Страница 13 из 16
* * * Сколько великих выбыло! Их выбивали нож и отрава… Что же, на право выбора Каждый имеет право. ‹1971› * * * В восторге я! Душа поет! Противоборцы перемерли, И подсознанье выдает Общеприемлемые перлы. А наша первая пластинка — Неужто ли заезжена? Ну что мы делаем, Маринка! Ведь жизнь – одна, одна, одна! Мне тридцать три – висят на шее. Пластинка Дэвиса снята. Хочу в тебе, в бою, в траншее — Погибнуть в возрасте Христа. А ты – одна ты виновата В рожденье собственных детей! Люблю тебя любовью брата, А может быть – еще сильней! ‹1971› * * * Отпишите мне в Сибирь, я в Сибири! Лоб стеною прошиби в этом мире! Отпишите мне письмо до зарплаты, Чтоб прочесть его я смог до питья-то. У меня теперь режим номер первый — Хоть убей, хоть завяжи! – очень скверный. У меня теперь дела ох в упадке, То ли пепел, то ль зола, всё в порядке. Не ходите вы ко мне, это мало, Мне достаточно вполне персонала. Напишите мне письмо поправдивей, Чтоб я снова стал с умом, нерадивый. Мне дают с утра яйцо, даже всмятку, Не поят меня винцом за десятку, Есть дают одно дерьмо – для диеты… Напишите ж мне письмо не про это. ‹1971› * * * Ядовит и зол, ну словно кобра, я — У меня больничнейший режим. Сделай-ка такое дело доброе — Нервы мне мои перевяжи. У меня ужасная компания — Кресло, телефон и туалет… Это же такое испытание, Мука и… другого слова нет. Загнан я, как кабаны, как гончей лось, И терплю, и мучаюсь во сне. У меня похмелие не кончилось — У меня похмелие вдвойне. У меня похмелье от сознания, Будто я так много пропустил… Это же моральное страдание! Вынести его не хватит сил. Так что ты уж сделай дело доброе, Так что ты уж сделай что-нибудь. А не то – воткну себе под ребра я Нож. И всё, и будет кончен путь! ‹1971› * * * «Я б тоже согласился на полет, Чтоб приобресть благá по возвращенье! — Так кто-то говорил. – Да, им везет!..» Так что ж он скажет о такомвезенье? Корабль «Союз» и станция «Салют», И Смерть – в конце, и Реквием – в итоге… «СССР» – да, так передают Четыре буквы – смысл их дороги. И если Он живет на небеси, И кто-то вдруг поднял у входа полог Его шатра. Быть может, он взбесил Всевышнего. Кто б ни был – космонавт или астролог… Для скорби в этом мире нет границ, Ах, если б им не быть для ликованья! И безгранична скорбь всех стран и лиц, И это – дань всемирного признанья… ‹1971› * * * Жизнь оборвет мою водитель-ротозей. Мой труп из морга не востребует никто. Возьмут мой череп в краеведческий музей, Скелет пойдет на домино или в лото. Ну всё, решил – попью чайку да и помру: Невмоготу свою никчемность превозмочь. Нет, лучше пусть все это будет поутру, А то – лежи, пока не хватятся, всю ночь. В музее будут объегоривать народ, Хотя народу это, в общем, все равно. Мне глаз указкою проткнет экскурсовод И скажет: «Вот недостающее звено». Иль в виде фишек принесут меня на сквер, Перетряхнут, перевернут наоборот, И, сделав «рыбу», может быть, пенсионер Меня впервые добрым словом помянет. Я шел по жизни, как обычный пешеход, Я, чтоб успеть, всегда вставал в такую рань… Кто говорит, что уважал меня, – тот врет. Одна… себя не уважающая пьянь. ‹1971› * * * В голове моей тучи безумных идей — Нет на свете преград для талантов! Я под брюхом привыкших теснить лошадей Миновал верховых лейтенантов. … Разъярялась толпа, напрягалась толпа, Нарывалась толпа на заслоны — И тогда становилась толпа на попа, Извергая проклятья и стоны. Дома я раздражителен, резок и груб, — Домочадцы б мои поразились, Увидав, как я плакал, взобравшись на круп, — Контролеры – и те прослезились. Столько было в тот миг в моем взгляде на мир Безотчетной отчаянной прыти, Что, гарцуя на сером коне, командир Удивленно сказал: «Пропустите!» Он, растрогавшись, поднял коня на дыбы — Аж нога ускользнула из стремя. Я пожал ему ногу, как руку судьбы, — Ах, живем мы в прекрасное время! Серый конь мне прощально хвостом помахал, Я пошел – предо мной расступились; Ну а мой командир – на концерт поскакал Музыканта с фамилией Гилельс. Я свободное место легко разыскал После вялой незлой перебранки, — Всё не сгонят – не то что когда посещал Пресловутый Театр на Таганке. Тесно здесь, но тепло – вряд ли я простужусь, Здесь единство рядов – в полной мере! Вот уже я за термосом чьим-то тянусь — В нем напиток «кровавая Мэри». Вот сплоченность-то где, вот уж где коллектив, Вот отдача где и напряженье! Все болеют за нас – никого супротив, — Монолит – без симптомов броженья! Меня можно спокойно от дел отстранить — Робок я перед сильными, каюсь, — Но нельзя меня силою остановить, Если я на футбол прорываюсь! 1971