Доктор Смерть

Миниатюрный стетоскоп. Таким играют дети. Розовые пластмассовые трубки, посеребренная пластмассовая дужка наушников и диск. Самих наушников нет — аккуратно отрезаны. В коробке серебристая пыль.

Майло прищурился.

— Почему бы тебе не положить эту коробку?

— В чем дело?

Тем не менее я послушно выполнил его просьбу.

— Я проверил этот чертов ящик в самый первый приход сюда, и коробки там не было. Остальные книги были, а этой нет. Я отлично помню, что проверил год издания каждой, отметив про себя, что у Мейта тяга к антиквариату.

Майло не отрывал взгляда от красной коробки.

— Посетитель? — предположил я. — Наш парень из фургона увековечил свой подвиг? А сломанный стетоскоп — это закодированное сообщение: "Мейт отошел от дел, теперь я доктор Смерть"?

Поморщившись, Майло снова нагнулся.

— Похоже, наушники откусаны. Судя по пыли, кто-то сделал это прямо здесь... и очень аккуратно.

— Это не составит никакого труда, если есть ножницы для перекусывания костей. Мы имеем дело с очень отвратительным эльфом.

Майло потер лицо.

— Он пришел сюда, чтобы отметить свой успех?

— И оставить свой след.

Подойдя к двери, Майло хмуро посмотрел на книжные шкафы в соседней комнате.

— Я дважды бывал здесь после убийства, и, похоже, все остальное на своих местах...

Обращаясь не столько ко мне, сколько к себе самому. Прекрасно понимая, что когда речь идет о тысячах томов, полной уверенности быть не может. Понимая, что от желтой ленты перед дверью не было никакого толку: замок мог открыть кто угодно.

— Этот бродяга, которого видела миссис Кронфельд... — начал я.

— Бродяга в открытую поднимался по лестнице, а когда миссис Кронфельд на него прикрикнула, он сразу сделал ноги. По ее словам, это был оборванец, опустившийся до самого дна. Ты не думаешь, что наш парень должен быть поприличнее?

— Как ты сам говорил, некоторые любят отправлять вместо себя других.

— Что? Убийца нанимает какого-то шизофреника, чтобы тот проник в квартиру и оставил в ящике эту коробку?

— А почему бы и нет?

— Если это было своеобразной попыткой помочиться на могилу Мейта, зачем лишать себя такого наслаждения?

— Может быть, ты и прав, но наш мальчик стал осторожнее, — возразил я. — К тому же, перепоручение задачи таит в себе другие прелести. Он ощутил себя всесильным, хозяином. Все могло произойти вот как: убийце хорошо знаком этот квартал, потому что он некоторое время следил за Мейтом. И вот теперь он катается по Голливуду, находит какого-то оборванца и дает ему деньги за то, чтобы тот доставил посылку по адресу. Половина вперед, остальные после. Вероятно, сам убийца ждал где-то на улице. Бродягу он выбрал умышленно, потому что это обеспечивало дополнительную степень безопасности: даже если «взломщика» схватят на месте преступления, он мало что сможет рассказать. Убийца использовал такую маскировку для большей надежности.

Раздув щеки, Майло медленно втянул воздух и, поболтав его внутри, так же медленно выдохнул. Из его кармана как по мановению волшебной палочки появились запечатанный пакет с хирургическими перчатками и мешочек для улик.

— За дело принимается доктор Майло, — объявил он, просовывая руки в резину. — Ты прикасался к коробке, но я за тебя поручусь.

Натянув перчатки, Майло взял коробку и внимательно осмотрел ее со всех сторон.

— Кому-то очень хорошо знакомы здешние места, — заметил он. — На Голливудском бульваре полно сувенирных лавок, так что, возможно, удастся найти продавца, который вспомнит, кому недавно продавал такое.

— Вероятно, выбор названия не был случайным, — задумчиво произнес я.

— "Беовульф"?

— Бесстрашный доблестный герой, расправляющийся с чудовищем.

Мы пробыли в квартире еще целый час, осматривая кухню и гостиную, роясь в буфете, проверяя книжные шкафы на предмет наличия тайников, но так ничего и не обнаружили. В некоторых книгах я нашел чеки двадцати-тридцатилетней давности. Букинистические магазины в Сан-Диего, Окленде, Лос-Анджелесе.

