Враги поневоле

— Это потому она украла у него браслет? Хотела отомстить за разбитое сердце?

Лария покачала головой. Пробежалась по комнате взглядом, задержавшись на моем запястье, и нахмурилась.

— Лишь однажды я видела этот альяри, когда вместе с остальными крестьянами по приказу графа попала в замок. А потом увидела его у тебя и очень испугалась.

— Не дав мне вставить и слова, женщина зачастила: — Не знаю, каким образом он оказался у тебя, Ноэ, но ты должна от него избавиться. Иначе он и тебя погубит! Как и во время разговора с Алессом, мне захотелось спрятать руку, защитить браслет от пристального взгляда травницы. А та тем временем взволновано продолжала:

— Ларана рассказывала, что альяри достался Гортейну от отца, лорда Веральда. Не прошло и нескольких недель после кончины старика, как молодого графа будто подменили. Он стал точной копией своего отца, превратился в настоящее животное. Беспричинные вспышки гнева, неоправданная жестокость графа посеяли в Горнвилле страх. Гортейн наказывал слуг за любую провинность, чуть ли не каждый день кого-нибудь подвергали порке. Словно в отместку за безжалостность молодой граф начал страдать от сердечных приступов. Гортейн был убежден, что только альяри способен помочь ему унять боль. Ларана же была уверена, что браслет, напротив, его убивает, как до этого медленно уничтожал его отца… Боль в сердце. Именно она мучила меня последние недели. А еще неконтролируемые вспышки ярости, когда мне хотелось убить любого, кто находился поблизости. Неужели это все из-за альяри?

— С каждым днем граф все больше попадал под чары браслета, и Ларана отважилась на рискованный шаг — выкрасть украшение, — рассказывала Лария. — Племянница понимала, что, когда граф узнает о пропаже, он сразу догадается, чьих это рук дело. Ей пришлось бежать из Горнвилля с осознанием того, что она больше никогда не увидит любимого, не вернется в родные края. Однако оставить в замке свою малышку, единственное напоминание о Гортейне и их любви, Ларана не смогла. Дождавшись вечера, когда граф покинул замок, она забрала браслет и дочь и исчезла. В лесу ее ждала младшая сестра. Ларана убедила ее помочь им сбежать. — Лария громко всхлипнула. — Я умоляла бедняжку одуматься, не совершать безумие. Но Ларана снова меня не послушалась. И погибла. Гортейн вернулся домой раньше, чем предполагалось, и сразу же обнаружил пропажу браслета. Он послал слуг по следу Лараны. Бедняжку схватили, но украшения у нее не оказалось. Альяри исчез вместе с Квенной и малышкой Медорой.

Я встрепенулась. Значит, Квенна сестра Лараны? А Медора ее дочь… Всевышний!

Теперь все вставало на свои места…

— Увидев тебя впервые, очень испугалась, — прошептала знахарка. — Ты так похожа на Ларану. Когда ухаживала за тобой в замке, слышала, как во сне ты звала маму и Квенну. Кто бы мог подумать, что дочь Медоры, моя правнучка, через столько лет приедет в Олшир. Я молчала, не в силах в тот момент связать и двух слов. Нет, это какой-то кошмарный сон, один из тех, что мучают меня по ночам. Нужно ущипнуть себя и проснуться. Ведь ее слова не могут быть правдой. Моей бабушкой была Милена! Не Ларана! И я никак не могу быть внучкой Гортейна.

— Получается, я принадлежу к роду д'Оранов, — наконец осмелилась нарушить гнетущее молчание. — И… Алесс мне тоже родственник?! Правда, которую я так отчаянно отказывалась принять, навалилась на плечи тяжелым бременем.

— Да, в вас течет одна кровь, — печально промолвила травница. — Этот юноша напомнил мне Гортейна. Такой же гордый взгляд, те же манеры. Даже голос похож. Я так и обмерла, когда поняла, что между вами что-то есть. — Лария сжала мои ладони и страстно зашептала: — Ноэминь, умоляю, не связывайся с этим человеком. В округе о нем ходит дурная слава. Не повторяй историю Лараны.

— Не повторю, — все еще до конца не веря в реальность всего происходящего, устало проронила я. Мне так хотелось выведать истину, а теперь предпочла бы никогда ее не знать. — Квенна так ни разу и не связалась с вами?

