Дьявольский вальс

Когда-то эта комната представляла собой кабинет помещичьего дома в Котсволде, затем была подарена больнице – еще до того, как я прибыл сюда интерном, – перевезена через Атлантику и восстановлена при финансовой поддержке патрона-англофила, который полагал, что медикам следует отдыхать, как положено в высшем свете. Этот человек никогда и в глаза не видел врачей из Западной педиатрической больницы.

Я пересек комнату и попробовал открыть дверь в библиотеку. Не заперта.

В комнате без окон было совершенно темно. Я включил свет. Большинство полок пустовало, на некоторых лежали тощие стопки разрозненных журналов. На полу – небрежно сложенные груды книг. Задняя стена оказалась голой.

Компьютера, при помощи которого я раньше искал нужные мне для работы материалы, не видно. Отсутствовали и дубовые каталожные ящики, с выполненными от руки на пергаментной бумаге указателями. Единственным предметом мебели оказался серый металлический стол. К столу липкой лентой прикреплен лист бумаги: вкутрибольничное объявление, написанное три месяца тому назад.

ДЛЯ СВЕДЕНИЯ СЛУЖЕБНОГО ПЕРСОНАЛА от Дж. Г. Пламба, главного управляющего.

По вопросу реорганизации библиотеки.

В соответствии с многочисленными просьбами персонала и последующим положительным решением научного совета, общего собрания совета директоров и финансового подкомитета исполнительного совета каталог медицинской библиотеки будет полностью компьютеризирован с применением стандартных поисковых программ типа «Орион» и «Мельвиль». Контракт на переоборудование был выставлен на конкурс и после тщательного изучения и расчета затрат предоставлен "БИО-ДАТ инкорпорейтед, Питсбург, штат Пенсильвания, – концерну, специализирующемуся на медицинских и научных информационных системах и интеграции учреждений здравоохранения. Представители «БИО-ДАТ» информировали нас, что весь процесс займет приблизительно три недели с момента получения ими всех необходимых данных.

В соответствии с этим существующий в данный момент библиотечный каталог будет отправлен 6 центр «БИО-ДАТ» в Питсбурге на весь срок переоборудования и по завершении работ возвращен в Лос-Анджелес на хранение в архив.

Убедительно призываем вас к сотрудничеству и терпению.

Три недели растянулись на три месяца.

Я провел пальцем по металлическому столу. Палец почернел от пыли.

Выключив свет, я вышел из комнаты.

Бульвар Сансет являл собой мешанину из буйного разгула страстей и убогой нищеты, надежд иммигрантов на лучшую жизнь и погони за преступной наживой.

Я проехал мимо злачных заведений, притонов новой музыки, гигантских рекламных щитов шоу-бизнеса и магазинчиков на Стрип, где продавалась одежда, рассчитанная на пресыщенные вкусы, пересек Дохени-драйв и скользнул в святилище доллара – Беверли-Хиллз. Миновав поворот на Беверли-Глен, я направился туда, где всегда можно заняться серьезной научной работой. Туда, куда приезжал трудиться и Чип Джонс.

Биолого-медицинская библиотека была заполнена жаждущими знаний и теми, кто был вынужден заниматься там. У одного из дисплеев сидела знакомая мне особа.

Задорное личико, внимательный взгляд, свисающие сережки, два прокола в правом ухе. Стриженные рыжевато-каштановые волосы отросли до плеч. В вырезе темно-синей кофточки белый воротничок.

Когда я видел ее в последний раз? Года три назад. Значит, теперь ей двадцать.

Интересно, получила ли она уже свою степень доктора философии?

Она быстро стучала по клавишам, выводя данные на экран. Подойдя ближе, я увидел, что текст на немецком. Время от времени мелькало слово neuropeptide.

– Привет, Дженнифер.

Она быстро повернулась.

– Алекс!

Широкая улыбка. Поцеловав меня в щеку, Дженнифер слезла со стула.

– Уже разговариваю с доктором Ливитт? – спросил я.

– В июне этого года. Добиваю диссертацию.

– Поздравляю. Нейроанатомия?

– Нейрохимия – больше пользы, так ведь?

– Все еще намерена идти на медицинский факультет?

