Страница 11 из 47
— Я мужиков не деру, — помрачнел помощник капитана (зато у бедного Султана при этих словах немного отлегло от сердца). — Но ты так и не ответил на мой вопрос, Люрук, зачем тебе понадобилась эта маленькая потаскуха? Кому ты надумал ее продать так дорого, что оскорбил из-за нее даже своего лучшего друга?
— Пора бы уж тебе давно усвоить, Шактуа, я не такой дурак, чтобы заводить себе друзей, — сквозь зубы процедил капитан. — Это ты, болван, своей дырявой башкой думаешь, что самое большое удовольствие на свете — отодрать как следует бабу. И никак не можешь понять простую вещь: когда у настоящего мужика есть золото, много золота, то бабы всех мастей сами налетают на него, не хуже саранчи. Имея деньги, можно купить что угодно и кого угодно.
— Ты так говоришь, старина, будто твои карманы доверху заполнены золотом, — удивился помощник капитана. — Ведь уж сколько лет мы с тобой возим разное оружие, а все концы с концами еле сводим. Вроде и дело недешевое...
— Это потому что порядки на море за последние годы сильно ужесточились. Откуда ж взяться хорошим доходам при нашем-то короле, навтыкавшим своих соглядатаев чуть ли не за каждым деревом? — Люрук вздохнул и с надеждой в голосе произнес: — Но теперь все изменится, в мои руки наконец-то попал настоящий клад! Я даже пальцем не шевельнул, чтобы найти его. Он сам ко мне приплыл. Вернее, пришел на собственных двоих, — довольный капитан расхохотался.
— Ты говоришь про эту девчонку, которая, если верить словам Хама, отправилась за море, дабы получить поджидающее ее в Париже наследство? — догадался Шактуа. — Как она вообще к нам угодила?
— Эта дуреха со своим дружком перепутала корабли, — охотно поделился капитан. — Им нужно было торговое судно «Марсель». Оно отплывало из Измира в тот же день, что и мы, только после полудня... А эти простачки в тумане наткнулись на меня и подумали, что наша посудина и есть тот самый «Марсель». Удачно мы прикрылись этим названием, раз уж столько лет никто не замечает, что «Марселей» два. Видишь, наши гости даже перепутать умудрились.
— Недурно ты их обставил, — протянул Шактуа, а потом вдруг живо спросил: — И как ты собираешься вытянуть из них денежки? До порта осталось всего ничего.
— Гляжу на тебя, приятель, и думаю, когда ж твоя соображалка наконец начнет работать! Вроде уж четвертый десяток разменял, а как был дураком, так дураком и остался! — в карих глазах Морского дьявола запрыгали веселые чертенята. Сменив иронию на добрый тон, он добавил: — Взять с этих ободранцев, дружище, ровным счетом нечего. Дабы пустить пыль в глаза, я даже вернул им коробку с драгоценностями — пусть думают, какой я хороший, и надеются, что доберутся до самого Марселя. Правда, толстяк что-то рассказывал про богатый караван, который должен был доставить их в Измир, да только в дороге его ловкие ребята грабанули, но какое мне дело до чужой удачи? Я намерен взять, Шактуа, хороший выкуп за девицу с того богатенького старикана, к которому она направляется. Старикан на тот свет собрался, и, я думаю, его можно будет хорошенько потрясти, раз уж он желает видеть свою единственную наследницу живой и невредимой. Судя по завещанию, у него золота — видимо-невидимо, так что пусть поделится с честными морскими разбойниками, — Люрук громко захохотал.
— Капитан, а ты возьмешь меня в долю? — от волнения губы Шактуа даже затряслись. — Я мог бы тебе чем-нибудь помочь, ведь в таком важном деле всегда нужны надежные проверенные люди.
— Ты думаешь? — Люрук на мгновение задумался, потом махнул рукой. — Давай-ка лучше мы с тобой еще пропустим по кружке доброго ирландского вина! Что-то оно мне сегодня очень нравится!
Вспотевший от напряжения Султан вспомнил о Принцессе, которая осталась на палубе, и поспешил наверх. Оказалось, Эли уже успела заснуть, свернувшись калачиком на дне лодки. Заботливый друг укрыл ее теплым чапаном и перевязал лодку крепкими веревками, чтобы Эльнара ненароком не выпала во сне в море. А сам устроился рядышком прямо на прохладном полу палубы. Прикрыв глаза, Султан с беспокойством обдумывал все услышанное и мысленно перебирал в уме способы спасения, которые в итоге сводились к одному — с опасного корабля надо бежать. Неожиданно в двух шагах раздались негромкие голоса. Это были Хам и Лопух.