Выйдя на лестницу, Майло снова заклеил дверь желтой лентой, запер ее на замок и смахнул пыль с лацканов пиджака. Он выглядел каким-то съежившимся. На противоположной стороне улицы латиноамериканка средних лет стояла в скудной тени чахлой магнолии, держа в руках сумочку и зажав под мышкой сложенную газету. Больше вокруг не было ни души, и, как и всякий прохожий на улицах Л.-А. в разгар дня, женщина сразу же привлекала к себе внимание. Автобусных остановок поблизости не было; по всей видимости, дамочка ищет приключений. Поймав на себе мой взгляд, она тотчас же отвела глаза и, повесив сумочку на плечо, развернула газету и углубилась в чтение.

— Если коробка является «подарком», — сказал я, — это еще одно подтверждение версии насчет сообщника. Кто-то хотел занять место Мейта. В буквальном смысле. Спальня выбрана не зря: это единственное помещение в квартире, где сильно чувствуется личный отпечаток Мейта. Считай это своеобразным изнасилованием. Что прекрасно увязывается с ампутацией гениталий Мейта. Кто-то наслаждается своей силой, властью. Строит из себя Бога — для психопата-монотеиста может быть только одно божество, поэтому необходимо устранить всех соперников. И лучше сделать это там, где святая святых соперника — у него дома. Я прямо-таки вижу, как убийца бродит по квартире, наслаждаясь собственным триумфом и получая дополнительное удовольствие от сознания того, что он проник в квартиру, опечатанную полицией. Если сюда придет еще кто-нибудь, он в ловушке. Спальня находится в глубине квартиры, и другого выхода из нее нет. Прятаться можно только в шкафу, так что, для того чтобы бежать, необходимо вернуться в гостиную и затеряться в лабиринте книжных шкафов. Полагаю, игра с огнем щекотала ему нервы. То же самое впечатление у меня сложилось на месте убийства. Преступник для своей хирургической операции выбрал открытое место. Затем убрал с окна лист картона, чтобы труп Мейта был обнаружен. Тщательно замел за собой следы, но не замаскировал фургон. Оставил записку. Поразительная дотошность в сочетании с бесшабашностью. Психопат с интеллектом выше среднего. Достаточно умный для тактического планирования, но неспособный заглядывать далеко вперед, потому что чересчур упивается опасностью.

— Твои слова должны как-то меня успокоить?

— Майло, мы имеем дело не с суперменом.

— Хорошо, потому что и я не супер-сыщик.

Он постоял на месте, размахивая пакетом с коробкой.

Латиноамериканка подняла глаза. Наши взгляды встретились, и она тотчас же снова уткнулась в газету.

— Если этот тип разгуливал по квартире, — сказал Майло, — быть может, он к чему-нибудь прикоснулся. После того, как там сняли все отпечатки. Просить о том, чтобы по квартире прошлись заново, будет очень здорово... особенно после того, как мы с тобой там все залапали.

— Я сомневаюсь, чтобы убийца наследил. Он слишком аккуратный.

— Я все равно попрошу ребят из технического отдела. — Он начал тяжело спускаться вниз, но остановился на полдороге. — Если это сообщение, кому оно было предназначено? Не широкой публике. В отличие от трупа и записки, коробку могли еще долго не найти.

— Здесь он разговаривал сам с собой, — ответил я. — Делал все возможное, чтобы усилить волнующие ощущения, оживить воспоминания об убийстве. Наверняка ему хотелось вернуться на место преступления, но это слишком опасно. Ну а чем это можно заменить? Проникнуть домой к Мейту, лично или через подставного бродягу.

Мне вдруг вспомнились слова Ричарда Досса: «...поплясать на могиле Мейта».

— Сломанный стетоскоп, — сказал я. — Если я прав насчет того, почему убийца взял черный саквояж, смысл послания очевиден: "Настоящие инструменты забрал я, тебе же остался бесполезный хлам".

Мы стали спускаться дальше. На последних ступенях Майло снова остановился.

— Меня заинтересовала мысль насчет сообщника. Еще я не перестаю думать об адвокате Хейзелдене, который давно уже должен был вернуться в город, но так и не вернулся. Потому что кто больше него общался с Мейтом? Кто лучше него знаком с квартирой и, возможно, даже имеет от нее ключ? Алекс, этот тип ведет себя не так, как должен был бы. Смотрим, что у нас есть: Мейт убит больше недели назад, Хейзелдену казалось бы, следовало устраивать одну пресс-конференцию за другой.