Петля

  Что ж, посмотрим. Смысла гадать все равно нет… Я просто очень не хочу огорчать ее. И, тем не менее, понимаю: она расстроится. Что бы я ни сделал. Ну, точнее, если останусь в городе – тогда, конечно, она будет рада. Правда, что ли, остаться?..

  Нет, нет. Мужчина должен зарабатывать… Правило, так сказать. А здесь у меня возможностей особых и нет. На мое творчество спроса нет, устроиться по своей официальной профессии я пытался – увы, не вышло. Пытался довольно долго. Разумеется, я не надеялся стать в Зоне миллионером, но десяток-другой тысяч рассчитывал принести. Минимум.

  Подобный заработок – незаконен, и я прекрасно это понимал. Но, по крайней мере, в Зоне куда меньше шансов, что меня поймают. Надо только проникнуть внутрь Периметра. Предпочтительно – незаметно. Там-то искать не станут – скатертью дорожка, горе-сталкер, господа, делаем ставки, сколько продержится этот?

  А найти законный способ быстро достать деньги я уже отчаялся.

  Мое решение было не таким уж необдуманным. О Зоне я знал прилично. Полторы недели назад начал серьезно интересоваться этим вопросом, искал информацию в Интернете. Но многое мне было известно и раньше. Один мой приятель ходил в Зону уже почти год. Его звали Павлом, и он обожал просить людей убиться об стену.

  Каждый раз, возвращаясь в Киев, он выдавал очередную историю. Иногда – рассказ о произошедшем с ним самим, порой – очередную сталкерскую байку, а бывало, что и красочное описание какого-нибудь мутанта или, скажем, артефакта. Последнее время послушать его собирались многие наши знакомые. Рекорд был в феврале: двадцать три человека, сидящих напротив Апа, развесив уши.

  В общем, я чувствовал себя неплохо подготовленным. Ошибался.

  Полинка аккуратно толкнула дверь и проскользнула в образовавшуюся щель. Она отовсюду выходила именно так. Всегда приоткрывала дверь ровно настолько, чтобы свободно выскочить наружу. Раньше меня это немного забавляло. Позже понял: особенность характера. Старается занимать как можно меньше места и не быть обузой. Хороший она человечек, в общем.

  Цветок я держал за спиной, пытаясь выглядеть как обычно: «нет, любимая, я ничего не прячу, и в правой руке у меня пусто». Полина, заметив меня, мягко улыбнулась – эта улыбка означала «мне приятно». Вот если бы она слегка сжала губы у левой щеки, тогда расшифровка была бы иной – «ой, привет, Андрюш, я правда рада тебя видеть, но очень устала…».

 - Меня ждешь?

 - И тебе не хворать, - ответил я. – Кого я еще могу здесь ждать?

  Полинка неопределенно пожала плечами. Я протянул ей розу. Самые красивые в мире глаза округлились:

 - Ой… спасибо, Андрюшка!

  Она обняла меня, макушка цветка коснулась моего затылка. Мягкие волосы щекотали мне нос. Я осторожно выдохнул, Полинка хмыкнула и ткнулась носом в мою щеку. Я ощущал, как подрагивают ее ресницы.

 - Ты замечательный, - шепнула она. – А почему роза?

 - Тебе не нравится?

 - Вовсе нет. Просто… неожиданно.

 - На это и рассчитывал.

  Она коснулась своими губами моих. Рука скользнула по волосам. Потом она отодвинулась и непринужденно полюбопытствовала:

 - В кино потащишь?

 - А хочешь?

  Полинка отрицательно покачала головой.

 - Вот и славно, - сказал я. – Я придумал интереснее.

 - Секрет? – и снова мне-приятно-улыбка. Только ради возможности увидеть такую однозначно стоит жить.

 - Огромный! – преувеличенно громким шепотом заверил я девушку. – Ты ведь умеешь хранить тайны?

 - Неа, - коротко рассмеялась она.

 - Значит, не скажу, - я принял показательно неприступный вид.

 - Да ну? – повисла у меня на плече Полина.

 - Точно говорю.

 - Все равно ведь увижу!

 - Будешь мороженое?

 - Не меняй тему, - весело потребовала она.

 - А вон то эскимо?

 - Андрюш, я не хочу. Купи лучше воды.

 - Ты голодная?

 - Нет.

  Бутылку минералки я приобрел по пути. Полинка благодарно кивнула. Я вел ее по привычному пути, и неудивительно, что она спросила:

 - Мы домой идем?

 - Почти.

 - Андрюшка, ты мне сюрприз приготовил, да? Чудо в перьях! – по-доброму обругала она меня.

