Один счастливый остров

Полицмейстер поднимает голову, взмахивает рукой, в которой держит рацию, и говорит:

— Ну, ладно. Вы знаете, что делать. Скугстер в центре. И не забывайте переглядываться, чтобы двигаться параллельно друг другу. Все ясно?

Мужчины кивают.

— Что ж, хорошо. Начнем.

Полицмейстер складывает карту. Поисковики выстраиваются в ряд на расстоянии нескольких метров друг от друга вдоль края еловой посадки. Луди встает ближе к дороге. Убедившись, что все стоят на своих местах, взмахивает рукой. Команда начинает продвигаться сквозь густые деревья и вскоре исчезает среди темно-зеленых еловых ветвей. Движение сопровождается треском и шелестом, потрескиванием рации.

— Анна! Анна, ты здесь? — выкрикивают хриплые голоса.

Автомобили блестят на солнце, над разогретым металлом дрожит горячий воздух. От елей пахнет смолой и живицей, а еще пахнет восковником, мхом, стоячей водой из канавы.

Вы видели, что полицмейстер Риггерт фон Хаартман отправился прочесывать лес вместе с остальными — как простой рядовой?

Он даже не одет в форму, как обычно, — во всяком случае, на нем нет внешней, видимой униформы, зато есть сапоги, спортивные штаны, егерский жилет с большими карманами. Только синяя фуражка с надписью «Полиция» говорит о его профессии.

Девочку не видели более двух суток.

Наутро после праздничной ночи Юдит отправилась на Фагерё, чтобы отработать дневную смену в Сульгорде. Девочка осталась на Аспшере. По словам Юдит, тем утром она вела себя, как обычно, и проводила ее до причала. Прощаясь, обняла Юдит и на секунду опустила голову ей на плечо. Юдит не обратила на это особого внимания — девочка часто так делала. Юдит улыбнулась, погладила девочку по щеке. Она обещала позвонить в половине первого, чтобы узнать, как дела. Юдит считала мобильный телефон излишеством, но все-таки купила его, чтобы звонить девочке на Аспшер с работы. Ни у кого больше не было номера этого телефона, поэтому, когда он звонил, девочка знала, что это Юдит, и не боялась отвечать.

Сидя на краешке причала, девочка смотрела, как удаляется катер Юдит. Та помахала девочке, девочка махнула в ответ. В половине первого Юдит, как обещала, позвонила девочке. Поговорив с ней пару минут, она пообещала вернуться домой не позже четырех.

Вернувшись на Аспшер, Юдит не застала девочку у причала. Дома ее тоже не было. Юдит стала звать. Все было как в тот день, когда девочка нашла мертвого младенца. Те же страх и тоска пронзили грудь Юдит.

Заметив, что лодка с подвесным мотором исчезла, Юдит услышала собственный вскрик.

Она догадывалась, куда отправилась девочка.

Юдит запрыгнула в катер и помчалась обратно на Фагерё. Лодка нашлась за сараем Готфрида, на всякий случай привязанная тросом к камню. Скорее всего, лодка была уже там, когда Юдит покидала Тунхамн, возвращаясь с работы, но в спешке осталась незамеченной.

По крайней мере, она добралась до Фагерё, подумала Юдит с некоторым облегчением.

Она вывела мопед с прицепом из сарая Готфрида и отправилась на кладбище Чёркбрант.

Но там никого не было. Шел тихий дождь.

Юдит увидела только что посаженные первоцветы на могиле младенца.

Несколько часов Юдит искала девочку: вокруг кладбища, вдоль дороги на Стурбю, в Тунхамне. Вернувшись в Стурбю, она спросила у Петтерсона в кемпинге, не видел ли он девочку; потом ей пришло в голову, что та могла отправиться в «Америкэн бар», и она попросила Петтерсона позвонить туда. Она спрашивала всех, кто попадался ей навстречу — из-за погоды таких было немного, — не встречали ли они девочку. Исаксон из Бакки и Эльна проехали на машине, Юдит остановила их. У здания муниципалитета она увидела Фриде и трезвого, унылого Аксмара, которые стали помогать ей в поисках.

Девочки нигде не было, никто ее не видел.

К полуночи Юдит устала, промокла, она была на грани отчаяния.

Юдит отправилась в Сульгорд, чтобы позвонить в Службу спасения.

