Под маской молчания

— Эти драгоценности принадлежали когда-то актерской семье Фаринези. — Голос Марчелло звучал устало, и Карла не ожидала продолжения фразы. Но отец все же добавил: — Не спрашивай, где я их взял. Но тот, кто мне их продал, был счастлив от них отделаться.

Карла посмотрела на деревянную обшивку сейфа.

— Почему? — Она чувствовала себя полной дурой.

Марчелло понизил голос:

— Семья сгинула в застенках дожа много веков назад. А работы такой я за всю жизнь не видел. Частью турецкая, что-то греческое… старые венецианцы тоже руку приложили. А главное — еще кто-то, и я не пойму кто. С этим браслетом не сравнится даже тиара, которую мы продали в Америку.

Карла молчала. «Глаз Ра», тиара XV века бешеной стоимости, с желтыми бриллиантами и синими сапфирами, самая ценная вещь, прошедшая через их руки, — да, даже эта тиара не сравнится с браслетом, нашептывающим страшные тайны на непонятном языке. Она почувствовала холодок между лопатками.

— Обещай… — Марчелло сжал обе руки дочери. — Поклянись, что ты не продашь эти вещи, когда меня не станет. Ты будешь смотреть на них, но никогда не продашь.

— Но, папа… — нахмурилась Карла.

— Клянись! — взвизгнул отец.

Карла кивнула, высвободила и растерла затекшие руки.

Отец виновато улыбнулся:

— Они не просто приносят беду. Можешь ли ты, положа руку на сердце, сказать, что они вышли не из мастерской Дьявола?

Да, Карла действительно ощущала веяние темной силы, исходящее от морского змея.

— После моей смерти, когда ты узнаешь от этого змея все, чему он сможет тебя научить, швырни браслет в лагуну. Пообещай.

— Обещаю, — сейчас Карла действительно верила своим словам.

Отец прошаркал по лестнице вверх, и через несколько минут Карла услышала его негромкий ритмичный храп. Ключ от сейфа отец оставил на рабочем столе-верстаке. Обещание обещанием, но отец ее крепок, пребывает в добром здравии и недавно побывал у врача.

Марчелло Иеронимо Бальби умер через месяц.

— Рак легких, — недоуменно констатировал доктор Поцци, печально покачивая головой. — Кто бы мог подумать, ведь он никогда не курил…

Во время похорон Карла плакала. Но еще на островном венецианском кладбище, при погребении, мысли ее постоянно возвращались к дубовому сейфу в мастерской. Она поблагодарила собравшихся за соболезнования, отказалась от многочисленных приглашений, стремясь поскорее возвратиться домой. Войдя в лавку, Карла тут же заперла двери, зашторила окна, зажгла свечу и трясущимися руками отперла хранилище.

Сдерживая дыхание, она развернула сверток и прикоснулась к золоту браслета. Змей беззвучно рычал… или улыбался?

Почти все время Карла проводила в мастерской, согнувшись над тисками и струбцинами, колдуя молоточками и пинцетами, вслушиваясь в тихое шипение газовой горелки. Достойная наследница своего отца, она создавала шедевр за шедевром. Несколько тиар. Кольца с батальными сценами и сплетенные из тел обнимающихся любовников. Серию браслетов-монстров, шипящих на владельца и буравящих его глазами из кроваво-красных рубинов или янтарно-желтых топазов.

И все это время сокровища погибших Фаринези лежали рядом с ней на черной бархатной подушечке и голосом, слышным лишь ей одной, нашептывали новые идеи. С чувством вины Карла поняла, что не сможет выбросить эти драгоценности. Вместо этого однажды вечером, когда ее лавку покинул последний клиент, сжимавший в руке маленькую коробочку с золотым грифоном-брошью, она освободила место в центральной витрине салона. Карла бережно положила магические предметы на черный, как мраморный ангел над могилой отца, бархат и заперла витрину. Снаружи падал снег — редкое явление в их маленьком мирке. Прохожие останавливались и глазели на снежинки, таявшие и исчезавшие прямо на глазах, как будто их и не было.

Карла поднялась наверх, накормила кошку и улеглась в постель. Снились ей изумрудные змеи из лагуны и американские туристы с толстыми бумажниками, которые появляются летом.

