Страница 37 из 71
8 месяцев. Гастроли начались 11 мая в Мичигане и продолжились на разогреве сначала у Rainbow, затем у специализировавшихся в буги буках 38 Special,
Scorpions и, наконец, у
Judas Priest, в компании (sic!) которых Maiden предстал во всей красе на сцене «Медисон-Сквер-Гардн». Их начало совпало с выходом второго сингла, «The Number Of The Beast», попавшего в Top 20, на обложке которого не по-трезвому веселый Эд протягивает зрителю оторванную голову Шайтана. (Дело, по всему, шло к осени.)
Здесь, в Штатах, Maiden имели возможность лично познакомиться с древним героем своего романа. Черт предстал англичанам в звездно-полосатом цилиндре, с козлиной бородой, с лукаво прищуренными глазенками и сильно напоминал местного дядю Семэна. В протянутой руке Вельзевула был зажат стакан. Впрочем, здесь же, в центральной полосе Соединенных Штатов, жила и самая исступленная оппозиция Сатаны.
Померявшись силами с красными ведьмами, американские правые явно скучали без дела. Охотиться было не на кого. Джоном Уэйном был убит последний индеец, а коммунисты, и без того малые числом, сами куда-то исчезли как популяция. В поисках внутреннего врага радетели американского уклада вещей обратили свой взгляд на музыку, имевшую своей единственной целью попрание нравственных устоев и совращение молодой демократической поросли во грех секса, насилия и сатанизма. Самопровозглашенное «moral majority»1, группа политиков правого толка, всколыхнуло волну критики (вплоть до призывов запрета) в адрес рок и особенно хеви-метал групп. Эстафета вскоре была подхвачена «женами Вашингтона» - супругами влиятельных политиков во главе с миссис Гор, готовыми собственной (одной) грудью встать на защиту некрепких детских мозгов. Борьба с нехристями приняла решительные формы во плоти «PMRC» (Parental Music Research Center2), но это уже история Блэки Лоулеса и его группы.
На Maiden вылился поток обвинений в сатанизме. Больше всего слюны ушло в центральных, традиционно твердолобых, страдающих религиозной шизофренией штатах. В сущности, мор(м)оны были отнюдь не оригинальны. Как и один левушкин герой, утруждавший свое время расходованием имени Наполеона Бонапарта, свежеиспеченные криптографы рьяно начали
выискивать в названии «Iron Maiden» скрытое от взглядов непосвященной общественности клеймо лукавого. Не иначе, параноидальный автор, внедривший в арифметику коллективного бессознательного число 666, под которым он зашифровал имя императора Нерона, был близко знаком с приемами злой мистики и прекрасно отдавал себе отчет о реакции мозга после попадания в него этой комбинации цифр. В американские мозги, и без того умеренные, попало количество бреда, оказавшееся достаточным для уверенного саморепродуцирова- ния в течение последующих десяти лет. Несказанно злившие мэйденовцев домыслы о якобы
' Моральное больши нство (амер.).
2 Родительский центр по проблемам музыки (амер.)
имевшем месте дьяволопоклонни- честве успокоились на погосте только в начале 90-х. «Посмотрите! - призывал в 90-м Харрис. - У меня жена и четыре ребенка. Я вряд ли похож на сатаниста. Когда я писал «The Number...», я не имел ни малейшего понятия обо всех этих сатанинских ритуалах и прочей ерунде». Но на попытки откреститься от подозрительного наследства старого торчка Кроули никто не обращал ни малейшего внимания. Молодежь была готова видеть в мэйденовском квазисатанизме новый метод показать средний палец обществу, а снедаемые особым энтузиазмом христовы свидетели, как обычно, свою веру видели в 100%-ном подтверждении ее окружающими. И шарабан с двумя неразлучными скоморохами, скандальной славой и бесплатной рекламой катился далеко впереди Maiden...
