Нежная и бесстрашная

К корзиночке была приколота записка: «Ребенок леди Анастасии никогда не увидит белый свет. Мать и дитя умрут, и ты, моя дорогая, станешь свидетельницей их смерти. А потом я с удовольствием посмотрю, как будешь умирать ты. Это случится скоро, очень скоро. Пуля ждет тебя».

У себя за спиной Бреанна услышала, как Стаси сдавленно охнула, и тотчас же обернулась, чтобы ее успокоить.

— Дорогая, — прошептала она, схватив кузину за руки. Невыносимо больно было видеть, как Анастасия, всегда такая бесстрашная, чуть ли не трясется от ужаса. Лицо ее стало белым как простыня. Широко раскрытыми глазами смотрела она на записку, и казалось, вот-вот лишится чувств.

— Со мной все в порядке, — с трудом выдавила она, судорожно сжимая руку Бреанны.

Деймен обнял жену, и она со вздохом облегчения прижалась к нему.

— Я его к тебе не подпущу, — решительно заявил Деймен.

— Не в этом дело, — ответила Стаси, с трудом сдерживая слезы. — Когда он угрожает мне, я это могу выдержать. Но наш ребенок… — Ее голос прервался.

— Ну что ж, это вполне в его духе, — спокойно заметил Хибберт. — Но дальше этого он не пойдет. Угрозы так и останутся угрозами. Подобраться ни к вам, ни к леди Бреанне он не сможет. Постарайтесь этого не забывать.

— Деймен, я что-то плохо себя чувствую. — Анастасия положила дрожащую руку на живот. — Пойду прилягу.

— Я с тобой. — Деймен бросил на Уэллса многозначительный взгляд: мол, побеседуем позже.

Не дойдя до лестницы, Стаси остановилась и с беспокойством взглянула на Бреанну.

— А как же ты?

— Со мной все будет в порядке, — уверенно ответила Бреанна, сама не понимая, откуда взялась эта уверенность.

Глядя на машинально прижимающую руку к животу кузину, Бреанна ощутила привычное чувство вины. Умом она понимала, что это неправильно — ведь она выстрелила в наемного убийцу, чтобы спасти жизнь Стаси. Но чувство вины не исчезало: это из-за нее теперь кузина и ее будущий ребенок пребывают в опасности. И она бессильна помочь. Взгляд Бреанны скользнул по содержимому посылки, и она, вздрогнув, отвернулась.

— Пойдемте, миледи, — проговорил Хибберт и взял ее под руку. — Пойдемте пить чай, на который вы меня приглашали. Уэллс, — почти дружески обратился он к дворецкому, — присоединяйтесь к нам.

— Хорошо, — кивнул тот, и они втроем пошли в гостиную. Но едва они успели зайти туда, как из холла донесся громкий стук: кто-то барабанил во входную дверь.

— Ну что там еще? — недовольно бросил Уэллс и помчался на свой пост.

Бреанна опустилась на кушетку, изо всех сил стиснут: руки. Страшно было даже предположить, кто там может быть Послышался звук открываемой двери.

— Лорд Ройс! — донесся до нее удивленный голос Уэллса. — Вы рано вернулись. Слава тебе, Господи!

— С Бреанной все в порядке? — Голос Ройса приближался, как и звук его шагов, гулким эхом раздававшийся по холлу. — Где она?

— В гостиной. Она…

Договорить Уэллс не успел. Ройс уже входил в гостиную. Взгляд его тотчас же отыскал Бреанну, и она поразилась тому, какое вдруг почувствовала облегчение. «Слава тебе, Господи! — лихорадочно пронеслось в голове. — Благодарю тебя за то, что он вернулся».

— Он был здесь? — резко бросил Ройс, переведя взгляд с лица Бреанны, на котором застыло затравленное выражение, на суровое лицо Хибберта.

— Он прислал еще одну посылку, — ответил тот. — Мы получили ее всего несколько минут назад.

— Но сам он так и не объявился?

— Нет. — Хибберт внимательно взглянул на хозяина. — А что случилось, милорд?

— Многое. — Ройс, не мешкая, подошел к Бреанне, сел рядом и, взяв ее руки в свои, нахмурился: они были холодны как лед. — Бреанна, как ты?

Она встретилась с ним взглядом, решив держаться во что бы то ни стало. Нет, не станет она бросаться в его объятия, хотя ужасно хочется это сделать. Не станет признаваться в том, что испытывает одновременно самые разнообразные чувства: боится до смерти и ужасно рада его видеть.