Внизу в витрине ждали драгоценности Фаринези.

Книга первая

ДЕРЖИ ЯЗЫК ЗА ЗУБАМИ

6

Нью-Йорк, декабрь 2001 года.

Сидя на уголке своей незастланной постели, Виктор Талент наблюдал за женщинами в мокрых зеленых саронгах, понуро бредущими с детьми на руках по затопленной улице бирманского городка. Тайфун, разрушивший их городок, пронесся мимо, воду беспокоил лишь воздушный поток от винта вертолета морской пехоты США. Бегущая по низу экрана строка сообщала: «ЗАТОПЛЕНЫ ДЕВЯТЬ ДЕРЕВЕНЬ, ПОГИБЛО 679 ЖИТЕЛЕЙ, УНИЧТОЖЕН ВЕСЬ УРОЖАЙ». Затем репортаж из Бирмы сменился заставкой Си-Эн-Эн. Камера, закрепленная где-то высоко над Вест-стрит, смотрела на место, где до 11 сентября возвышались башни Всемирного торгового центра. Продолжался разбор завалов, от которых, словно из глубин преисподней, все еще поднимался дымок. Виктору вспомнились другие трупы, распухшие от жары, их специфический запах…

Он отвернулся от экрана и выглянул в окно. Припаркованные автомобили запорошены свежевыпавшим снегом. Скоро Рождество. Он подумал, что у бирманской администрации нет денег на закупку продовольствия, и их придется занимать. Сорта риса, выращиваемые местным населением, не могли выстоять против ураганов.

Виктор закрыл глаза и представил гнилую, зловонную жижу, залившую пострадавшие деревни. Он работал над тем, чтобы помочь этим людям и миллионам таких же несчастных в разных уголках планеты. Он получал за это деньги. Месяцы уходили на эксперименты, обреченные на неудачу еще до их начала.

Он перевел взгляд с автомобилей на свое смутное отражение в оконном стекле. На него смотрел тощий блондин со светлыми глазами, покрасневшими от постоянных ночных бдений с краткими перерывами на дневной сон. Подбородок и пухлые губы пересекает багровый шрам. Самый обыкновенный парень из пригорода. Виктор закрыл глаза и попытался заснуть, но услышал звук открывающейся входной двери и почувствовал запах кофе.

В комнате появилась стройная блондинка:

— Привет!

Салли вышла час назад, но за это время Виктор так и не поднялся с кровати. Он понимал, что его подруга «сыта им по горло» и готова с ним расстаться.

— Детка, оторви наконец задницу от постели! — Салли поставила рядом с Виктором чашку и положила сэндвич. — Я только что говорила с Роем и Элис. Они хотели бы, чтобы мы появились пораньше, к ним приехал отец. Он только что прилетел из Ричмонда и ничего здесь не знает.

Виктор взял чашку и уставился в лоб Салли. Заметил на стуле свой костюм, галстук и свежую рубашку. Салли нахмурилась и раздраженно закинула ногу на ногу.

— Никаких возражений! — предупредила она.

— Извини…

— И никаких извинений. Быстро в душ, собирайся и поехали в Йонкерс.

Виктор вдруг удивился ее неестественному долготерпению. Почему она до сих пор не оставила его? Встретил он Салли в Таиланде, где занимался ирригационными изысканиями, — уже два года назад… Экотуристка с рюкзачком… романтика дальних странствий… И все эти два года он уделял ей слишком мало внимания, поглощенный своей работой, погруженный в нее до одержимости. Он пропустил свадьбу сестры Салли ради конференции ирригаторов в Найроби. Какая эффектная блондинка сможет такое стерпеть? И сейчас он откроет рот, чтобы промямлить, что не поедет к ее лучшим друзьям… а ведь он обещал!

По телевизору снова показывали Бирму. Теперь экран заняли американские морские пехотинцы, выгружавшие из вертолета сгущенку и тушенку прямо в протянутые снизу руки.

Салли не собиралась выслушивать его извинения. Она схватила пульт дистанционного управления и направила его на телевизор, как будто из пистолета пальнула. Погасли бравые морпехи, исчезли изможденные бирманские крестьяне и размытые стихией рисовые поля.

— Хватит чужих забот! Вернись на землю! Элис уже накрывает на стол…