности. Помимо этого, на этаже располагались небольшое помещение для совещаний с экранами на стенах и обилием всевозможных карт и комната отдыха, где сотрудники агентства в случае необходимости могли поспать.

Сейчас она находилась в комнате для приема гостей. Двое сотрудников вели с ней вежливую беседу, и она проявляла ответную вежливость, поддерживая ее. Для них она была изменницей, предавшей свою страну и Лэнгли, перейдя на сторону убийцы с самой дурной репутацией. Она понимала это, но их отношение не вызывало у нее ответной враждебности. Их это раздражало, она не чувствовала ни вины, ни смущения.

Женщина перешла к делу.

— Это последнее сообщение, которое вы получаете от Хищника. — Она внимательно оглядела их. — Он доказал собственную ценность. Либо мы приезжаем в США в восемь часов вечера в воскресенье, либо отправляемся куда-нибудь в другое место.

— Но это означает, что остается всего три дня, — возразил один из сотрудников.

— Это слишком короткий срок, — поддержал его второй.

— Данное условие обсуждению не подлежит, — сказала она, пожав плечами.

— Не мы принимаем решение, — сказал первый агент. — Посмотрите, как много времени занимает у Лэнгли эта процедура в других случаях. С Аркадием Шевченко, например, она длилась три года.

— А для вас это всего несколько недель, — напомнил второй.

ЦРУ отличалось особой осторожностью в вопросах предоставления убежища, поскольку те, кто его добивался, нередко не проявляли соответствующей готовности к сотрудничеству или были напичканы дезинформацией. Но в Лэнгли уже убедились в ценности сведений, которыми обладал Хищник, а его намерение выложить их полностью, без всякой утайки было очевидно.

Женщина раздраженно повела плечами, и взгляды обоих сотрудников невольно скользнули по ее груди. Это вызвало у нее раздражение. Она холодно улыбнулась и заявила:

— Скажите Хьюзу Бремнеру, что игра закончена. Все, хватит. У нас есть неплохое предложение от другой страны. Мы связались с ними, и они готовы предоставить нам убежище начиная с воскресенья. Так что это ваш последний шанс. Либо в воскресенье, либо мы отправляемся в другое место.

Был четверг, так что у американцев оставалось достаточно времени, чтобы устранить все бюрократические затруднения, которые могли быть вызваны ускорением графика реализации сделки.

— Мы передадим ваши требования руководству.

— Ответ должен быть готов завтра к полудню. Если он не будет положительным, вы никогда больше ничего не услышите о Хищнике.

Она встала и пошла к лифту. Оба агента тоже вскочили и последовали за ней.

— Где оставить информацию на этот раз? — спросил один из них.

Когда дверь лифта открылась, женщина обернулась и назвала тумбу для объявлений в районе Сен-Жермен-де-Пре, добавив, что зашифрованный текст должен выглядеть как любовная записка, адресованная Мишель. Она каждый раз меняла места обмена информацией и предпочитала старомодный шифр электронным посланиям, источник которых легко можно было отследить.

Агенты кивнули. Женщина еще раз взглянула на них и вошла в кабину.

— Оревуар, месье, — сказала она на прощание.

Лифт понес ее вниз. И ей страшно захотелось как можно скорее затеряться на летних улицах Парижа среди булочников, цветочниц, продавцов фруктов и гуляющих людей.

Хьюз Бремнер наблюдал сквозь картину за сообщницей Хищника. Картина, оживлявшая казенную обстановку, на самом деле была односторонним окном. Он вспомнил, как в результате долгих переговоров удалось убедить Арлин Дебо, директора ЦРУ, что США необходимо заполучить в свою собственность архив грязных тайн киллерской деятельности Хищника.

В конце концов сама Дебо сумела преодолеть щепетильность президента, и Хьюз получил добро на проведение этой операции.