– Осенью. Стэнфорд.

– Психиатрия?

– Не уверена, – ответила она. – Может быть, что-то... более конкретное. Не обижайтесь. Хочу присмотреться и выбрать то, что мне больше подходит.

– Ну что ж, спешить некуда. Сколько тебе – двенадцать?

– Двадцать! В следующем месяце будет двадцать один.

– Да, действительно старуха.

– А разве вы не были молоды, когда окончили учебу?

– Ну, не так уж молод. Уже брился.

Она опять засмеялась.

– Как приятно встретиться с вами. О Джейми что-нибудь слышно?

– На Рождество получил от него открытку. Из Нью-Гэмпшира. Он там арендует ферму. И пишет стихи.

– У него... все нормально?

– Он чувствует себя лучше. На открытке не было обратного адреса, и в адресных списках тоже нет. Поэтому я позвонил психиатру, которая наблюдала его в Кармеле, и она сказала, что он на лекарствах довольно прилично себя чувствует. Очевидно, там за ним кто-то присматривает. Одна из медсестер, работавших с ним в Кармеле.

– Ну что ж, хорошо, – вздохнула она. – Несчастный парень. Ему пришлось столкнуться со многим, что помогало и мешало ему.

– Удачно сказано. С кем-нибудь еще из этой группы поддерживаешь связь?

Эта группа. Программа 160. Как в коэффициенте умственного развития. Ускоренная академическая учебная программа для детей с интеллектом гениев. Величайший эксперимент, окончившийся для одного из его участников обвинением в серии убийств. Я был втянут в эту историю и стал свидетелем людской злобы и продажности.

– ...в Гарварде на юридическом факультете и работает у судьи, фелиция изучает математику в Колумбийском университете, а Дэвид ушел с медицинского факультета Чикагского университета после первого семестра и занялся коммерцией. Всегда оставался восьмидесятником. Во всяком случае, этот проект похоронили – доктор Флауэрс не возобновила субсидии.

– Из-за здоровья?

– Отчасти. И, конечно, шумиха по поводу Джейми сыграла свою роль. Флауэрс переехала на Гавайи. Думаю, захотела сменить обстановку, чтобы снять напряжение.

Столкнувшись с прошлым во второй раз за день, я понял, как много осталось необрубленных концов.

– Так что же привело вас сюда? – поинтересовалась Дженнифер.

– Ищу материал по одному делу.

– Что-нибудь интересное?

– Синдром Мюнхгаузена, переносимый на другое лицо. Слышала о таком?

– Слышала. Это когда люди вредят себе, чтобы симулировать болезнь, так? Но что такое синдром, переносимый на другое лицо?

– Люди симулируют болезнь у своих детей.

– Да, вот это действительно страшно. А какие болезни?

– Почти все. Наиболее часто встречающиеся симптомы – проблемы с дыханием, кровообращением, лихорадка, инфекции, ложные припадки.

– Как бы передача болезни по доверенности, – проговорила Дженнифер. – В этом есть что-то, внушающее ужас – заранее рассчитанные действия, как торговая сделка. Вы действительно работаете с подобной семьей?

– Пока я изучаю эту семью, чтобы понять, так ли это. Всего лишь стадия предварительного диагноза. У меня есть только первоначальные сведения, так что хотел бы просмотреть литературу по этому вопросу.

Она улыбнулась:

– По каталогу или вы теперь подружились с компьютером?

– С компьютером. Если он говорит по-английски.

– У факультета открыт счет в ПП?

– Нет. А что это такое?

– «Поиск и печать». Новая система. Журналы целиком копируются и вводятся в компьютер. Вы можете вызвать целые статьи и отпечатать их на принтере. Только для факультетов, если готовы платить. Мой декан утвердил меня временным лектором и открыл мне личный счет. Рассчитывает, что я опубликую результаты своей работы и упомяну в них его имя. К сожалению, иностранные журналы пока еще не введены в эту систему. Поэтому приходится разыскивать их допотопным способом. – Она указала на экран.

– Всем языкам язык. Разве вам не нравятся эти шестидесятибуквенные слова и умляуты? Грамматика просто умопомрачительная. Но мама помогает мне преодолевать трудные пассажи.