— Этот «подарок» еще сильнее выбил меня из колеи, чем прошлый, — призналась она, пытаясь говорить как можно спокойнее. — И тем не менее со мной все в порядке.

Ройс взглянул на нее так пристально, что у Бреанны появилось неприятное ощущение, что он видит ее насквозь.

— Иди сюда, — велел он, без лишних слов привлек ее к себе и, когда она прижалась щекой к его сюртуку, принялся медленно поглаживать по спине. — По прежнему преисполнена решимости, как я погляжу, сражаться в одиночку со всем миром.

Она промолчала, с удовольствием ощущая его тепло. И вдруг ей захотелось сделать то, чего она себе не позволяла, даже когда отец избивал ее, — разрыдаться. Она изо всех сил сжала кулаки, пытаясь не поддаться этому желанию. Если Ройс что-то и почувствовал, то виду не подал. Он взглянул поверх ее головы на Хибберта.

— Рассказывай.

Тот подробно изложил ему все, начиная с момента, когда Махоуни постучал в дверь. Ройс нахмурился.

— Послушай меня, Бреанна, — проговорил он. — Он пытается сыграть на твоих чувствах к Анастасии. Он знает, как ты ее любишь, вот и упомянул в записке о ребенке, чтобы ты испытала еще больший ужас, чем если бы на кон была поставлена твоя жизнь.

— Ему это удалось. — Подняв голову, она взглянула на Ройса. — А что, если он так себя ничем и не выдаст?

— Он себя непременно выдаст. — Ройс ласково сжал ее плечи. — Он уже понял, что я взял тебя под свою защиту, и его это не радует. Пытаясь мне помешать, он будет рисковать и совершит ошибку.

— Откуда ты все это знаешь? — изумленно спросила она. Ройс смутился.

— Расскажи мне. Что случилось? Почему ты так быстро вернулся?

— Я боялся, что он первым сюда доберется, и не знал, чем это может обернуться.

— Доберется сюда, говоришь? А с чего ты взял, что он уехал?

— Потому что он побывал в Беркшире и Лондоне. Он последовал за мной до Пирсон-Мэнора, а когда я вчера вечером покинул поместье, убил Глиннис Мартин и похитил Эмму.

На секунду Бреанне показалось, что она ослышалась.

— Что?! Объясни.

Ройс так и сделал, начав со своего разговора с вдовствующей герцогиней, потом рассказал о Глиннис и Эмме, упомянув, что Эмма решила ехать к отцу, сообщил также о своей непонятной тревоге. А закончил событиями сегодняшнего утра, когда полицейские с Боу-стрит поведали ему страшную новость.

— Не понимаю, — заметила Бреанна, лихорадочно размышляя. — Почему ты решил, что это сделал наш наемный убийца? По-моему, это больше напоминает почерк преступника, которого разыскивают полицейские с Боу-стрит.

— Верно. Это один и тот же человек.

— Да, — подал голос Хибберт. — Похоже на то. — Он поднялся, походил взад-вперед по гостиной и задумчиво взглянул на Ройса. — Все джентльмены были убиты одним и тем же способом?

— Да. Выстрелом в сердце.

— У кукол, на рубашке и у изображенных на рисунке девушек на груди нарисовано кровавое пятно, — продолжил Хибберт. — Вы считаете, что все совершенные в Лондоне убийства — часть игры?

— Больше похоже, что на этих людях практиковались в стрельбе. За исключением Глиннис. Ее убийство — это предостережение мне.

— Чтобы вы не вмешивались?

— Совершенно верно.

Бреанна переводила изумленный взгляд с одного на другого.

— Вы хотите сказать, что он убивал людей просто так, для тренировки?

— Да, — кивнул Ройс.

— Полагаю, вы не поделились этими соображениями с полицейскими? — Это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Разумеется. У меня нет доказательств.

— К тому же вы сами хотите схватить этого мерзавца.

— Верно, — согласился Ройс, и в глазах его зажегся холодный огонь. — Хотя кое-что в этой истории мне неясно.

— Вы имеете в виду похищения?

— Да. Маркс мне еще кое-что рассказал. Об этом пока никому не известно, но, похоже, жену Харта прошлой ночью тоже похитили. Так что теперь похищены все жены убитых.

— А у Райдера похитили дочь. — Хибберт задумчиво почесал подбородок. — О выкупе говорить не приходится. Кто станет его платить?