Шагай или умри

Погибли многие, и ни один не был похож на другого. Кого-то смерть настигла во сне, пронзив грудь, спину или горло вражеской пулей. Легионер из штрафной роты, у которого не хватало одной руки после сражения в «Голове Шелтона»… Офицер Флота, раненый при падении «Ганимеда»…

Смерть объединила и уравняла их здесь, на чужой отдаленной планете.

Фицпартик захлопнул библию, но церемония похорон продолжалась. Фрейзер подумал, сколько лее еще раз ему придется присутствовать на погребальной церемонии, прежде чем полубатальон Элис достигнет базы. Десять процентов личного состава выбыли из строя после бомбовой атаки…

А до границы Драенжаила оставалось чуть менее тысячи километров.

Лейтенант почувствовал огромную ответственность, чудовищной ношей навалившуюся ему на плечи. Эти люди мертвы, и их смерть целиком лежит на совести их командира.

«Что я мог сделать иначе? – Фрейзер без конца задавал себе один и тот же вопрос. – Что мне нужно будет сделать в другой раз, чтобы уберечь своих людей от гибели?»

Им предстоял еще долгий путь, и Фрейзер точно знал, что очередного боя не миновать. Единственное, в чем лейтенант не был уверен, так это удастся ли ему узнать, чем закончится поход.

Мурашки пробежали по спине Слика, когда падре покрестился и подал знак, чтобы все опустили головы и помолились за успокоение душ погибших. В глубине души Слик надеялся, что церемония не займет много времени.

Вид тел, рядами уложенных в яму, наводил на него ужас, наполняя воспоминаниями пережитого страха.

За полчаса до начала бомбардировки лэнс-отделению Слика был отдан приказ погрузиться в транспорт. Они разместились в «Саблезубе», которым управляли легионер Игначук и сержант Мэйсон, надеясь отдохнуть до следующего пешего марша. Во время налета легионеры сидели в гнетущей темноте тесной десантной камеры, едва не оглохнув от пронзительного воя плазменного орудия.

Слику это сражение показалось самым ужасающим.

Запертый в металлическом гробу, без оружия, он не мог предпринять никаких действий для собственной защиты.

Каким-то невероятным образом ему удалось выдержать это, не потеряв рассудок. Но при воспоминаниях о недавно пережитом кошмаре кровь стыла у него в жилах. С болью он думал о людях, погибших во время бомбардировки.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, – произнес падре и еще раз быстро покрестился.

В тот же момент канонер сержант Трент шагнул вперед из строя.

– Слушайте все! Я хочу, чтобы вы отдали дань уважения всем, о ком скорбите, но немедленно после этого приступайте к работе! Я требую, чтобы вы, гориллы, были готовы к выступлению, которое начнется в 18.00.

Из рядов солдат раздался тихий ропот. Трент внимательно осмотрел своих подчиненных:

– Для тех, кто ворчит, повторяю, в 18.00 стандартных часов. Разойтись!

Сержант подошел к лейтенанту, стоящему в группе офицеров, пока толпа легионеров начала нехотя рассасываться. Слик собрался было уходить, но заметил, что Дмитрий Ростов быстро подошел к могиле. Ветеран Легиона присоединился к очереди, выстроившейся у могилы, и наклонился, чтобы взять комок земли. Охваченный любопытством Слик последовал за Ростовым.

Очередь, собравшаяся перед могилой, оказалась довольно длинной. Каждый из проходящих бросал в яму свой комок земли или горсть песка. Несколько крупиц легионеры клали себе в карман. Капрал Штраусе вытащил из вещмешка небольшой сосуд, уже наполовину наполненный землей всевозможных оттенков и добавил туда горсточку песка, подобранного им с края могилы.

– Что такое они делают, Ростов? – тихо спросил Слик. – Для чего им нужна эта земля?

Ростов оглядел юношу с неподдельным удивлением.

– Разве ты никогда… – он покачал головой. – Ах, да, ты все еще остаешься шишкой. Послушай, малыш, не задавай дурацких вопросов, если не хочешь, чтобы тебя потом считали тупицей, ладно?

Очередь медленно двигалась вперед, несколько минут Ростов хранил молчание. Затем он вдруг заговорил:

– Это традиция, малыш. Ты помогаешь похоронить парней, которых уже не вернуть, и забираешь горсть земли с их могилы. Это так, будто мы помогаем им преодолеть Последний Путь, понимаешь? Это приносит удачу.

