Очаровательна, но упряма

— Какого желаете?

— Начнем с «хайнекена», а дальше видно будет.

Черт возьми, для меня все было настолько интересным, что я смотрел во все глаза и слушал во все уши. Вот напротив кафе притормозила роскошная тачка — у нас на таких ездят банкиры, — из которой вышла симпатичная молодая итальянка и направилась к ближайшему дому. А вот за соседний столик присаживается компания из трех итальянцев и начинает бурно обсуждать какие-то деловые бумаги, разложив их на столе. Один из них — молодой красавец, по виду типичный мафиози, — подходит ко мне и, вежливо улыбаясь, просит прикурить.

Все это, конечно, ерунда, но это были первые впечатления, поэтому они до сих пор отчетливо сохранились в моей памяти.

Перепробовав пять сортов пива, я вновь вернулся к стойке и поинтересовался у Джованни — за то время, что он меня обслуживал, мы уже успели познакомиться, — что пьют в Италии?

— Аква, — сказал какой-то итальянец, стоявший рядом, после чего все присутствующие заулыбались.

— Ну нет, — заявил я и, запинаясь и подыскивая слова, попытался выдать сложную фразу: — Вода хороша для уток, а не для людей.

Судя по улыбкам, меня все-таки поняли.

Настало два часа дня, а Марины все не было. Мне надоело торчать на одном месте, и я вновь отправился гулять по городу, периодически «дозаправляясь» пивом. В один из таких моментов я зашел в кафе с огромной террасой, с которой можно было выйти прямо на пляж. Погода прохладная, поэтому и на побережье, и в кафе было совершенно пусто. Сначала я взял бокал пива и пошел было на террасу, но вскоре заскучал и вернулся к стойке.

Молодая, полная и некрасивая официантка сидела за столиком и что-то читала. Я подсел и вежливо поинтересовался, нельзя ли с ней поговорить, поскольку «мне очень нравится итальянский язык». Она охотно согласилась, и мы начали болтать.

Оказалось, что она студентка, учится на ветеринара, живет в соседнем городке, а здесь только подрабатывает. При этом у нее есть жених, который регулярно возит ее с работы домой.

— А я русский писатель, — не преминул похвастаться я. — И в Москве у меня есть любимая девушка. А сейчас я поеду в Рим…

Вернувшись в гостиницу, я обнаружил, что Марины по-прежнему нет, зато хозяйка предложила мне пообедать. Стоило мне сесть за стол, как в ресторан вошли трое моих спутников.

— Ну и как? — первым делом поинтересовался я. — Когда я наконец поеду в Рим?

— Сразу после обеда, — пообещала Марина. — Правда, машину мы сегодня купить не смогли, поэтому придется отправить тебя с одним из моих знакомых…

Едва пообедав, я побежал в номер, лихорадочно собрал вещи и бросился вниз. Действительно, у входа стоял весьма симпатичный «пежо», за рулем которого сидел лысоватый коротышка лет сорока пяти. Наскоро попрощавшись с Мариной и ее спутниками, я сел в машину, и мы тронулись с места.

Если посмотреть на карту, то легко увидеть: чтобы доехать из Торторетто в Рим, надо пересечь поперек весь Аппенинский полуостров. Этот путь, хотя и занимает около четырех-пяти часов, но на хорошей машине да по отличным дорогам совсем необременителен. Поэтому, когда мы приехали в Рим, я еще был как огурчик.

Однако стоило нам оказаться в гостинице, как меня настигло серьезное потрясение. Во-первых, номер был не оплачен, хотя и заказан почему-то аж на пять дней; во-вторых, мой «водила» вдруг вздумал предъявить мне счет на 200 тысяч лир!

За гостиницу я, скрепя сердце, заплатил, но платить водителю отказался, заявив:

— Сам разбирайся с этой Мариной! — помянув владелицу турфирмы непечатным русским словом.

Затем я поднялся в номер, повалялся на постели, покурил, немного успокоился и собрался с мыслями. Было около восьми вечера, и сознание того, что я нахожусь в Вечном городе, совсем рядом с его знаменитыми памятниками побуждало к немедленным действиям. Впрочем, памятники лучше отложить на завтра, а сегодня…

Переодевшись, я спустился вниз и без обиняков поинтересовался у портье — типичного представителя «лиц арабской национальности»:

— Где тут у вас рагацци?

Он хитро улыбнулся и сделал вид, что не понимает, о чем я говорю.

