Олег Антонов

Ближайший многолетний друг Антонова — Николай Михайлович Амосов, знаменитый хирург, прекрасный писатель, рассказывал мне об Олеге Константиновиче:

«Олег Константинович был многогранен, в нем переплеталось глубокое знание техники с искусством. В чистую науку он не стремился. Ему было важно построить самолет, а не изучить его. Поэтому большой потребности в математизации у него не было — его интересовало только то, что непосредственно нужно для конструирования.

Его самолеты, увы, не всегда были красивы, но он всегда боролся за красоту. У него был потрясающий „нюх“ на технические новинки.

Внешне Олег Константинович был фигурой, не вписывавшейся в свою должность Генерального. Он не был гомополитикусом, он почти не соприкасался с этой областью, да и механизм взаимосвязей здесь был ему неизвестен и чужд.

Более того, своим внешним обликом он протестовал против образа процветающего дельца периода „застоя“. Порой он мог показаться человеком некомпанейским — рыбалка, сауна и другие увлечения руководителей его ранга его просто не интересовали. Он предпочитал работу в саду, много читал, бывал на выставках.

Наряду с этим он был смелым и решительным человеком. Свободно разговаривал на любые темы, чаще всего с научным подходом. Не боялся критиковать руководство, неумелое управление, которое он обвинял в отсутствии „обратных связей“, что, по выражению Винера, нарушает взаимодействие всех элементов производства.

В то же время Антонов всех как бы держал на расстоянии, даже я не мог это полностью преодолеть за многие годы нашей дружбы. Я думал, почему так? Дело не только в его интеллигентности, нет. Такое ощущение возникало от его чрезвычайной ранимости и скромности. Одновременно он был подлинным патриотом, но не архаическим, тянущимся только к прошлому, а крайне современным по своим вкусам. Бывая на выставках, он всегда воспринимал искусство, сочетая меру стилизации с реализмом. Рисуя свои картины, он стремился к тому, чтобы они были бы понятны окружающим, оставаясь в то же время модными, современными.

Двадцать лет мы сидели рядом на заседаниях Верховного Совета Союза, но все эти годы я не переставал удивляться все новым и новым чертам, открывавшимся мне в характере этого удивительного человека.

Ведь мало кто знает, что Олегу Константиновичу приходилось отчаянно бороться за свое здоровье. В пятидесятых годах у него начался активный туберкулезный процесс, заглушенный лечением и вновь обострившийся за два года до смерти. А за пять лет до смерти известный наш хирург Иван Петрович Дедков сделал ему удачную операцию по поводу рака кишечника.

Ведь Антонов скончался совершенно неожиданно, от инсульта».

Елизавета Аветовна Шахатуни — вторая жена Антонова, подарила Олегу Константиновичу дочь Анну, жившую после развода с матерью. Елизавета Аветовна была бесконечно преданна делу Антонова, его идеям, его «сумасшедшим» проектам.

Она — живая свидетельница всех его творческих взлетов и падений на протяжении практически всех лет, во время которых создавались лучшие самолеты Генерального конструктора.

Расставшись с Олегом Константиновичем, Елизавета Аветовна не рассталась с его делом.

Автор бесконечно благодарен Елизавете Аветовне за просмотр ею рукописи и ценные указания по этой книге.

Ее характеристика Генерального конструктора, данная мне при встрече, представляет исключительный интерес для читателей.

«Главное, что характеризует Олега Константиновича, это его безусловная талантливость, исключительная любовь к своему делу и, конечно, интеллигентность Генерального конструктора. Видимо, эти качества в первую очередь определили взаимоотношения его с коллективом. Все, кто приходил работать к Олегу Константиновичу, немедленно заражались его одержимостью. Он умел так расставить людей, чтобы в работе их не подталкивать. Сотрудники сами становились носителями его стремлений, его идей.

Дело в том, что Олег Константинович приглашал в КБ, как правило, людей способных и ставил их на решение конкретных задач.

Будучи по характеру человеком мягким, доверчивым, а порой и наивным, Олег Константинович иногда ошибался — кое-какие „энтузиасты“ пытались провести собственные интересы. Но крупных конфликтов на этой почве не бывало — Генеральный не выгонял людей, они сами подавали заявления об уходе.

Все проблемы и возникавшие вопросы, как правило, обсуждались гласно и в коллективе и в семье. Выслушивались все точки зрения, даже взаимоисключающие. Олег Константинович мог принять и чужую точку зрения, признать свою ошибку:

— Я ошибся — это надо пережить… — признавал он иногда с неожиданной для всех легкостью.

Олег Константинович любил искусство. Мы стремились бывать на концертах. Он очень любил симфонические оркестры, концерты пианистов, бывая в Москве, мы с удовольствием ходили во МХАТ».

Любомир Антонович Пыриг — друг семьи Антоновых, врач по профессии. Многие годы общался с Олегом Константиновичем, неоднократно выезжал с ним в автомобильные поездки в Крым. Он рассказал:

«С Олегом Константиновичем всегда было приятно — он создавал вокруг себя своеобразное положительное биополе.

Может быть, это биополе способствовало тому, что вокруг него сосредоточивались люди, которые его понимали и ценили, а хамы и жулики чувствовали себя в этом биополе неуютно.

А он, уважая человеческое достоинство, никогда не смеялся над кем-нибудь. Более того, когда вокруг было много людей, он скромно тушевался.

С огромным интересом и уважением он встречался с чудаками. Он относился к ним доверительно и как-то по-детски наивно откликался на все новое и необычное. Его внимание могли привлечь фантастические рассказы об НЛО. Особое место заняла известная машина Дина, якобы нарушающая все принципы динамики. Олег Константинович никогда не отрицал возможности существования необычного.

— Это надо проверить, — говорил он, никогда не становясь в позу, — этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Олег Константинович любил огонь — живое пламя. В его доме часто горел камин.

— Люблю огонь за вечную изменчивость пламени, — задумчиво мечтал он, становясь сразу затихшим и лирическим.

В такие вечера у него пела обычно певица, друг дома Диана Петриненко, или читала свои стихи, посвященные Антонову, поэтесса Людмила Скирда. К каждому ее стихотворению был подобран эпиграф из книги Олега Константиновича».

Уже после смерти Генерального конструктора в декабре 1985 года в сообщении правительства Украины говорилось:

«Олег Константинович Антонов остался в памяти тех, кто знал его крупным ученым, выдающимся инженером.

Это был патриот родины и гражданин, он считал, что интересы родины, ее престиж — превыше всего для советского человека.

Судьба Олега Константиновича была неразрывно связана с авиацией. В ее истории не найти, пожалуй, примера, когда в одном КБ было создано такое разнообразие самолетов, с таким количеством модификаций.

Главной их чертой была надежность, которую Олег Константинович возводил в ранг государственной задачи. КБ Антонова качественно и в срок выполняло все заказы правительства.

Как личность с индивидуальным творческим почерком, Олег Константинович Антонов внедрил в авиационную практику много по-настоящему революционных решений, создал и воспитал талантливый коллектив единомышленников.

Он был человеком энциклопедически образованным и разносторонним. На высоком профессиональном уровне и по-граждански остро ставил проблемы экономию! экологии, культуры…

…За внешним спокойствием Олега Константиновича таился громадный творческий потенциал, яростный накал действия, удивительная целеустремленность. Эти черты в сочетании с интеллигентной мягкостью и доброжелательностью в отношениях с людьми создали ему высокий авторитет».

Естественно, давая развернутую характеристику Антонову, мы вправе поинтересоваться: видел ли он, понимал ли он, что происходило в те годы в стране?