Паранойя

Наконец, обвязавшись полотенцем, я вышел из ванной. Пола лежала на кровати и смотрела телевизор.

Несколько минут, пока я одевался, мы молчали. Потом она сказала:

— Прости, ты прав. Я напрасно на тебя набросилась.

— Я сам виноват, — ответил я, устав на нее сердиться, — поднял шум из-за ерунды.

— Если ты и правда не хочешь ужинать с ними, мы можем отказаться. Знаешь, я бы с большим удовольствием поужинала вдвоем — мне просто не хотелось показаться невежливой.

— Не страшно. Может быть, они только на первый взгляд мне такими показались. Может, они вовсе не так уж и плохи.

Пола приняла душ и переоделась, и мы отправились на прогулку по Седьмому шоссе — до Леннокса. Маленький городок, типичный для Новой Англии, готовился принять Танглвудский музыкальный фестиваль. До фестиваля еще оставалось несколько месяцев, а пока Леннокс выглядел еще более безмятежным и безлюдным, чем Стокбридж.

Мне не хотелось жаловаться Поле, но до сих пор этот уик-энд действовал на меня угнетающе. Расслабиться не получалось, и я уже жалел, что мы не остались на выходные в городе.

Когда мы вернулись в номер, я прилег отдохнуть, а Пола стала смотреть телевизор. Я уснул в неловкой позе, и, когда проснулся, у меня болели шея и голова. Я принял две таблетки тайленола, боль прошла, но я все еще чувствовал слабость, и настроение у меня было паршивое. На ужин Пола оделась неожиданно нарядно — в черное бархатное платье с низким вырезом, купленное всего пару недель назад за четыреста долларов в бутике на Мэдисон-авеню. Я надел светлые брюки и черную рубашку на пуговицах из «Банана Рипаблик».

В семь часов мы спустились вниз и перед входом увидели ждавших нас Дага и Кирстин. Они были при всем параде. Кирстин выглядела так, как будто только что сошла со страниц «Вога» — в длинном коричневом платье и туфлях на пяти- и даже восьмисантиметровых каблуках. Даг смотрелся вылитым «Мистером Джи-Кью» — спортивный бежевый пиджак из льна, белая льняная рубашка и бежевые брюки. Мы обменялись приветствиями и по вечернему холодку пошли в ресторан. Даг говорил о теннисе, как он начал играть в пять лет и как высоко котировался как игрок-любитель в Нью-Джерси. Я чувствовал усталость и все пытался избавиться от плохого настроения.

Ресторан оказался небольшим, но, против ожидания, в нем царило оживление. В зале было всего шесть или семь столиков, и за всеми сидели люди. Даг успел забронировать места, и нас рассадили сразу, вперед еще двух пар, ждавших у дверей.

Даг работал на Уолл-стрит, поэтому они с Полой тут же принялись обсуждать положение на фондовой бирже. Пола что-то сказала об акциях, интересовавших ее компанию, и Даг начал сыпать словечками вроде «форвардные показатели», «хеджирование свопа» и «азиатские рынки». Они так увлеклись, что, кажется, напрочь забыли о нашем с Кирстин присутствии за столом. В конце концов я завязал с ней какой-то скучный разговор. Мое первоначальное впечатление о ней теперь только укрепилось: кроме очаровательной улыбки, здесь ничего не было. Она работала заместителем руководителя в рекламной фирме, и мне казалось, что все ее ответы на мои вопросы сводились к «да что вы говорите!», «вау» и «вот как». С ней, видимо, было легко, чего нельзя было сказать о Поле. Неудивительно, что выбор Дага пал на нее: он производил впечатление человека, который меньше всего склонен терпеть чужое мнение, если оно хоть в чем-то расходится с его собственным.

— А ты чем занимаешься, Роберт?

Его вопрос прозвучал так, как будто он только сейчас заметил мое присутствие.

— Я — Ричард, — поправил я.

— Да, конечно, Ричард. Прости, мне сегодня, наверное, голову напекло.

Пола засмеялась.

— Я работаю в консалтинговой фирме, услуги по модернизации компьютерных сетей.

— А, компьютерщик, — воскликнул Даг. — Слушай, может, потом заскочишь ко мне в номер — у меня проблемы с ноутбуком. Модем, похоже, барахлит.

— Я не компьютерщик, — сказал я. — Я занимаюсь продажей сетевых систем.

Пола бросила на меня негодующий взгляд.

