Хождение по водам

Роковое слово прошелестело и растворилось в воздухе. Рекальдо посмотрел на старика – тот раскачивался взад-вперед, на изборожденном морщинами лице отразились недоумение и мука. Спейн судорожно вздохнул.

– Я не мог оставлять там свою лодку. Следовательно, надо было вернуться, чтобы ее забрать. – Старик поднял на сержанта глаза. – Не помню, как я действовал. Лодка оказалась там, где я ее бросил. Я забрался в нее, вывел на середину реки. А когда обернулся на дом миссис Уолтер, то увидел, как она встала.

Я своим глазам не поверил: она не умерла – опершись на садовый столик, откинула голову и смеялась. Играло то ли радио, то ли проигрыватель. Ветер доносил звуки музыки… Элла Фицджеральд…

– Вспоминай! Джон, ради Бога, вспоминай, что она сделала затем?

Спейн в замешательстве застыл.

– Вошла в дом и выключила свет. – Он запнулся. – Нет, не так: сначала погас свет, а потом она вошла в дом.

– Что ты сделал потом?

– Принялся грести что было сил. Хотел сообщить Кресси… – Постой. Вспомни еще – пройдись взглядом по берегу вдоль сада Эванджелин. Там что-нибудь было? Ну думай же, думай!

– Мм-м… – Старик приложил к губам ладонь. – Там стоят катер Вэла Суини. Был привязан к дереву. Видимо, он все это время находился там.

Рекальдо стиснул ладони, стараясь загнать вглубь растущее возбуждение. Хорошо ли разглядел Спейн то, о чем теперь говорил?

– Прилив начался. Вода поднималась так быстро, что меня понесло вверх по реке. Не успел я глазом моргнуть, как оказался за косой, и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы вернуться. Я перегнал машину Кресси в укромное место на случай, если Вэл вздумает ее разыскивать. А когда вернулся в коттедж, услышал звук лодочного мотора. Бросился к косе и увидел, что поперек реки несется катер. Я почти уверен, что это был Суини. Сам не знаю, что меня заставило вернуться в сад Уолтер – на этот раз по берегу пешком. Катер исчез, но с противоположной стороны реки все еще доносился слабый звук мотора. Однако теперь кто-то стоял у дерева. Я стал подкрадываться, стараясь, чтобы меня не увидели и не услышали, и, приблизившись, узнал ее. Позвал по имени, но она не пошевелилась. У меня екнуло сердце. Я протянул к ней руку, а когда отнял, пальцы были в крови. Ее голова свесилась на грудь. Я прошептал ее имя, потрогал запястье – пульс отсутствовал. – Спейн посмотрел Рекальдо в глаза. – У меня не оставалось сомнений, что она умерла. Извини, что я тебе лгал.

– Начинаю понимать почему, – сухо ответил сержант.

– Я не мог ясно мыслить. Знал, что надо увезти подальше Кресси и Гила. Путь предстоял неблизкий – вода поднялась так высоко, что вброд по берегу не пройти. И еще… только не знаю, не придумал лия все это. – Спейн замялся. – Стал накрапывать дождь, ия отправился закрыть брезентом лодку. К тому времени янастолько вымотался, что могли появиться галлюцинации. Я начал сомневаться, уж не привиделся ли мне весь этот кошмар«Взошел на косу, обернулся на сад Эванджелин. На какую-то долю секунды мне показалось, что зажегся свет и кто-то вышел из дома.

– Мужчина или женщина?

Старик сгорбился.

– Не разглядел. Было слишком далеко. Но кто-то крупный.

– Крупный – в смысле высокий?

– Нет, плотный. Крупная плотная фигура.

«Или высокий худой человек, который нес что-то большое», – подумал Рекальдо.

– В котором часу ты пришел домой, Джон?

– Точно не знаю. В три, в половине четвертого. Я разделся, искупался в реке, затем вошел в дом и стал ждать, когда проснется Крессида. Она поднялась около четырех. Я отвел ее и мальчика к «рейнджроверу» и отослал в Корк. Она была никакая, но ничего лучшего я придумать не мог. Потом до рассвета пил горячее молоко и виски. И был готов снова сесть на весла.

