Смерть раньше смерти

— Он ничего не рассказывал ей об учебе? О своих однокурсниках, например?

Лау снова на некоторое время прикрыл микрофон рукой.

— Нет, капитан, он ничего ей не рассказывал.

— Спасибо, Баси.

— Это все, капитан?

— Да, Баси, все. Можешь…

— А колледж… это что–то новенькое?

— Похоже, они все там учились.

— Чтоб я сдох!

— Возвращайся скорее, Баси. Лучше морем.

— Капитан…

— Шучу, шучу!

— Ха–ха, — невесело хохотнул Лау.

Из Хаут–Бэй вернулся Петерсен.

— Пусто. Ни диплома, ничего.

— А его команда?

— Говорят, что ничего такого не помнят.

— Не важно. Макдоналд так или иначе тут замешан, через Нинабера.

— Что дальше?

— Дальше мы едем в Кейптаунский коммерческий колледж.

41

В. О. Слабберт, секретарь, директор и единственный акционер Кейптаунского коммерческого колледжа, был похож на огромную жабу. Сходство усиливали многочисленные двойные подбородки, широкий плоский нос, широкий лоб, мясистые оттопыренные уши и стрижка «под матроса». Слабберт с довольным видом взирал на делегацию отдела убийств и ограблений. Они вошли к нему в кабинет гуськом: впереди Яуберт, за ним О'Грейди и де Вит. Замыкал шествие Петерсен. После того как все представились и сели, Слабберт сказал:

— Называйте меня Во. Вы, наверное, пришли записаться на курс. — Он шмыгнул носом, причем нос дернулся к левому углу рта.

— Нет, — сказал Яуберт.

— Не хотите прослушать курс? — удивился Слабберт, снова пошмыгав и покрутив носом.

— Мистер Слабберт, мы расследуем убийства, совершенные в Кейптауне в последние две недели.

— Вот как, — разочарованно протянул Во.

— Нам сообщили, что у вас работала мисс Карина Оберхольцер.

— Да, работала.

— Расскажите нам о ней.

— Она умерла?

— Да.

— Карина умерла, — повторил Слабберт, словно не мог поверить в такое, и снова шмыгнул носом.

Хоть бы высморкался, что ли, подумал Яуберт.

— Сколько времени она у вас работала?

— Года четыре или чуть больше. Кто… Как она умерла?

— Мистер Слабберт, какую она выполняла работу?

— В основном административную. Принимала заявления и вступительные взносы, рассылала лекции, следила за тем, чтобы все преподаватели вовремя получали методические материалы. У нас нет постоянного штата; наши преподаватели работают в нескольких местах сразу.

— Что еще входило в ее обязанности?

— Людей у нас немного; кроме Карины работали еще два–три человека. Понимаете, мы тогда только начинали. Карине приходилось помогать во всем — немножко то, немножко се. Она выполняла обязанности администратора, секретаря, секретаря на телефоне, иногда немного печатала.

— А потом уволилась?

— Да, перешла в какой–то нефтяной концерн.

— Почему?

— Для Карины деньги играли важную роль. Она была хорошенькая и хорошо работала, но, по–моему, слишком много думала о деньгах. Я просил: «Карри, потерпи». Но она всегда отвечала, что жизнь стоит денег. Ах, какая она была хорошенькая! Всегда смеялась, много болтала. Пришлось убрать ее с телефона, потому что начались многочисленные личные звонки. — Шмыг.

— Она работала у вас в восемьдесят девятом году?

— Да, кажется… Да, она пришла к нам в восемьдесят седьмом. Жаль, у ее родителей ферма на северо–западе. Я видел их один или два раза… Наверное, они тяжело перенесли ее смерть.

— Говорит ли вам что–нибудь имя Джеймс Дж. Уоллес?

— Нет, едва ли…

— Дрю Уилсон?

— Не могу…

— Ферди Феррейра?

— Постойте, ведь так зовут жертв маньяка…

— Александер Макдоналд?

— Если они жертвы маньяка с маузером, почему я ничего не слышал о малышке Карине?

— Мистер Слабберт, говорят ли вам что–нибудь их имена?

— Да, конечно, я их слышал. Там еще был владелец сети парикмахерских — как бишь его фамилия?

— Нинабер.

— Да, и о нем я тоже слышал, и о вчерашнем убитом, преподобном…

— Он был пастором.