Вслед за ним ехал мэйденовский bandwagon, в котором, помимо уже привычных лиц, был замечен один, появлявшийся, как правило, под вечер и зачастую остававшийся до утра. Инкогнито свое он хранил со всей щепетильностью, и известно о нем почти что ничего. Говорили, правда, что видели его с неизменной бутылкой в руке да при трости с черной головой пуделя на рукояти. Тип все насвистывал что-то из оперы Гуно, и кое-кто поговаривал, что звали его Джек Дэниэлс. Не знаю, не знаю. Не возьму на себя, право, смелость быть столь категоричным. Но кто-то из местных, это наверняка.
Новообретенные американские френды радушно распростерли свои широкие, как у бразильской Родины-матери, объятия новой успешной рок- группе. И в каждой из ладоней было зажато по танкарду. И все были готовы ближе познакомить со спецификой быта «свободной страны» оторопевших от увиденной бесконечной вереницы стриптиз-баров, «одноруких бандитов» и неоновой ночной жизни формата 24x7x365 англичан.
«После трехканального английского ТВ доспутниковой эры и закрытых вечером в субботу пабов привлекательность гастролей по Америке для них слилась с возможностью одной бесконечнойвечеринки»
(Уолл). Искушения набросились на них, как путаны с ри- пербана на туриста из Бобруйска. Устоял один лишь Харрис.
Стремная история доктора Мелвина и мистера «Эйдж»
Первый раз группа имела счастье наблюдать Мелвина 19 июня в Нормане, штат Оклахома . Дело было так.
В 9 утра дверь в комнату Смита распахнулась самым дружественным обра зом и на пороге, под стать утреннему солнцу, с бутылкой «Chivas Regal», стоял, пошатываясь, менеджер 38 Special, решивший, что Эйдж отправился спать слишком рано. Норман был «зеленым концертом», и последовавшая попойка при- няла философские ерофеевские размеры. В 9.30 бутылка была пуста, и вечно скромный и тихий Эйдж вытек под стол. Там бы он и пролежал, если бы в 10.30 группа не отправлялась в аэропорт, чтоб успеть на сам олет до Чикаго, где они пересаживались на другой рейс — до Оттавы, в которой их уже ждали облада тели заветных билетиков. Кое-как Смита и его чемоданы удалось упаковать и погрузить в автобус. Высадившись в аэропорту, вся тусовка отправилась ре шать вопросы с регистрацией, оставив Смита под присмотром своего друга Мюррея. Это была большая ошибка. Без лишних размышлений Дейв направил свои стопы к бару. За ним поплелся и «Н». После двух-трех дринков Смит уда лился в сортир, а датый Мюррей преспокойно отчалил б ез него. В последний мо мент — у выхода на посадочную полосу (уж полночь, как говорится, близится, а Гитлера все нет!) до кого-то дошло, что Эйдж, должно быть, отключился в клозете . Каким-то образом удалось задержать самолет, пока Смита конвоиро вали из га льюна. Но на борт самолета ступил уже не Эйдж — это был Мелвин, высвобожденный виски из глубин подсознания. Спотыкаясь, Мэл взобрался на борт и, пожав руки стюардессам, побрел прямиком в кабину, где в многократ ных извинениях долго тряс ладони отважных ави аторов. Возвратясь, наконец, в салон, Мэл толкнул программную речь о причинах задержки рейса, пожал руки всем пассажирам и, под единогласные аплодисменты собравшейся публики зава- лившись на свое место, выключился окончательно.
Первым не досчитались Смита, когда на его месте обнаружили Мелвина.
Лиха беда начало! И вслед за Смитом в Келвина постыдно превратился Клайв, а в Нобби Тарта - Мюррей. Впрочем, в его-то достоинствах мало кто сомневался. Но если Эйдж и Дейв попадали в ноты в любом состоянии, то Клайв, даже будучи ударником от рода, этим похвастаться не мог. В Америке с ним случилось то же, что и с Ди’Анно. И хотя в алкогольном марафоне приняли участие все, отразилось это только на игре Берра. Особенно показательным был концерт, когда все 45 минут, сидя за своей установкой, он то и дело метал крекеры в стоявшую рядом корзину. Клайв обещал остановиться, но вечером Стакан снова вступал в свои права. Bandwagon ка-