— А, понятно, — сказал Даг. — Наверное, часто приходится уезжать из города? Оставлять жену одну?

— Нет, по большей части все мои клиенты здесь, в Нью-Йорке.

— Вот как? Хорошо! А мне по работе часто приходится раскатывать по шарику — встречаться с руководителями филиалов. Вот только на прошлой неделе я вернулся из Сингапура.

— Всегда мечтала побывать в Сингапуре, — живо откликнулась Пола.

Даг громко и скрипуче продолжил вещать, стараясь поразить нас рассказом о своих путешествиях. Я невольно заметил, что он заигрывает с Полой. Он не сводил с нее глаз и сидел ближе к ней, чем к Кирстин.

Пола тоже отрывалась вовсю — она пила вино, смеялась каждой дурацкой шутке, которую отпускал Даг. Мне не хотелось снова попадать в алкогольную зависимость, поэтому я пил чай со льдом. Я надеялся, что никто не захочет ни десерта, ни кофе и мы сможем поскорее уйти из ресторана.

Из оцепенения меня неожиданно вывели слова Дага:

— Так что, ребята, скоро собираетесь завести детишек?

— Через год или два, — сказал я.

— Что, кроме шуток?! — выпив, Даг стал еще более шумным и громогласным. — Планируете остаться в Нью-Йорке или переедете за город?

— Переедем за город, — сказал я. — При условии, что когда-нибудь сможем избавиться от нашей квартиры.

— Это здорово! — воскликнул Даг. — Я сам вырос в северо-западном Джерси. У нас был огромный двор и теннисный корт. Для ребенка это рай.

Подошел официант и спросил, будем ли мы заказывать десерт. Сначала все отказались — и я возблагодарил Бога, — но потом Даг сказал:

— Не могу устоять перед искушением: мне одно тирамису.

Официант ушел, я взглянул на Полу и увидел, что она злобно смотрит на меня. Она быстро отвела глаза, но я готов был поклясться, что она вне себя от бешенства. Я не мог понять, что случилось. Наверное, ее недовольство мной было как-то связано с десертом. Может быть, она заметила, что я скривился.

Пола сидела злая как черт на протяжении всего ужина, но Даг с Кирстин, по-моему, ничего не заметили. Наконец принесли счет. Даг предложил разделить сумму пополам, хотя его заказ был самым дорогим: он один выпил почти все вино и только он заказывал десерт.

На обратном пути, по дороге в гостиницу, Даг сказал:

— Знаете что, здесь прямо в гостинице, в подвале, есть маленький ночной клуб. Вряд ли, конечно, тут у них Китайский клуб, [2]но вроде бы есть даже живая музыка. Наверное, в противоположность мертвой. — Он засмеялся. — В любом случае более увлекательного занятия на вечер здесь не сыскать.

Я уже готов был вежливо отказаться, но меня опередила Пола.

— Прошу меня извинить, — сказала она, — но я что-то не очень хорошо себя чувствую.

— Да что ты! — воскликнула Кирстин. — Тебе еда повредила?

— Не знаю, — сказала Пола, — может быть.

— С тобой все в порядке? — сверхучастливо спросил Даг, как будто Пола приходилась ему дочерью.

— Ничего, все пройдет, — отозвалась Пола, — мне просто нужно пойти в номер и отдохнуть.

Перед входом в гостиницу мы с Полой попрощались с ними и пошли к себе.

— Что с тобой? — спросил я.

— Отстань ты от меня к чертовой матери, — сказала она.

Снова здорово. Господи!

— Слушай, мне правда уже все это надоело до чертиков.

— А мне наплевать, надоело тебе или нет.

— Ты через каждые две минуты на меня обижаешься и устраиваешь эти идиотские разборки.

По лестнице мы поднимались молча. На втором этаже Пола сказала:

— Я ложусь спать.

— Да что я сделал-то не так?

Когда мы вошли в свой номер, Пола сказала:

— Тебе не кажется, что прежде чем делать объявления насчет того, собираемся ли мы заводить детей и когда, неплохо было бы обсудить это со мной?

— О чем ты? — удивился я. — Ты всегда говорила, что хочешь родить, пока тебе не стукнуло тридцать пять.

— А когда мы с тобой последний раз говорили на эту тему? — Она смерила меня испепеляющим взглядом.

2

Китайский клуб — дансинг-клуб в Нью-Йорке со множеством танцплощадок, в том числе и на крыше, известный разнообразной музыкой.