Страница 25 из 78
Глава VII.
Отношения к провинциям Западного Китая. — Откуда произошло название дунган? Причина востания 1864 года. — Наше невмешательство. — Результаты востания. — Ссора таранчей с дунганами. — Вмешательство Кокана в дела Кашгара. — Якуб-бек пользуется случаем. — Нашествие Хутухты-Чоган-Кегеня. — Нарушение нашей границы. — Сношения с Китаем по этому поводу. — Эмиграция китайцев и киргизов в наши пределы. — Баранта и наш ответ. — Илийский султан недоволен нашей расправой на его территории. — Занятие нами Музартского прохода. — Намерение помочь китайцам возвратить отпавшие провинции. — Нападение киргизов на майора Здоренко. — Переговоры с султаном Абиль-Огля о выдаче разбойников. — Бегство Тазабека. — Рекогносцировки наших отрядов. — Нападение таранчей. — Война и занятие Кульджи. Китайцы просят возвратить им Илийскую провинцию. — При каких условиях это возможно?
В VIII веке по Р. Х., когда мусульманство начало распространяться в Туркестане, принадлежавшем в то время Китаю, и выразилось рядом беспорядков и мятежей, китайское правительство выселило новых мусульман в Китай, где переселенцы скоро утратили и язык, и обычаи, и самую религию, сохранив только по преданию запрещения на вино и мясо некоторых животных. Основываясь на показаниях самих китайцев, наш кульджинский консул Павлинов, а за ним и другие, писавшие об Азии, уверяют, что мусульмане сосланы были в провинцию Гань-су, откуда стали проникать и в соседния провинции, где их и прозвали будто бы: «Тун-Гань-су» то есть «те же, что и в Гань-су».
Хуттон, в своем сочинении «Central Asia», преподносит, для объяснения слова дунган — следующий винигрет: «В начале христианской эры Туркестан был заселен отраслью великого Уйгура, тюркского племени, названного китайцами Хийеке, Ойор и Хоай-хоай. В конце VIII столетия китайцы переселили множество семейств из Восточного Туркестана в Канзу и Шензи. Уйгурский род Тагасгас, состоявший частью из манихейцев, частью из несторианских христиан, двинулся из окрестностей Кашгара в границам Китая. К концу Х века кашгарские Уйгуры, со своим правителем Сатук-Букра ханом, приняли мусульманство, овладели Маверанагром и привели с собою пленных Тургаев тюркского племени. Большая часть их вернулась в Самарканд, но некоторые весьма немногие остались и были названы своими одноплеменниками тургани, или тунгани, что означает «оставшийся». Чингис и Оккодай привели в Китай множество уйгурских и тунганских магометан, которые имели сношения с центральной Азиею через посредство караванов, ходивших из Кашгара в Пекин. В Восточном Туркестане племена уйгуров и тунганов постепенно слились и стали называться дунганами или Дундженами, но у китайцев они были известны более под именем уйгуров или хоай-хоай. В позднейший период китайцы называли впрочем именем Тен-Джен или «военными людьми» тех магометанских поселенцев, которые поселились на Тен-чиане или военной земле по западной границе Империи».
Ужь одно то, что китайцы придавали имя Тен-джен не тем, кого разумеет Хуттон — должно было бы натолкнуть почтенного ученого на сомнение, а справка в турецко-английском словаре показала бы ему, что кроме глагола «турмак» — стоять, ждать, есть еще: тунмак — думать, тонмак — потемнеть, дунмак — возвратиться, отвернуться донмак — замерзать. Причастие от этих глаголов будут: тунган — думающий, тонган — потемневший, дунган — отвернувшийся, воротившийся и донган — замерзающий. Из этих слов конечно легче выбрать подходящее к данному случаю и притянуть его за уши к своему выводу. Слово же турган — ни каким родом не может перейти в тунган — так как законы языка этого не потерпят.
