Страница 20 из 49
Тем временем инженер Круглый Ф. М. носился по инстанциям. Сразу же выяснилось, что у него нет санитарного допуска на работу с радиоактивными веществами. Хозяйственник качал головой и упрямо твердил: «Не могу! Не положено! Присылают всяких!» Дурацкое положение. Филипп искал выход. И нашел! На третьем этаже, прямо по коридору, вторая дверь направо! Там сидели «разработчики». ПОА — дело их рук. Филипп представился. «Разработчики» посмотрели на Филиппа как на классового врага и загомонили. Все разом!
— Халтурщики! Вам гробы делать, а не точную аппаратуру. Золотую идею опошляют!
— Лучше бы сдавали отработанные чертежи! А то пересчитывай после вас! — слабо огрызнулся Филипп. Ему надо было прикрывать тыл.
— Кантуетесь целыми днями. Целое конструкторское бюро держите! — наседали «разработчики».
Вопли так же резко стихли, как и начались. Стали думать, как выручить Филиппа. Придумали. «Придется посылать Онегина. У него спецдопуск».
Онегину, ровеснику Филиппа, не хотелось ехать: «А что, если у меня после этого не будет детей?»
Онегину не верили. Онегин получал спецмолоко и должен был ехать. Кроме того, он проходил ежемесячную проверку.
Первую проблему решили. Онегин пошел оформлять получение изотопа.
— Козловская? Загляните в спецотдел. Она там… Не знаете? На втором этаже, в углу.
Стальная дверь. Никаких опознавательных знаков. Кнопка звонка. Филипп надавил. Открылось окошечко.
— Мне Козловскую.
— Я Козловская.
Филипп увидел красивую, — нет, нет, по-настоящему красивую! — пожилую женщину..
— Видите ли, я с завода. Нам для испытания на рабочую нагрузку нужны алмазы…
— Алмазы возит сопровождающий. А он сегодня не может. Надо было заказывать раньше, за три дня. Такое правило.
Филипп начал объяснять ситуацию. Женщина терпеливо выслушала.
— Не могу. У меня сегодня день рождения. Я и так раньше отпрашиваюсь.
Окошечко захлопнулось.
— Государственное дело. Я ведь не для себя прошу! — крикнул он. — Вы бюрократка… А еще такая красивая.
Филипп отошел. Металлический щелчок застал его в самом конце коридора. Козловская высунула голову в окошко.
— Послушайте, как вас… Вы меня не долго задержите?
Два прыжка вернули Филиппа к стальной двери.
— Нет, нет! Мы вас тут же отпустим. Мы специально приехали на машине. Извините меня.
— Ладно. Ждите внизу.
Филипп спустился вниз. У заводской машины возилось несколько человек. Среди них Левка и Онегин. Они грузили деревянный ящик. Видно, ящик был чертовски тяжел.
— Сто двадцать килограмм! — объявил Левка и гордо посмотрел на Филиппа.
«Левка при деле», — подумал Филипп и улыбнулся.
— Ему смешно! — возмутился Левка. — Ровно сто двадцать! Изотоп весит два грамма, а защита — сто двадцать килограмм свинца.
— Перестраховка! — произнес Онегин, закрывая задний борт машины.
Из проходной показалась Козловская. В модном сером плаще и с портфелем.
— Обрати внимание, какая красивая женщина, — шепотом бросил Левка Филиппу.
— Я уже обратил, — ответил Филипп.
— Поехали, мальчики! — Козловская села рядом с шофером. — Я захватила немного кимберлита и десять зернышек алмаза различного диаметра. Хватит?
Филипп пожал плечами.
Они расселись на скамейке вдоль борта машины. Контейнер стоял посередине.
— Не бойтесь. Он не кусается, — произнес Онегин.
— А мы и не боимся, — с пионерской готовностью ответил Левка.
— Поехали, что ли?! — вызывающе небрежным тоном предложил Филипп, не глядя на контейнер.
Они миновали Литейный мост, свернули на набережную Кутузова и помчались вдоль Невы на Васильевский остров.
— Ты вчера один работал? — равнодушно спросил Левка.
— Нет. А что?
— Ничего. Просто она живет в этом доме… Вон ее окна.
— Откуда ты знаешь?
— Ревнуешь? — криво усмехнулся Левка. — Не бойся. Я на эти окна смотрел не из комнаты, а с набережной…
— Я хотела зайти в кондитерскую купить торт, — вздохнула Козловская.