— А-а, вот где эти голубчики спрятались! — раздался торжествующий голос Пьера. — Ну, теперь мы с вами за все рассчитаемся!
— Слава Богу! — облегченно вздохнул Хамит. — Я уж было начал опасаться, как бы эти паршивцы не пронюхали про наш славный замысел и чего-нибудь не учудили.
— Зря боялся, — с воодушевлением ответил Лопух. — Я проверял вчера снотворное на Томе, — так он полдня дрых без задних ног! Что уж говорить про этих тюфяков... Это ты здорово придумал, Хам, подмешать снотворное в вино, теперь спать им и спать вечным сном на дне морском. Кстати, Черный, ты хоть убедился, что они оба выпили вино до дна?
— Ты — дурак, Рыжий, — спокойно заметил Хам. — Кто ж по собственной воле, скажи мне, откажется от вина? И потом, я ведь принес тебе пустые кружки, что еще надо?
— Да не кипятись ты, еще разбудишь кого не надо, — примиряющим тоном заговорил Пьер. — Для нас с тобой самое главное — чтобы все было чики-чики. Лучше подскажи, с чего начать: девчонку за борт выкинуть или карманы толстяка обшарить?
— С этой сукой я хочу еще разобраться, — с ненавистью сказал Хам. — Оставим ее напоследок, а пока повеселим душу блеском драгоценностей. Интересно, сколько за них дадут? Может, лучше продать их в Париже — там-то народ побогаче будет, чем в Марселе?
— Неплохая мыслишка, Черный! — подхватил Лопух. — В Париже мы не только побольше деньжат выручим, но еще и развлечемся как следует! А то мне эти марсельские портовые шлюхи уже порядком надоели, хочется чего-нибудь нового.
— Если бы эта маленькая тварь не ломалась, строя из себя недотрогу, у нас с тобой, Рыжий, еще в пути могло быть кое-что новенькое, — мрачно заметил Хамит. — Из-за этой суки на моем тюфяке скоро дырка появится — так бабу хочу, просто сил нет. Трудно ей было ноги раздвинуть, что ли? Отказала двум самым стоящим мужикам на всем побережье, от которых марсельские шлюхи так и пищат! Пусть теперь подыхает!
— Не боись, скоро подохнет! — весело ответил Пьер. — Осталось потерпеть пару деньков, и мы с тобой загудим на всю катушку. Хам, меня другое тревожит. Ты точно уверен, что Морской дьявол отдал этим придуркам коробку с драгоценностями? У толстяка на его жакете столько карманов, что не разберешь сразу, где искать.
Моряк склонился над Султаном, который в это самое мгновение отчаянно соображал, как выпутаться из очередной опасности. Закричать и позвать на помощь Люрука? Но услышит ли его крик напившийся вдрызг капитан? А что с ними будет потом, когда они прибудут в Марсель? Если, конечно, прибудут... Может, собраться с силами и сделать с этими двумя негодяями то, что они собирались сделать с ним и Принцессой, — выбросить за борт судна? Но одолеет ли он один двух здоровяков?
— Вот те крест! — перекрестился Хамит, давным-давно принявший другую веру, а по большому счету не веривший ни в кого и ни во что. — Толстяк на моих глазах взял коробку из рук Морского дьявола и спрятал в один из своих карманов. Ты, Рыжий, покарауль пока, а я немного развлекусь со спящей красоткой. До рассвета далеко... Может, и ты еще успеешь попробовать эту сладкую сучку, чего ж добру попусту-то пропадать? Главное — успеть вовремя следы замести, а то Морской дьявол живо подвесит нас с тобой на мачту. У него насчет девицы свои планы. Не понимает, козел, что нельзя на борт бабу брать, да еще такую смазливую, когда вокруг столько голодных мужиков. Ну, теперь пусть пеняет на себя. Надо было сразу пустить ее по кругу, чтоб все было честь по чести и без всяких обид, а то ни себе, ни людям. Пусть поломает голову старый хрыч, куда его пассажиры делись. Девица-то со странностями: от голода почти умирала, а переспать все равно отказывалась, — так почему бы ей еще чего-нибудь не учудить, к примеру, в море синее не спрыгнуть? Мало ли что могло прийти в ее больную голову! Но хороша тварь, слов нет! И как только Люрук заманил ее на наше судно?! Впрочем, на то он и Морской дьявол, чтоб все уметь! Вот только девицу из своих загребущих рук упустил... Как ни крути, а получается, что она должна была достаться именно мне. Сейчас я эту сучку выдеру так, что чертям в аду тошно станет.