Мне кажется однакоже, что вернее будет произвести слово дунган от названия Дунь-хуан, которое дали китайцы еще в 111 году до Р. Х., новоучрежденной области в губернии Гань-су. Область эта в 570 г. по Р. Х. переименована в округ и получила название Ман-ша-чжеу. Это я нашел в «Собрании сведений о народах, обитавших в Средней Азии» — отца Иакинфа… Если мусульмане переселены были в Ганьсуйскую губернию, то вероятно в округ Ман-ша-чжеу или прежний Дунь-хуан, а мы знаем и по собственному опыту, как упрямо держатся старые названия. Как ни называйте привислянские губернии, а туземцы все таки величают их Царством Польским; прибалтийские — все та-же Ост-Зея и т. д. Китайская неподвижность вошла в пословицу и потому не мудрено, что и китайцы сберегли до VIII века название Дунь-хуан. Затем легко уже перенести название округа на его жителей, и наконец китайское слово изменить сообразно с требованиями тюркского языка. Дунган производить от дунь-хуана, конечно законнее, чем от турган или гань-су.
Можно дойти до явных нелепостей если допустить подобный произвол в отыскании корня. Для примера мы укажем хотя бы на то, как объясняли разные немецкие ученые происхождение слова изгой, которое нередко встречается в наших древних актах, как название известного класса людей. — Изгой, по толкованию немцев есть, — выходец из Ливонии — и назван так русскими по следующему обстоятельству: Ливония разделялась на гау, а по соседству со Псковом ливонцы часто посещали русских и далее вовсе к ним переселялись из своих гау — ясно теперь, что выходец из гау — так и оставался изгаем, а затем перекрещен в изгоя по законам русского языка.
Мнение это держалось до 1849 года, когда впервые напечатан был устав о церковных судах новгородского князя Всеволода Мстиславича. Перечисляя всех лиц, кормившихся от церкви (слепец, хромец, лечец, т. е. лекарь, прощеник, т. е. изцелившийся чудом, баба вдова, и т. д.), грамата упоминает между ними и изгоя при чем объясняет, что изгоем считаются: попов сын грамоте незнающий, купец одолжавший, и холоп отпущенный на волю, — да еще пожалуй князь осиротелый — т. е. лишившийся удела. — Это ужь конечно далеко не ливонцы!
До чего может довести необузданная фантазия буквоедов укажем еще на французского ученого г. Менажа: он докопался, например, что французское rat происходит от латинского mus, а haricot от латинского faba! «Вот ступени, по которым прошли эти слова: mus, muratus, ratus, rat; faba, fabaricus, fabaricotus, aricotus — haricot.
При Чингиз-хане власть китайцев в восточном Туркестане пала, но по распадении Чагатайского царства, она снова утвердилась здесь. Впрочем вторичное завоевание следует считать только с 1758 года, когда император Цян-Лунь отнял Туркестан от Ойротов (или калмыков). — Разделив страну на 7 амбаньств и подчинив их кульджинскому дзянь-дзюню (генерал-губернатору), китайцы оставили народу большую автономию. Не смотря на полную веротерпимость китайцев, народ несколько раз восставал под влиянием святошей-ходжей и духовенства. В 1825 г. восстание Джангир-хана в Кашгарии сначала грозило китайскому владычеству серьезною опасностью, но скоро инсургенты были разбиты, а Джангир-хан казнен. В 1817 явился сюда Вали-хан-тюря, сын казненного Джангир хана. Поддерживаемый втайне коканцами, он сначала имел успех, но жестокости, которыми ознаменовал он свое торжество, оттолкнули от него народ и тиран едва успел бежать от китайцев. По усмирении восстания 1825 года, китайцы сослали в Илийскую провинцию целую массу бунтовщиков-мусульман. Таким образом, в западном Китае возникло два сословия: тунган, пользовавшихся уже правами китайского гражданства и занимавшихся торговлею, и таранчей {33}, недавно сосланных и занимавшихся земледелием в состоянии, полного рабства.
Пример тайнингов, неопределенность поборов, размер которых совершенно зависел от губернаторов, державших провинцию как-бы на откупу у правительства; надменность обращения китайских властей; систематическая несправедливость в решении дел — всегда в пользу китайского элемента, — и наконец недопущение переселенцев к должностями — все это повело к восстанию 1864 г.
Свято соблюдая заключенные с Китаем трактаты и рассчитывая, что китайское правительство в состоянии само подавить восстание, Россия решилась держаться принципа невмешательства. Самые настоятельные, самые униженные просьбы китайских генералов не могли побудить генерал-губернатора западной Сибири изменить однажды принятое решение, а наши пограничные власти держались принципа невмешательства до того строго, что запретили вывоз хлеба в Кульджу, умиравшую с голоду, и тем поставили ее в крайне безвыходное положение, окончившееся только славною смертью китайского гарнизона, взорвавшего себя на воздух в конце февраля 1866 года.