Петля

  Оранжевые облака. Пока что светлого оттенка, но скоро по небу словно расплещется яркая краска из тюбика, и повиснут над нами плотные, густые рыжие комки сахарной ваты. И выползет из-за горизонта сырный круг луны.

  Проголодался, что ли?..

 - А откуда у тебя ключ? – спросила Полина.

 - Договорился, - коротко ответил я.

  Неожиданный поцелуй. Долгий, нежный, вкусный. Ее коленка уперлась в мою, и Полинка еще сильнее прижалась ко мне. Было так хорошо, что ничего другого и не хотелось, и я не отказался бы простоять так целую вечность, растворяясь в ней и в любимой девушке. И снова ничуть не раздражающий, но наверняка модный аромат, и щекочущие лицо волосы, и дрожащие ресницы, и еще нежелание отрываться друг от друга, и что-то другое, новое, а также старое и самое главное…

  В тот момент я чувствовал, как люблю ее, сильнее, чем когда бы то ни было. В тот момент я меньше всего хотел испортить великолепный вечер, но рассказать-то требовалось. Вероятно, стоило воспользоваться принципом «никогда не откладывай на завтра дело, которое сделать послезавтра», однако я бываю настолько упертым, что, принимая решения, руководствуюсь никак не логикой. Никогда не считал астрологию серьезной наукой, но не зря же я Овном родился… Бараном. Совпадение?

  Впрочем, я не стал немедленно говорить о своем уходе в Зону. Закат был восхитителен. Тем вечером солнце, видимо, надумало стать художником, а в качестве материала использовало свет и небо. Было очень сложно удержаться и не побежать в квартиру за фотоаппаратом, чтобы потом изобразить это буйство красок, просто скопировав снимок. Но Полина мне была куда важнее. Сравнил, блин…

  И ведь сама по себе моя затея была до жути банальна и неоригинальна. Сколько человек на свете встречало закат на крыше? Да хотя бы и в нашем городе! Уверен, немало. А повезло больше всех именно нам! Щедрыми, сочными мазками голубизну наверху превратили в пейзаж, которые мог быть нарисован только одним из лучших. Уж не знаю, солнце ли это так постаралось или кто-то еще, но нам неведомый живописец определенно симпатизировал.

  Я с благодарностью посмотрел на небо и, вздохнув, повернулся в Полинке. Постоял, в который уже раз рассматривая черты ее лица. Какая же она красивая!

  Не удивился бы, если б она меня бросила. Наверное, так и нужно было поступить. Но в любом случае я бы не стал жить за ее счет. Видимо, она оценила столь некстати проснувшийся благородный порыв и каждый раз дожидалась меня. И каждый раз просила остаться. И я, наконец, согласился – возможно, поздновато.

 - Полинка… Я иду в Зону.

  Грустно.

20. Минное поле

  Таксист сообщил, что дальше не поедет. Деньги деньгами, а сталкинг – вне закона. Выступать в качестве сообщника ему страсть как не хотелось.

 - А если я не собираюсь соваться внутрь Периметра? – полюбопытствовал я.

 - Приятель, я прекрасно знаю, зачем парни вроде тебя приезжают сюда, - отрезал водитель. – Невоенные автомобили к Зоне не приближаются. Иначе могут и привязаться: чего, мол, тут делаешь, зачем приколесил… Ты уж извини, но подставляться я не стану. Тебе ведь Степан нужен? Он в деревеньке, что в пяти километрах, живет. Дотопаешь?

 - Ага, - кивнул я и, рассчитавшись с таксистом, вышел из машины.

  Низкие тучи повисли над головой. Желтая «Волга», фыркнув, развернулась и укатила обратно в город, оставив меня одного на побитой, ухабистой дороге. Я пересчитал оставшиеся наличные, подтянул лямки рюкзака и отправился дальше. Я топал по асфальту – а вокруг пустота, тишина. И только через пять километров – люди.

  Мысли роились в голове: вернуться?.. идти дальше?.. и что потом делать? Вот так у меня всегда – сначала принимаю решение, а уж потом его обдумываю как следует. Нужно срочно вытащить кое-откуда шило.

