Ключи от Рая. Часть 2

зумное использование законов природы. И чудо — это не что иное, как непознанная реальность. Эти люди поняли структуру чудес, разобрались в их основах. И поставили на службу своему миру, на­учившись создавать поистине неиссякаемые источ­ники энергии. Не имея ограничений в энергии, они смогли использовать даже невыгодные, но экологи­чески чистые технологии—в мире сваргов исчезли вредные выбросы. Использование полевых форм искусственного интеллекта позволило создать уди­вительные компьютеры и «умные» материалы, способные менять форму по желанию человека. Производство товаров возросло до такой степени, что уже давно отпала необходимость в деньгах — каждый просто брал то, что ему нужно, при этом разумной бережливости сваргов обучали с детских лет. Работа в основном свелась к творчеству, руч­ной труд как таковой практически исчез. Для того чтобы выпустить какую-то новую вещь, местным инженерам было достаточно придумать ее, соз­дать — опять же с помощью машин, чертежи и все остальное делалось на полностью роботизирован­ных заводах. Любой человек мог принять участие в создании новых товаров, для этого существовал ряд специальных экспериментальных предпри­ятий. Если в обычном технологическом процессе машина могла поспорить с конструктором, говоря о нецелесообразности того или иного решения, то в экспериментальном цикле рамки были менее жест­кие — допускалось все, что хотя бы теоретически могло работать. Можно было придумать свою вещь, дать задание на ее производство и уже через сутки получить ее с доставкой на дом. При этом, правда, существовали и запреты, даже экспериментальное производство никогда не выпускало потенциально опасные для человека вещи. И вот что интересно: очень многое из того, что потом прочно входило в жизнь сваргов, создавалось как раз на таких экс­периментальных производствах. Именно поэтому их не считали убыточными, они вносили весомый вклад в развитие этого мира.

В мире сваргов тоже жили люди самых раз­ных национальностей, но каких-то реальных гра­ниц между государствами не существовало. Тем не менее, каждый народ в территориальном пла­не жил достаточно обособленно, это был один из элементов национальной политики сваргов. Подра­зумевалось, что каждый народ, каким бы малень­ким он ни был, имеет полное право на сохранение своей исторической самобытности. Более того, он даже был обязан пользоваться этим правом, бе­режно относясь к своим языку и культуре. Каких-то ограничений в передвижении из страны в страну не существовало, но, если человек на­всегда уезжал со своей исторической родины, это считалось дурным тоном. Браки между предста­вителями разных национальностей не запреща­лись, но и не приветствовались. Считалось, что это размывает нации и в перспективе может приве­сти к исчезновению малочисленных народов. На­сколько я понял, здесь очень хорошо относились к представителям других национальностей, люди жили мирно и счастливо. В немалой мере этому способствовало негласное правило, согласно кото­рому иностранец, погостив или поработав, всякий раз уезжал на родину. Возможно, при этом игра­ло свою роль и отсутствие экономически отсталых регионов — с материальной точки зрения челове­ку было все равно, где жить.

Мне политика сваргов показалась очень мудрой. Ведь если у вас за стенкой живет сосед, вы може­те быть с ним в самых дружеских отношениях, но при этом вам не придет в голову проломить стену и объединить квартиры, чтобы стать еще ближе. В мире сваргов те же украины и русы — так на­зывались здесь эти нации — жили мирно и счаст- ливо и не только не испытывали национальных проблем, но даже не допускали мысли, что такое вообще может быть. Многие из них переживали по поводу того, что творилось в мире даотов, и уже не первый год пытались отменить закон, согласно ко­торому запрещалось вмешательство в дела других миров. Но большинство выступало против подоб­ного вмешательства, считая, что каждый мир име­ет право идти своим путем. По их мнению, было вполне достаточно того, что у даотов установили Двери, это позволяло любому хорошему, доброму человеку перейти к сваргам. Но это же и критико­валось: ведь если все добрые люди уходят, то кто будет работать на благо того мира?

Сфера отношений с другими мирами оказа­лась едва ли не единственным вопросом, по кото­рому здесь существовали какие-то серьезные раз­ногласия. Но решалось все цивилизованно, путем обычного голосования. Проголосовать можно было как из дома, сообщив свой выбор через Сеть, так и с работы или из любого удобного места. Голосова­ние длилось от недели до месяца, в зависимости от важности вопроса, при этом свой голос, если чело­век вдруг изменял мнение, можно было забрать и проголосовать снова — требовалось только успеть сделать это до конца голосования. Правительства страны как такового не было, в каждом городе дей­ствовало самоуправление. Общие проблемы реша­лись совместно представителями всех заинтере­сованных регионов, каких-либо принципиальных споров обычно не возникало. При необходимости представители регионов проводили голосование в своем кругу, важные вопросы выносились на общее голосование. В целом политическая система вы­глядела очень размыто — ив этом, на мой взгляд, было ее главное преимущество. К тому же у мест­ных управленцев не существовало какой-то мате­риальной заинтересованности, все просто честно выполняли свои обязанности. Не удивительно, что этот мир процветал...