— Да–да, пастор. Но… Неужели сегодня убили еще кого–то? Малышку Карину?

— Нет, не сегодня. Мистер Слабберт, откуда вы узнали про маньяка с маузером?

Шмыг; нос скривился.

— О нем трудно не узнать. Газеты только о нем и пишут.

— Вы слышали данные фамилии только из сообщений СМИ?

— Да.

— Мистер Слабберт, вы знаете некую Эстер Кларк?

— Да, я знаю Эстер Кларк. Только не говорите, что ее тоже…

— Эстер Кларк из Фиш–Хука, которая рисует рождественские открытки.

— Я не знал, что она рисует рождественские открытки.

— Старая дева, за пятьдесят?

— Нет, это не наша Эстер. Наша была славная девчушка. Молодая.

— «Была»?!

— Да, никто не знает, что с ней случилось. Взяла и исчезла перед началом учебного года. Наверное, поменяла телефон. С тех пор я о ней не слышал.

— Откуда вы ее знаете?

— Она читала у нас курс по самореализации. Умная девушка, только что окончила университет. Мы поместили объявление о том, что ищем преподавателей, и она почти сразу пришла на собеседование. Умница, светлая голова…

— Что за курс по самореализации?

— Мы, знаете ли, открыли школу для представителей малого бизнеса… — шмыг, — вечернюю школу. К тому времени мы уже освоили вечерние курсы, но только в Кейптауне; заочные курсы по другим предметам, вечерние — по творческим дисциплинам и бизнес–школа. Так сказать, азы: как начать собственное дело, юридические аспекты, пути и способы изыскания денежных средств, бухгалтерия, акции… и прочее. Потом мы поняли, что нам необходим некий завершающий предмет, после которого наших слушателей можно выпускать в свободное плавание. Самореализация. Норман Винсент Пил, Дейл Карнеги — как завоевывать друзей и мыслить позитивно, в таком вот ключе. — Слабберт снова шмыгнул носом, и Яуберт задумался, не предложить ли ему носовой платок.

— Эстер Кларк читала курс по самореализации в 1989 году.

— Да.

— У студентов–вечерников.

— Нет, малышка Эстер придумала вывозить слушателей на природу. В пятницу и субботу они выезжали на Берг–Ривер. Там, между Парлом и Франсхуком, есть небольшой пансионат. Она сама все придумала — сказала, что студенты устают по вечерам. Им надо куда–то ненадолго уехать, отдохнуть, побыть вдали от привычного окружения. У нее всегда было много свежих мыслей. Мы до сих пор делаем так в конце курса. В группе обычно десять–двенадцать слушателей. В субботу вечером, после того как они прослушают курс по самореализации, мы выдаем им дипломы.

— Как часто вы вот так выезжаете?

— Всего раз в год. Дело в том, что занятия в бизнес–школе продолжаются три месяца. Слушатели занимаются по вечерам, так как днем они работают. Невозможно заставить их учиться каждый вечер — они просто не захотят.

— И это все, чем занималась Эстер Кларк? Она работала у вас всего два дня в году?

— Нет, она еще составляла лекции для курсов творческого мастерства. Мы до сих пор пользуемся ее материалами. Она написала вводную лекцию о том, что такое творческое начало. Кроме того, она проверяла творческие работы студентов и составляла программы экзаменов.

— Здесь, в вашем офисе?

— Нет, у меня нет денег на то, чтобы держать постоянный штат преподавателей. Она работала дома.

— Где она жила?

— В Стелленбоше. По–моему, она еще где–то училась.

— А потом вдруг взяла и исчезла?

— Я бы не сказал, что она «исчезла». Но все было очень странно. Перед началом очередного учебного года мы стали ей звонить. Но у нее то был отключен телефон, то нам говорили, что мы ошиблись номером. Не помню, сколько времени мы ее разыскивали. Слали ей письма и телеграммы, но она так и не объявилась. Наверное, переехала. Пришлось спешно подыскивать ей замену. Сначала я думал, что она вернется — уехала в отпуск или еще что–то. Но потом мы оставили попытки ее найти.

— Кто сейчас читает курс по самореализации?

— Зеб ван ден Берг. Он много лет прослужил во флоте, сейчас в отставке. Но малышка Эстер… Мы до сих пор пользуемся ее наработками.