 - Да я, в общем-то, и не готовил ничего.

 - А зачем дурачишься?

 - Ты высоты не боишься, насколько я помню.

 - Нисколечко.

 - Молодец, - похвалил я ее.

 - Опять меняешь тему? – хитро прищурилась Полинка.

 - Опять, - охотно признался я. – Кстати, домой-то можно зайти. Тебе там что-нибудь нужно?

 - Разве что ноутбук.

 - Нет, - решительно отрезал я. – Отставить технику.

 - Стремимся быть ближе к природе? – ирония в голосе.

 - Ну, плеер с колонками можешь взять.

 - Ты ж не выносишь хип-хоп.

 - Тогда с наушниками. А лучше вообще не бери. Послушаем шелест листьев и пение птиц.

 - А еще рев моторов, звуки стройки и лай собак, - съязвила Полина. – Выкладывай уже, чего ты там выдумал?

 - Не скажу, - отчеканил я с напускной гордостью. – И, меж тем, каждый слышит то, что хочет слышать. Настройся на лай собаки – будет тебе лай собаки.

 - Я поняла! – внезапно воскликнула она. – Ты меня домой ведешь! Не может так совпасть. Признайся, - она щелкнула меня по уху. – Ты приготовил ужин!

  Я рассмеялся:

 - Ты сама сказала, что не голодна.

 - Это потом. Откуда тебе было знать? Затем и спрашивал!

  Мы подошли к дому, в котором жили. Я открыл перед Полинкой входную дверь, она как-то странно взглянула на меня и вошла. Я – следом.

  Подъезд был ухоженным. Окрашенные в светло-кофейный цвет стены, чистый пол, лифт с зеркальными стенами, мытые окна. Когда стемнеет, здесь зажгут свет. Никто не уйдет, ударившись в темноте лбом об угол.

  Я ткнул пальцем в кнопку. Подъехал лифт. Удобно, когда его стены полностью закрыты зеркалами – некуда клеить навязчивую рекламу. Другие, поднимаясь на нужный этаж, вынуждены лицезреть приглашения прокатиться на такси и предложения купить бытовую технику по якобы выгодной цене. Находятся, правда, энтузиасты, которые лепят рекламки даже в нашем лифте. Но трудолюбивые уборщицы сразу доказывают, что жители дома не зря раз в месяц скидываются на весьма неплохую зарплату, - как правило, на следующий день назойливые бумажки исчезают.

  Внимание! Лифт не поднимает вниз…

  Я молча ткнул в кнопку с цифрой «9». Полинка, судя по глазам, была озадачена. На лице читался немой вопрос: «все-таки не домой?». Я мотнул головой: «ну, говорил же – нет». И улыбнулся.

 - Андрюшик, ты сегодня какой-то не такой. Необычный, - ответная улыбка.

 - Джекилл или Хайд? – отшутился я.

 - Затрудняюсь ответить, - хихикнула Полина.

 - Можешь считать себя трупом, - нарочито зловеще уведомил я ее.

 - Сейчас посинею. А потом стану являться к тебе по ночам. Таким оранжевым полтерейстом. Будешь знать! – разумеется, все это было сказано не всерьез.

 - Это почему вдруг оранжевым.

 - Потому что апельсин.

  Ага. И гладиолус. Гул лифта прекратился, дверцы распахнулись. Аккуратная белая девятка не стене напротив. Прямоугольник золотистого солнечного света на полу. Металлическая лестница, ведущая еще выше. И плотный железный люк – на самый верх.

 - Еще не догадалась? – поинтересовался я у Полинки.

 - Ну… кажется, да. Но…

 - Тогда за мной.

  Я взобрался по лестнице, достал из кармана ключ и отпер замок. Откинул крышку люка – в лицо брызнуло желтизной, неосязаемыми нитями-лучиками предзакатного солнца – и протянул девушке руку. Она ухватилась за мою ладонь и поднялась следом. Хорошо, что она крайне редко ходит на каблуках – в кроссовках преодолевать крутую лестницу было, несомненно, куда легче.

  Ветер. К счастью, слабый и совсем не холодный. Даже приятный. Мы стояли на крыше, ощущая себя покорителями вершин. Здесь даже воздух будто был чище, и поэтому  обычно еле уловимый аромат Полинкиных духов стал ощутимее и насыщеннее. Сама же она оглядывалась по сторонам, отчего-то застенчиво улыбаясь. Я «какой-то не такой»? Хм. А когда я в последний раз делал ей сюрприз? То-то и оно. Было от чего удивиться.