  Полину было на удивление легко уговорить. Точнее, поначалу она активно возражала, но, когда я перечислил все свои аргументы, призадумалась. И, в конце концов, согласилась, попросив меня проявлять максимальную осторожность. Я пообещал, что обязательно вернусь. Живой и невредимый. Да. И болтики бросать буду. Каждые пару метров. Ну, конечно. Постараюсь позвонить, но там большая часть электроники глушится. А откуда письма-то слать? Вряд ли я найду доброго Почтальона. Какой е-мейл, ты чего? Где ж я подключенный к инету компьютер раздобуду? Хорошо, хорошо. Как можно скорее. И я тебя.

  …Примерно такой была наша беседа. Потом я взял остатки денег, отцовский пистолет, патроны к нему, десяток готовых обедов, пару бутылок воды, дезодорант, чистые носки, бинты, лейкопластырь и все болты с гаечками, что нашлись у нас дома. Уселся в такси, помахал Полинке ручкой и с тяжелым сердцем поехал в Зону. В Киеве лил дождь.

  Я на ходу поглядывал по сторонам и не видел ничего, кроме дороги посреди широкого поля. Здесь уже давно никто не работал, но пшеница росла сама по себе – неаккуратно, вразнобой, отнюдь не ровными рядами. Я сорвал травинку и стал ее пожевывать. Вскоре выплюнул. Нервы.

  Мне на макушку упала капля. Отлично, подумал я, и тут мокнуть. Асфальт покрылся темными пятнышками, которые постепенно увеличивались, сливались и превращались в одно большое Пятно. Я шел, накинув капюшон и шурша курткой. Руки в карманах были сжаты в кулаки.

  Почему я здесь? Из-за денег. Вернее, их отсутствия. Почему у меня их нет? Потому что не заработал. Потому что не стал просить у Полины. Потому что не у кого было взять в долг. Потому что я никчемный, беспомощный человечек, выбравший однажды не тот путь и вынужденный теперь за это расплачиваться.

  Но все изменится. Я постараюсь. В конце концов, я должен доказать, что способен обеспечить свою скромную персону самостоятельно, - хотя бы себе. Жить нахлебником – это не для меня. И Полинке за своего приятеля стыдно не будет.

  «Только я знаю, что могу»… Большой Поход в Зону?

  Я помню – все отговаривали меня от поступления в выбранный мной вуз. Не отговорили. Теперь мне периодически промывают, сушат и вставляют на место мозги. Как Олег.

  Что поделать? Я слишком поздно повзрослел. Сам виноват. Ладно, справлюсь. Заработаю на подъем и стану творить. Так ведь легче мне самому.

  Ямы на дороге быстро заполнились дождевой водой и стали мутными лужами, а кое-где и небольшими прудиками. Правда, я бы не рискнул искупаться в таком. А посему всего лишь обходил. Порой даже приходилось перепрыгивать – попадались миниатюрные моря шириной с трассу, лезть же в мокрую и грязную пшеницу не было ровным счетом никакого желания.

  Вдалеке показалась деревенька. Пашка рассказывал: торговец – единственный в окрестностях, кто неплохо платит, - обитает в подвальчике в самом ее конце. Улица была всего одна и выходила прямо на дорогу. Значит, следовало пройти деревню насквозь. Так я и сделал. Что характерно – поселение выглядело необитаемым. А может, и было.

  Земляную улицу размыло водой. Я шел по ней, оставляя четкие глубокие следы. Демаскировка, блин… А вот и свет в конце тоннеля – в подвальчике на хлипком проводе висела покачивающаяся от малейшего дуновения ветра лампочка. Не обнаружив звонка, я постучал в массивную металлическую дверцу. Ответа не последовало. Я, попереминавшись с ноги на ногу, спустился вниз. Уж лучше, чем обтекать под дождем.

  Передо мной возник пустой прилавок, перегораживающий путь дальше. Я костяшками пальцев выбил на нем незамысловатую мелодию.

 - С чем пожаловал? – поинтересовался хрипловатый голос откуда-то из глубины помещения.

 - С хлебом-солью, - попытался пошутить я.

 - У меня этого добра и так хватает, - отозвался торговец. – Чё надо? – повторил он свой вопрос уже в более грубой форме.

 - Работу.

 - Какого рода?

 - В Зоне?

 - А ты разве не знаешь, что проникновение в Зону незаконно? – изобразил удилвение обитатель подвала.

 - Прекрасно знаю, - сообщил я. - Давайте сразу в делу. Мне известно о ваших… поручениях сталкерам. И я этим интересуюсь.