Еще несколько минут назад Бремнер контролировал ситуацию. По утвержденному графику один за другим в Лэнгли поступали соответствующие протоколы, операция «Маскарад» шла своим чередом. Теперь Хищник спутал все карты.

Проклятая перебежчица сообщила о его ультиматуме. Но «Маскарад» еще не вошел в свою заключительную фазу! Операция закончится, когда все важные мероприятия осуществятся.

Бремнеру позарез был нужен Хищник, он должен был любой ценой добраться до него первым.

В замаскированный динамик он приказал сотрудникам принести ему материалы, доставленные связной. В приемной было две двери. Одна вела к лифту. Другая, бронированная, — в коридор, тянущийся по всей длине этажа. Пользуясь своими ключами и персональными кодами, двое агентов открыли ее, вручили шефу конверт и занялись своей обычной работой.

Бремнер отдал последнее сообщение Хищника на расшифровку и поспешил в комнату электронного наблюдения.

За посредницей террориста следили его лучшие люди, и сегодня они должны были во что бы то ни стало выйти на Хищника с ее помощью. Как только Хищник перестанет существовать, завершающая стадия операции «Маскарад» станет неизбежной, а крупнейшая за всю карьеру Бремнера операция «Величие» не будет больше подвергаться угрозе срыва.

До сегодняшнего дня за связной Хищника, как это принято в подобных случаях, следовали три человека, к которым время от времени подключался четвертый, однако женщине всегда удавалось уйти от них. На этот раз Бремнер отрядил двоих мужчин и женщину, которым предстояло вести связную пешком, мужчину и двух женщин — в машинах, и еще добавил к ним двух агентов в фургоне со спецоборудованием, выглядевшем как грузовик, развозящий пирожные по кондитерским.

Бремнера бесило, что, находясь в Тур-Лангедок, женщина никогда ничего не ела и не пила. В ее поведении чувствовалась солидная школа Лэнгли. А в ЦРУ появилась новинка — металлический порошок без вкуса и запаха, его можно было смешать с любой пищей. Если порошок попадал в пищеварительный тракт объекта наблюдения, можно было без всяких проблем следить за передвижениями последнего при условии, что наблюдатель находится не более чем в полумиле от него. Если бы этот фокус удалось проделать с ней, она привела бы агентов ЦРУ к Хищнику.

Когда женщина вышла из здания и люди Бремнера умело взяли и повели ее, сам Бремнер направился к двери.

— Я буду в своем офисе, — сказал он операторам, чьи взгляды ни на секунду не отрывались от мониторов. — Если у вас появится хотя бы малейшее подозрение, что мы приближаемся к цели, позвоните мне немедленно.

Покинув Тур-Лангедок, женщина сразу же обнаружила тех, кто следовал за ней, и была удивлена их численности. Делая вид, что никого не заметила, она спокойно шла по тротуару. Ничем не показала она и того, что увидела Ощипанного. Его присутствие на некотором удалении от нее было рассчитано на тот случай, если произойдет что-либо непредвиденное — как бы хорошо ни был подготовлен агент и как бы осторожно он ни действовал, в жизни всегда есть элемент случайности. Вечером она должна была оставить для Ощипанного в условленном месте информацию о сегодняшних переговорах. Женщина была настроена решительно: так или иначе, в США или в какой-то другой стране, но они получат убежище к вечеру воскресенья.

Связная прошла по многолюдной рю де Вожирар, миновала уличных торговцев и саксофониста на углу, направляясь в Люксембургский сад. Люксембургский дворец был построен в семнадцатом веке и первое время служил резиденцией Марии Медичи. Теперь во дворце заседал французский сенат, а аллеи пышной зелени стали раем для прогуливающейся публики. Войдя на территорию сада, женщина тоже стала медленно фланировать среди искусственных фонтанов и великолепных пышных клумб, затем остановилась у кафе, купила сосиску и банку кока-колы и, устроившись в тени на скамейке, принялась за еду.