— Нет, — с горечью ответила старуха. — Каждую ночь я засыпала с единственной мыслью, получить хоть какую-нибудь весточку о ней и маленькой Медоре.

— Квенна должна была вернуться за вами! — воскликнула я, чувствуя, как внутри поднимается обида на няню. Та всю жизнь жила в достатке, окруженная заботой и любовью, и даже не удосужилась поинтересоваться, что стало с ее тетей.

— Моей племяннице всегда недоставало той храбрости и решительности, которыми в полной мере Всевышний наделил Ларану. Наверное, она боялась вернуться, боялась гнева графа. Квенна ведь не знала, что в скором времени Гортейну уже будет не до поисков беглянки. Болезнь разрушила его жизнь. Уверена, это все из-за браслета! Это он его покарал! И снова наш разговор вернулся к злосчастному альяри.

— Ноэ, откуда он у тебя? — осторожно спросила травница.

— Нашла в комнате мамы в день похорон.

— Медора…

— Она умерла. — И мне пришлось рассказать о внезапной кончине мамы. Ожидала увидеть Ларию опечаленной, но вместо этого ее лицо исказила гримаса ужаса.

— Ты должна избавиться от браслета немедленно! Это из-за него погибла Медора. Он несет только смерть и страдания, — словно в бреду повторяла Лария. Сейчас она была похожа на сумасшедшую. Тихий голос в моем подсознании шептал, нет(!) он умолял меня не слушать бред выжившей из ума старухи. Разве может обычное украшение причинять людям вред? Вот только я уже давно поняла, что мой альяри не был простым украшением.

— Почему же Квенна от него не избавилась? — еле слышно проговорила знахарка, обращаясь в большей степени к себе, чем ко мне. Только Квенна могла ответить на этот вопрос. И очень скоро ей придется во всем признаться!

— Отдай мне браслет, — травница с мольбой подняла на меня глаза. — Его нужно уничтожить, пока кто-нибудь еще не пострадал.

— Обещаю, я избавлюсь от него. Больше он никому не сможет причинить зла. Пришлось использовать все свое красноречие, чтобы убедить знахарку не беспокоиться о дальнейшей судьбе альяри. Но та оказалась упрямой и долго отказывалась мне верить. Наконец она сдалась и, взяв с меня клятвенное обещание расстаться с украшением, проводила к выходу. Прощаясь, я обняла ее и с теплотой сказала:

— Скоро вы встретитесь с Квенной, и снова будете вместе. Мои слова еще больше растрогали Ларию, и она снова зарыдала. Бедная женщина за сегодняшний день пролила немало слез.

На площади меня встретил продрогший Велес. Извинившись, что заставила его так долго ждать, предложила немедля вернуться в замок.

Остаток дня ушел на созерцание браслета, убившего мою маму и разрушившего мою жизнь.

Проснулась поздно. Сказывалась усталость и переживания последних дней, к тому же я еще не выздоровела окончательно. Собравшись, в который раз взглянула на альяри, борясь с желанием надеть его и почувствовать долгожданное облегчение. Сердце по-прежнему разрывалось от боли. Пересилив себя, поспешила к выходу.

Надеюсь, граф уже успокоился и соизволит меня выслушать. Как же он «обрадуется», узнав, что моя мама приходилась ему сестрой! Скрывать от него правду я не видела смысла. На полу возле двери заметила сложенный лист бумаги. По-видимому, его просунули в щель, когда я спала. Интересно, кому таким образом понадобилось оставлять для меня послание? Почему бы просто не передать его прямо в руки? Заинтригованная, раскрыла листок и поспешно его прочла. Записка была от Алесса.

Наверное, кто-то из слуг подкинул по его просьбе. Д'Оран умолял меня не уезжать, не дождавшись его. Уверял, что раскаивается в своих словах и просил дать ему возможность все исправить. Как же эта просьба не вязалась с его недавним поведением в карете! Скомкав письмо, бросила в огонь. Тот будто только и ждал этого, поглотил белый лист, мгновенно превратив его в пепел. Не успела открыть дверь, как предо мной предстала сияющая Кьяра. И давно она тут сторожит? Нисколько не стесняясь, девушка подвинула меня и бесцеремонно прошла в комнату. Оглядела обстановку оценивающим взглядом, зачем-то наморщила аккуратный, чуть вздернутый носик и весело прощебетала: