Злой

— Значит, «Андромеда» чем-то занимается, — физиолог поднял указательный палец. — И если весь мир знает или предполагает, чем именно, — зачем его разубеждать? Верно? Уверен, кроме нашего сектора есть и другие, брошенные, так сказать, на алтарь основной цели. Это просто маскировка. Чудовищно затратная, но, несомненно, эффективная. Что ни говори, а если бы мы знали то, что знал покойный Палмер, может, тоже давно уже покончили с собой, да и дело с концом. Но мы ни черта не знаем, а потому просто хотим выжить.

— Но чем, чем они здесь занимаются, мать его?! — сорвался вдруг Ник. — Что это за основная цель такая?!

— А кто его знает? — равнодушно сказал Берни. — Надо полагать, такая, что разом перекроет все издержки, понесенные на проектах, брошенных на произвол судьбы, — вроде нашего. Все остальное — досужие домыслы. Не об этом нам думать надо…

— А о чем? — Ник постарался взять себя в руки.

— О том, как выжить во всем этом дерьме. Лично я думаю, что в первую очередь надо решить проблему питания. С водой у нас и так все в порядке: здесь автономная система водоснабжения — напрямую из грунтовых пластов, на тысячи лет хватит. Энергия идет от автономного реактора — за миллион лет не потратить столько. У меня есть кое-какие прикидки, как с помощью нашего оборудования устроить замкнутый цикл в секторе и научиться синтезировать пищу. На вкус это, конечно, будет дерьмо дерьмом, но сдохнуть не даст и до конца жизни хватит. И тогда прекратится эта дурацкая война из-за куска хлеба. А уж пойлом я всех обеспечу — в качестве бонуса… Ты согласен со мной? Эй, приятель, ты слышишь меня?

Ник вздрогнул и непонимающе уставился на физиолога.

— Какой, к черту, замкнутый цикл… — пробормотал он. — Какая еще жратва?! Я не собираюсь оставаться здесь на всю жизнь! Жить и ждать, когда с потолка на голову свалится один из этих многоногих кровососов?! Надо выбираться отсюда — и как можно быстрее!

Берни понимающе кивнул:

— Ну да. Это называется «болезнь первого месяца». Ты будешь рыскать по сектору в поисках тайного выхода, искать вентиляционные отдушины, а они здесь толщиной с руку и перекрыты мощными решетками. Будешь пытаться взломать лифтовую шахту и взорвать бронированные двери самодельной взрывчаткой. Ничего не поделаешь — каждый из нас прошел через это…

Невольно вспомнились опаленные, оббитые двери лифта. Ник беспомощно посмотрел на физиолога. Тот ответил печальным взглядом старого мудрого человека.

— И что, больше никто не думает о побеге? — упавшим голосом спросил Ник.

— Нет, почему же, — Берни нервно дернул плечом. — Есть один идиот. Его зовут Шон. Он постоянно твердит, что надо выбираться. У него, мол, есть вполне реальный план. Только отчего-то сам никак не воспользуется этим планом.

— Что же ему мешает?

— Он утверждает, будто без напарника ему не обойтись, — саркастически усмехнулся физиолог. — Только вот беда — в напарники к нему никто не торопится.

— А почему?

— Шон — уборщик, — веско сказал Берни. — Понимаешь? Не специалист, не лаборант, даже не охранник. Простой уборщик. Идиот.

Ник нервно поерзал на стуле, скосился на Вилмера: тот спал, привалившись щекой к прохладному стеклу стола.

— А что у него за план? — спросил Ник. — У этого идиота-уборщика?

— Как и положено идиоту, — фыркнул физиолог. — Идиотский. Он предлагает пробиваться не вверх, а… вниз.

Толстый палец веско постучал по стеклу, словно указуя в земные недра.

Ник задумался и проговорил:

— А может, в этом есть какой-то резон? Может, внизу найдутся какие-то туннели, которые…

— Внизу — клоака, — спокойно сказал Берни. — Огромный резервуар, куда сливаются остатки нашей с вами жизнедеятельности, но что хуже — отходы экспериментов, всякая химическая дрянь и такое, о чем я даже говорить не хочу. Такая клоака есть под каждым научным сектором, но лазить туда я бы не рекомендовал. Смею предположить, напарник нашему дорогому Шону нужен как раз для того, чтобы запустить его вперед — и поглазеть, как тот утонет в куче всего этого дерьма. Кроме того… — Берни сделал многозначительную паузу. — Ты не забыл, какие милые зверушки лезут оттуда? Что-то мне подсказывает, они от страха лезут.

— От страха? — Ник округлил глаза.

— Ну да, — сказал Берни, любуясь реакцией Ника. — Представляешь — КТО может напугать этих жутких тварей?

Ник стиснул зубы.

Теория флегматичного физиолога разъедала его мозг, требуя выхода. Он должен, просто обязан вытащить свою задницу из этой бетонной дыры и сообщить обо всем руководству. Можно не сомневаться: то, что он сможет рассказать теперь, — намного ценнее того, что удалось бы вынюхать за годы нелегальной работы в этом секторе.

— И все же, — упрямо сказал он, — я бы хотел поговорить с этим вашим уборщиком.

7

Дверь в кладовую выглядела как крепостные ворота после штурма: краска с металлической поверхности во многих местах была содрана, сама дверь, заметно измятая, несла на себе следы ударов чего-то тяжелого и даже глубокие вмятины от пуль. Просто удивительно, как после всего этого она встала в отведенный ей проем.

Не особо церемонясь, Вилмер несколько раз двинул по двери своей железкой и по обыкновению подмигнул Нику. Тот не видел в происходящем ничего забавного, особенно учитывая предупреждение о том, что со спины могут напасть спятившие лаборанты со своими ядовитыми стрелами. Не зря ведь Берни отказался отправиться с ними.

— Эй, Шон! — крикнул Вилмер. — Не притворяйся, что ты там сдох — на наших-то припасах!

— Кто это? — донесся из-за двери низкий приглушенный голос.

— Это я, Вилмер! — отозвался биохимик.

— Проваливай, твоя доля через четыре дня!

— Я не за пайком, злобный ты хомяк! Я, кажется, нашел тебе напарника!

— Какого еще напарника?

— Ну, ты же собирался нырнуть в клоаку? Вот, выискался еще один желающий!

— Мне надоели твои шутки, Вилмер! Убирайся к дьяволу!

— Какие еще шутки! И заметь — он не из наших! Он сверху! Так что тебе все равно придется вносить его в свой поганый список — конечно, если ты не вздумаешь уморить его голодом…

Вилмер не успел договорить, как щелкнуло что-то тяжелое, металлическое, и дверь слегка приоткрылась.

— И вправду новенький? — донеслось из-за двери. — А ну, подойди, посмотрю!

Ник с опаской приблизился к щели между косяком и дверью. Нервно сглотнул: из темноты торчала стрела с жутковатым металлическим наконечником, и заряжена она была во что-то массивное и, несомненно, мощное…

— Как звать? — донеслось из мрака.

— Ник… Николас Кейси. Меня направили сюда…

Договорить он не успел: крепкая рука схватила его за брючный ремень и затащила внутрь. Грохнула щеколда. Ник оказался во мраке.

— Эй! — донеслось из-за двери. — Шон, дружище, надеюсь, ты не станешь теперь добавлять нам в паек человечинку?

— Вали отсюда, шутник! — прорычали над ухом. — Где тут выключатель, чтоб его…

Вспыхнул свет. Шон оказался неказистым, но крепким на вид, лысым, с мягкими чертами лица, гладко выбритым, в чистой синей спецовке, и вообще, выглядел он довольно благополучно. Не скажешь, что обрек себя на вечное прозябание в этой бетонной пещере. Ник присмотрелся внимательнее. Взгляд маленьких глаз Шона был чересчур резок для этого спокойного лица.

Да и самодельный арбалет в его руках не добавлял расслабленности в общении.

— Вы — Шон, — не столько спросил, сколько констатировал Ник.

— Он самый, — отозвался уборщик. — Ну, заходи, гостем будешь.

Трудно спорить с человеком, в руках которого оружие, пусть даже столь примитивное. Опыт показал, что и ножка от стола в определенной обстановке может стать средством для причинения страданий ближнему своему.

Шон и Ник двигались вдоль высоких стеллажей, заполненных картонными ящиками, блоками с банками и пластиковыми бутылками. Были здесь какие-то мешки и объемистые контейнеры, за дальней дверью виднелись большие холодильные камеры. Ник плохо разбирался в складских тонкостях, но все это богатство на фоне печального положения сотрудников сектора впечатляло.