КАФЕ «ГАГА»

— На Фагерё ее нет, и к бабке не ходи. А то б мы ее уже нашли, — сказал Исаксон из Бакки, помешивая кофе.

— Может, уехала на материк — девчонки-подростки, известное дело. Деньги закончатся — вернется, — подхватил лавочник Биргер.

— На «Архипелаге» точно не уехала. Мы сразу проверили, — сказал Луди, утирая рот тыльной стороной ладони. — Могла, конечно, удрать на чьем-нибудь катере… хотя нет, не думаю.

— Значит, мыла наелась и лопнула, — подытожил Петтерсон.

Он поставил пустую чашку на блюдце, достал из кармана брюк порцию жевательного табака, засунул под верхнюю губу, подпихнул языком, причмокнул.

— Может быть, она пропала… не по своей воле, так сказать, — добавил Петтерсон, помолчав.

В ответ никто не произнес ни слова.

Рано или поздно кто-то должен был это сказать.

Мужчины уставились в столешницу, в пустые чашки. Исаксон повертел в руке чайную ложку. Луди еще раз утер рот.

Шел второй день поисков. После обеда полицейские и добровольцы прочесали еще несколько участков леса, вертолет морского патруля, оборудованный тепловизором, обыскал берега и ближайшие шхеры. В половине пятого полицмейстер фон Хаартман отдал распоряжение временно прекратить поиски.

Исаксон, Петтерсон, Луди и еще несколько человек, истосковавшись по кофе, заглянули по дороге домой в кафе «Гага».

Кафе «Гага» — не просто кафе, это еще и машина времени. Стоит открыть дверь, переступить порог — и ты переносишься на пятьдесят лет назад. В маленьком кафе в глубине архипелага часы остановились раз и навсегда летним вечером 1957 года. Стены снизу и до середины обшиты желтой лакированной вагонкой, на столах красный ламинат, прилавок оборудован стеклянной витриной, в которой выставлен весь ассортимент пшеничного хлеба, карамели, пончиков, сдобных булочек, тортов со взбитыми сливками — почти всё домашнего приготовления. На полке стоят гаги-манки, по продольной стене над панелью вьется циссус, в углу кадка с пальмой. На вешалке рядом с неизбежным автоматом «паяццо» с незапамятных времен висит синяя фуражка. Попробуйте заказать эспрессо, капучино или латте, и вы услышите: «У нас такого нет». В кафе «Гага» наливают настоящий кофе. Верна или Инг-Бритт подходят к столику с коричневым подносом из фанеры, ставят перед посетителями чашки и блюдца, сахарницу и сливочник, наливают кофе: «Пожалуйста». При оплате чек выбивают на старом кассовом аппарате, в черном окошке которого выскакивают белые цифры, со звоном выдвигается ящик. Банковские карты не принимаются.

В кафе «Гага» ты сидишь, словно на отшибе. В большие окна, выходящие на дорогу, светит солнце, отражаясь бликами лакированной вагонки. Мимо проезжает машина, проезжают отпускники-велосипедисты — они из другого времени, из другого мира. В кафе «Гага» никто никуда не спешит. Здесь нет задрапированных колонок и тихой музыки. Пахнет свежеиспеченным хлебом и свежесваренным кофе.

— Ну и ну, — сказал Луди, не придумав ничего лучше.

— Кто знает, как там Юдит? — спросил лавочник Биргер.

— Нехорошо, — ответил Луди. — Звонила много раз, спрашивала, как идут дела.

— Хуже нет, чем сидеть и ничего не знать, — вставил Петтерсон. — Лучше плохие вести, чем никаких вестей.

— Надо же, взяла к себе эту девочку… Не всякий бы так сделал, — добавил Биргер.

— Ну не чудеса ли — все враз на нас обрушилось, — сказал Исаксон. — Сначала мертвяки с моря, теперь девочка как сквозь землю провалилась… Что тут творится, не возьму в толк…

Он покачал головой.

И тут впервые высказался Янне Почтальон:

— Она была будто не от мира сего, эта девочка.

Все удивленно посмотрели на него.

— Ты о чем? — спросил Исаксон.

— Ну, это самое… — Янне поскреб затылок двумя пальцами. — Она будто не из нашего времени была… Как будто слишком невинная, что ли. Не было у нее внутренней твердости.