Сняв очки и отсоединив электроды я сел на кровати, настроение у меня было не самое вос­торженное. Нет, мне очень понравилось все, что я узнал об этом мире. Просто я на редкость остро почувствовал, насколько сер и убог наш мир по сравнению с этим. Ведь можно жить по-челове­чески, можно — теперь я это знал. И, наверное, не в источниках энергии дело, хотя и они важны для процветания общества. Все упирается в наше сознание. Почему здесь везде так чисто? Да пото­му, что никому в голову не придет бросить мусор мимо утилизатора. Они так воспитаны, это вошло в кровь. Очень честны, да и странно, если бы было иначе: в мире, где все есть, нет смысла воровать и обманывать. И при всем этом не являются зану­дами, умеют веселиться, даже спиртные напитки здесь есть — очень легкие и вкусные вина. Музыка мелодичная, кино тоже есть. Вчера вечером, уже дома, смотрели с Ивом и Алиной фильм «Симфо­ния неба». Он был о любви, причем действие про­исходило в моем мире. Сам фильм мне очень по­нравился, временами у меня на глазах появлялись слезы. Но все, что касалось деталей моего мира, не выдерживало никакой критики — уже по одному этому фильму я понял, что о моем мире здесь знают не так уж и много. Фильм, к слову, проецировался в воздух, мы смотрели его на фоне темной стены. Изображение выглядело очень объемно и красоч­но, гораздо лучше, чем в наших самых современ­ных кинотеатрах. Похоже, здесь использовались какие-то лазерные технологии. А может, что-то другое, я со всем этим еще не разобрался.

К вечеру я узнал, что мне выделили кварти­ру — или дом, как ее здесь называли. Выделили со­всем близко от дома Ива, всего одним этажом выше. Мой новый дом оказался совершенно пустым, лишь на стене висел уже знакомый мне обруч. Я знал, что мог бы жить у Ива столько, сколько захочу, благо места хватало, но предпочел перебраться в свое новое жилище. С помощью Ива перетащил к себе матрац из своей прежней комнаты и кресла с балкона. Все остальное можно было заказать зав­тра. Я вырастил кровать под уже готовый матрац, после чего Ив заявил, что всем этим я займусь по­том, и едва ли не силой утащил меня к себе. Весь вечер мы обсуждали — с участием Алины — са­мые разнообразные темы, и лишь когда стало уже совсем поздно, я ушел к себе, прихватив взятые в магазине бумагу и конверт. Еще днем Ив огорошил меня сообщением, что я могу написать письмо и от­править его в свой мир. По его словам, в пересылке неодушевленных предметов особой проблемы не существовало, сотрудничающие со сваргами жи­тели моего мира без проблем доставят это письмо в любое указанное место.

Ручки у сваргов тоже были очень необычные. Здесь не требовалось писать — так, как принято у нас, выписывая каждую букву. Кончик ручки был высотой со строку, около сантиметра, и узким, око­ло двух миллиметров в толщину. Для того чтобы что-то написать, надо было просто вести ручкой по бумаге. Умная машинка улавливала твои мыс­ли — уж и не знаю, как она это делала, — и пре­образовывала их в готовые буквы. Фактически ты вел ручкой по строке, и слева от пишущей головки оставался готовый текст, очень ровный и аккурат­ный. При необходимости его можно было стереть, проведя ручкой в обратном направлении. Менялись и параметры шрифта — наклон букв, их конфигу­рация, величина, — все это зависело исключитель­но от твоего желания. Шрифт сваргов я выучил еще во время просмотра учебного фильма, все его от­личия от нашего в основном сводились к другому начертанию букв — или буквиц по-местному — и добавлению во многих словах лишнего знака вроде нашей канувшей в небытие буквы «ер». Специаль­но для того чтобы я мог написать письмо домой, Ив подарил мне ручку, пишущую земными буквами. еще в Отделе, опробовав ручку и привыкнув к не­привычной технике письма, я сказал Иву, что было бы здорово иметь такую ручку у себя дома — там, в моем родном мире. И добавил, что если когда-ни- будь мне удастся туда вернуться, я обязательно захвачу ручку с собой.