Тогда я спросил по-другому:

— Где тут у вас гуляют? — и сразу услышал ответ:

— Пьяцца Испании.

Поблагодарив, я вышел из гостиницы и направился к станции метро, благо она находилась через дорогу, в здании железнодорожной станции.

До площади Испании оказалось недалеко, однако, выйдя из метро и немного пошатавшись в толпе, я откровенно заскучал. Здесь были одни иностранцы — супружеские пары, старики, неизменные японцы со своими фотоаппаратами.

И тут вдруг я ощутил настоятельнейшую потребность позвонить Алине! Разница с Москвой составляла два часа, поэтому там должно было быть уже около двенадцати. Конечно, она могла лечь спать, ну да ничего — я же не из Реутова буду звонить, а из Рима!

Зайдя в первое попавшееся кафе, я обратился к молодому бармену с просьбой узнать для меня «префиссо да Моска» — то есть код Москвы.

— Хочу позвонить любимой русской девушке, — пояснил я, на что он понимающе кивнул и дружелюбно улыбнулся.

Через пару минут он вручил мне бумажку с кодом и разменял деньги. Я поблагодарил, подошел к телефону, висевшему на стене, выложил на полочку столбик монет в пятьсот лир и призадумался.

Эх, Алина, как же безумно мне тебя не хватает! Три года я за тобой ухаживаю, и все без толку. Ну почему, почему ты отказалась от этого чудесного путешествия? Неужели только из опасения совместной постели? Что-то ты скажешь, услышав меня из такой дали…

Закурив, я набрал номер и терпеливо переждал череду различных гудков. Ну вот наконец и ответили. Кажется, это ее отец.

— Добрый вечер, Алину будьте добры.

— А ты знаешь, который час?

— Разумеется, но я звоню по межгороду…

— А кто ты такой?

Проклятие! Меня настолько злил ее отец, обращавшийся исключительно на «ты», хотя мы не были знакомы и даже никогда не видели друг друга, что на этот раз я не сдержался.

— У меня сложное имя, поэтому, боюсь, вы его не запомните.

— Ничего, я постараюсь.

— В таком случае, меня зовут Гиясаддин Абу-ль-Фахт ибн-Ибрахим. (Это было полное имя знаменитого Омара Хайяма).

— Минуту.

Даже в трубке было слышно, как он закричал:

— Аля, тебе какой-то турок звонит!

— Алло, — послышался такой сонный и такой милый голосок, что я мгновенно растаял от любви.

— Привет.

— О, это ты…

— А ты думала — Марчелло Мастроянни? Я, между прочим, звоню из Рима. Точнее сказать, — с площади Испании. Помнишь, я тебе говорил, что в тебе есть что-то ангельское? Теперь я понял что — рост! Ростом ты как раз с ангела. Впрочем, это не мое выражение, а О’Генри…

— Ты уже пьян?

— Что значит «уже»? Вот это мило! По-твоему я поехал в Италию только для того, чтобы не просыхать? Я трезв, как бархатисто-черное итальянское небо. Кстати, какая там у вас в Бескудниково погода?

— Плохая. Холодно и дождь.

— Зато надо мной светит изумительная итальянская луна. Знаете ли вы итальянскую ночь? О, вы не знаете итальянской ночи! Тиха итальянская ночь. Прозрачно небо, звезды блещут. Луна спокойно с высоты над всей Италией сияет…

— Короче, а то я хочу спать.

— Не жалеешь, что не поехала?

— Нет.

— Счастливая! Вот теперь я понял, что счастлив лишь тот, кто никогда и ни о чем не жалеет. А ты знаешь, чего не хватает мне для полного счастья?

— Догадываюсь. Смотри все деньги не пропей, а то вернуться будет не на что.

— А ты меня ждешь?

— Вот еще!

— Тогда зачем мне возвращаться?

— Ну и оставайся. Найдешь себе итальянку…

— При чем тут итальянка, если для счастья мне не хватает именно тебя?

— Почему?

Ответить я не успел, поскольку нас вдруг разъединили. Да это и хорошо, ибо, как ответишь на такой вопрос? Почему в Москве мне не хватало Италии, а в Риме не хватает Алины? Что это за дьявольское проклятие, наложенное на род человеческий — вечно желать того, чего в данный момент не имеешь? И как объяснить тот удивительный факт, что женское упрямство порой желаннее женской красоты?