Сержанти старик медленно пошли по дорожке к дому. Когда остановились у джипа, Спейн заговорил опять:

– Вчера в Пэссидж-Саут я встретил одну женщину. Наверное, журналистка из какой-нибудь газеты. Это та самая девушка, которая явилась ко мне в Гарварде и убедила вместе сфотографироваться. Ее звали Фиона Мур.

Рекальдо похолодел.

– Ты с ней разговаривал?

– Вот еще! – фыркнул Джон. – Она меня и не заметила. По крайней мере мне так показалось.

– Держись подальше от деревни, Джон. Ради Бога, не показывайся ей на глаза.

– Фрэнк, еще раз мне этого не выдержать.

Глава двадцать пятая

После допроса Джона Спей на Рекальдо попал домой в половине десятого. Сломленный, измотанный старик остался за кухонным столом, вцепившись в большой стакан виски.

Пока сержант вел машину, половина его существа возбужденно замирала при мысли о том, что ему удалось нащупать связь Суини с убийством. Зато другая тряслась от злости: останься Эванджелин Уолтер в живых, он сам бы разорвал стерву на куски. Рассказ старика оставил ощущение грязи и вины: Рекальдо понял, как легко любовь и вожделение способны превратиться в нечто извращенное. Но в таком случае, если его догадка верна, Эванджелин была испорчена сильным чувством и уготовила другому то, что пришлось испытать самой.

Фионе Мур, можно сказать, повезло, что сержант не ветретил ее в таком настроении. Рекальдо юркнул в темный пустой дом, прошел прямиком в ванную и встал под обжигающий душ. Вытерся, прошлепал в халате вниз по лестнице и налил двойную порцию виски. Господи, как он устал! Автоответчик запечатлел обличительную речь суперинтенданта Коффи, и, чтобы.не слушать ее, Рекальдо щелкнул выключателем. Потянулся к проигрывателю и поставил компакт-диск с «Реквиемом» Верди. Эта музыка соответствовала его состоянию духа.

Он жарил себе омлет, когда позвонил Флор Кэссиди и сообщил, что пару часов назад в гостинице зарегистрировались интересовавшие его американцы, а теперь ужинают в главном зале ресторана.

– Я им ничего не сказал о миссис Уолтер, и они мне тоже. Я сменяюсь, Фрэнк. Сообщить им, что вы приедете, или как?

– Буду через несколько минут. Или инспектор Макбрайд уже успел с ними пообщаться?

Флор ответил, что, насколько ему известно, гости пока ни с кем не разговаривали и до ужина не выходили из номера. Рекальдо оставил нетронутым омлет и не спеша направился к отелю, формулируя в уме вопросы, на которые требовались немедленные ответы. Он очень надеялся, что знакомые миссис Уолтер – люди из другого теста, не такие, как она.

Ресторан был просторным и при необходимости мог служить бальным залом. Центральную часть окружала колоннада, по сторонам которой располагались галереи. Арочные, от пола до потолка, окна выходили точно на юг. Потолок центральной части был украшен витиеватым орнаментом, колонны облицованы светло-зеленым, розовым и белым мрамором. На равном расстоянии друг от друга висели большие люстры из уотерфордского хрусталя. Светлый, воздушный, ресторан напоминал средиземноморское палаццо – блестящее достижение, если вспомнить, насколько холодный северный морской свет отличался от южного. Иллюзию солнца усиливали апельсиновые и лимонные деревца в огромных кадках. На покрытых красными скатертями столиках сияли лампы под розовыми абажурами. Парочка устроилась в эркере высоко над морем; мужчина женщина сидели, не разнимая рук, и смотрели друг другу глаза. Рекальдо дожидался в стороне, пока официант, расставив перед ними тарелки с основными блюдами, удалится. Женщина держалась очень прямо и выглядела ухоженной. На ней было простое черное платье с длинными рукавами, никаких драгоценностей. Пока Рекальдо шел через зал, она внезапно откинула голову и рассмеялась какой-то шутке мужа. Мужчина победно, хотя глуповато улыбнулся; у него был вид типичного ученого. Через несколько лет он начнет шаркать ногами. Этот человек, наверное, ценил юмор – подойдя, Рекальдо заметил вокруг его глаз морщинки. При виде их непринужденной близости Фрэнк ощутил знакомый укол зависти и грусти. Они не заметили его приближениями, когда он положил на стол ладонь, женщина вздрогнула и подняла взгляд.

– Прошу прощения, – вежливо начал Рекальдо.