Машина миновала памятник Суворову.
Испытания проходили в подвале. Раньше он служил бомбоубежищем. Теперь там хранилась старая документация, заводской архив.
К приезду Филиппа Стас наладил контрольно-измерительную схему. Надо было выяснить работу прибора под действием радиации.
Контейнер стоял в стороне. Освобожденный от деревянного футляра, он напоминал винный бочонок, покрытый «слоновкой». Капсула с радиоактивным туллием пряталась где-то внутри бочонка.
В соседней комнате за столом под мощной рефлекторной лампой расположилась Козловская. Яркий свет лампы оттенял множество мелких морщинок на ее красивом лице. Козловская отмерила литр кимберлитовой породы и бросила туда пять зернышек алмаза. Тусклые грязно-серые зерна потерялись в зеленоватом кимберлите.
Филипп позвонил Гене Казимировне и сообщил, что все готово. Вскоре в подвал спустились Корнев и Трофимов.
— Ну что, орлы… Н-да, зарезали вы меня, — произнес Корнев, пожимая всем руки.
— Товарищи, техника безопасности не предусматривает… — забеспокоился Онегин, пряча в карман затрепанную книжку о шпионах.
— Мы отойдем в сторонку, — миролюбиво предложил Корнев.
— Мое дело — предупредить, — ответил Онегин.
Корнев присел на стул. Ребята захлопотали вокруг прибора. Онегин вытащил из чемоданчика дозиметры и раздал всем. Дозиметры были похожи на авторучки.
Онегин натянул резиновые перчатки, вытащил из ПОА свинцовый футляр и подошел к контейнеру с изотопом. Ловкий поворот — и свинцовая пробка повисла на цепочке. Еще несколько рассчитанных движений — и в желтых резиновых пальцах Онегина затускнела капсула с радиоактивной окисью туллия — короткая трубочка толщиной с карандаш. Вот она, такая безобидная штучка! Издали!
Левка и Филипп встретились глазами и заговорщицки подмигнули друг другу. Тишина…
Онегин вставил капсулу в футляр и подошел к прибору. Левка направил на свет дозиметр и заглянул в окуляр. Тонкая индикаторная нить замерла у нуля.
— Тоже брак, — проворчал Левка. — Неужели никакой радиации?!
— У них большая инерционность, — проговорил Онегин. — Сразу не показывают. Надо ждать некоторое время.
— Пока не схватишь дозу, — мрачно сострил Левка.
Все рассмеялись. Онегин захватил дозиметры старых типов.
— Роман Александрович! — Филипп посмотрел на дверь в соседнюю комнату. — Сопровождающая алмазы из ОКБ… У нее сегодня день рождения. Еле уговорил приехать…
Корнев подошел к двери, поздоровался с Козловской, вернулся на место и сел.
Онегин повесил на шею пульт радиометра, надел наушники, взял, датчик, включил питание, вывел стрелку на нуль и запустил секундомер. Чуть слышно застрекотало счетное устройство. Онегин снял наушники и увеличил громкость.
— Записывайте, — Онегин обратился к Филиппу. — Вычислять будем потом. Итак, сверху восемь… — Онегин поднес датчик к задней стенке и стал выжидать. — Шесть…
Стас подключил осциллограф. На экране скакнула точка и расползлась в ровную голубую линию.
Тем временем Корнев отозвал Левку в сторону и что-то ему сказал. Левка кивнул. Корнев достал портмоне и длинными пальцами выудил трешницу. Подошел Трофимов, улыбнулся и достал кошелек. Левка что-то соображал, затем, видимо, решился и вытащил из кармана два рубля. Сложил все деньги в кучу и вышел из помещения.
— Итак, максимальная активность — около трехсот миллирентген, — объявил Онегин. — Причем надо учесть — источник старый. Всего в пять кюри.
— Что ж, испытывайте на извлечение алмазов, — вздохнул Корнев. — Все правильно. Все подтвердилось…
Филипп принес приготовленную Козловской смесь и засыпал в бункер.
— Ну что скажешь, Александр Михайлович? Эх вы… Работать надо, работать. И не только самому. Чем прикажешь перекрывать девять тысяч рублей? Вкачу-ка я вам выговор. Жаль, что с премии вы сами себя сняли.