– Ну, хватит, Ростов, – сказал Слик. – Только не говори мне, что ты веришь в удачу! С какой же ты, к чертям собачьим, планеты прилетел, а?

Глаза Ростова вспыхнули гневом.

– Прикуси язык, шишка! – он замолчал, глубоко вдыхая, чтобы успокоиться. – Послушай, как я уже сказал, это – традиция. И многие легионеры свято в нее верят. Это обычай, распространенный не только в Новом Крыму. Так что можешь думать, что хочешь, но большинство склонно считать именно так. И не тебе, сопливому шишаку, судить о том, правда это или нет. Понял, малыш?

– Да, конечно, Ростов… разумеется, – Слик отвернулся. – Мне просто показалось это забавным, вот и все. Похоже, что эти ребята не из нашего взвода. Или, может, кто-нибудь из них был твоим приятелем?

– Они все – мои приятели, шишка. И твои тоже. Мне кажется, ты все-таки не понял, – грозно выкрикнул он. – Легион сам о себе заботится. И неважно, видишь ли ты этих ребят впервые, или они – твои старые друзья, с которыми ты прослужил много лет. Они все – твои напарники, твои товарищи. Они были частью нашей семьи, единственной, которая у нас есть на многие годы!

Перед глазами Слика внезапно возникло лицо Билли таким, каким он видел его в последний раз.

Но он выкинул этот образ из головы. Как мог Ростов сравнивать каких-то незнакомых легионеров с его собственной плотью и кровью?

Он так сильно разозлил Ростова, что посчитал дальнейшие пререкания опасными.

За спиной Слика раздался рычащий голос:

– Тебе бы следовало это знать, шишка.

Голос принадлежал Хигригу, сержанту-убренфару из штрафной роты. Этот огромный, покрытый чешуей саурианин вызывал у Слика нервную дрожь. Разве можно доверять инопланетянам, даже если они служат в Легионе?

Казалось, Ростов не разделял его чувства.

– Он всего лишь новичок, серж, – заметил Ростов с улыбкой. – Тебе следовало бы знать, что новички редко прислушиваются к советам.

– Если бы они прислушивались, то вы, земляне, были бы славными Воинами, – ответил Хигриг. – Ваш Легион почти соответствует… но дураки вроде этого подрывают боевой дух, – убренфар снова повернулся к Слику: – Воздай честь своим товарищам, юноша. Воин, который идет в бой, не уважая своих погибших, с самого начала обречен на поражение.

– Это, небось, параграф вашего Устава? – поинтересовался Ростов.

Убренфар оскалил в улыбке пугающее количество зубов и щелкнул челюстью.

– Честно говоря, это – слова одного из моих товарищей по лэнс-отделению, я их лишь немного видоизменил. Этот афоризм принадлежит Вруурту, но он необычайно близок той философии, которой учили меня.

Ростов рассмеялся.

– Надо полагать, все солдаты одинаковы, серж.

– Здесь не над чем смеяться, Ростов, – Хигриг нагнулся, чтобы подобрать сырой ком земли. – Мои соотечественники не верят в «удачу», на которую вы, земляне, так часто полагаетесь. Но я надеюсь, что никто из присутствующих не будет возражать, если я выражу свое уважение к погибшим, следуя твоему старинному обычаю, – он гневно сверкнул глазами на Слика. – Даже если так не поступят некоторые из твоих соплеменников.

Слик отвернулся и пошел прочь, прежде чем Ростов успел ответить.

Келли Уинтерс дотронулась до маленького диска, закрепленного за ухом у Маяги. Туземец удивленно замигал.

– Ваша… магия такая удивительная, – медленно произнес Маяги на терранглийском. – Похоже на сон.

Келли улыбнулась.

– Это – не волшебство, Маяги. Это называется – технология. Ты себя хорошо чувствуешь?

Абориген уверенно кивнул, как истинный землянин. Кай быстро достиг прогресса в изучении английского, а также обычаев и жестов людей. Келли позаимствовала у отца Фицпатрика адчип, когда Маяги выпустили из регенерационной камеры. Раз уж бедолага вынужден был отправиться в поход вместе с Легионом, не оставалось ничего другого, как научить его земному языку. Даже самые ленивые легионеры, пренебрегавшие изучением языка, не всегда задумывались – или это их просто не беспокоило, – что никогда не достигнут взаимопонимания с местными жителями, если будут говорить с ними на разных языках. Общение также должно было помочь каю не думать о тех вещах, которых он безвозвратно лишился.