Сикстен

– Что-то стряслось? У тебя все в порядке?

– Конечно. Просто вот думаю: почему бы тебе не жениться снова?

– Мне – жениться?

– Ну да, мама вот вышла снова замуж.

Папа смотрит на мирно пасущихся коров.

– Мама другое дело, – качает он головой, обнимает сына и смотрит ему в глаза. – Что это тебе в голову взбрело? Не волнуйся. Нам и так хорошо. Никто мне не нужен. У меня ведь есть ты.

Он крепче обнимает сына. Они принимаются кататься по траве и не могут остановиться: каждый притворяется беспечным и счастливым.

Так они куролесят, пока папа не вляпывается в коровью лепешку.

Чертыхаясь, он осматривает рубашку.

– Пожалуй, пора возвращаться домой, – решает он.

Сикстен читает объявления

Папа склонился над тазом. Он трет свою лучшую рубашку стиральным порошком, от старания у него даже шея покраснела.

Но злосчастное коричневое пятно не желает исчезать.

– Черт! ~ бормочет папа. – Так же её не наденешь. Полюбуйся, какое пятно!

Он поднимает рубашку, чтобы Сикстену было лучше видно.

Но Сикстен косится на детали стиральной машины, сложенные в углу.

– Надо, наконец, вызвать мастера, – намекает он.

– Надо, – соглашается папа. – Но сейчас-то что мне делать?

– Давай, отнесу её в прачечную, – предлагает Сикстен.

Приятно выйти на улицу.

Сикстен берет велосипед, чтобы успеть еще заехать к Слепому Свену навестить Йонте. После ссоры на пляже они больше не встречались. Надо помириться.

Рубашку Сикстен хорошенько закрепляет на велосипеде. Чтобы она высохла, он привязывает её к пластмассовому штырю на багажнике.

Пока он катит вниз, рубашка развевается, словно флаг с большим коричневым пятном. Сикстен проезжает универсам и кондитерский киоск. И тут натыкается на Боббо, Арне и Микаэля Бурфорса. Мальчишки выделывают всякие трюки на велосипеде.

– Что это ты завел себе девчачий велик? – вопит Арне.

– А что у тебя сзади болтается? – подхватывает Боббо.

– Коровья лепешка! – кричит Сикстен в ответ и что есть силы жмет на педали. Он знает, что на Боббо эти слова действуют, как красная тряпка на быка.

Сикстен оставляет рубашку в прачечной и отправляется к Слепому Свену. Но Йонте там нет.

– Никогда не знаешь, когда он заявится, – ворчит Слепой Свен. – А мне тоже пора уходить. Не поможешь расставить вон те банки?

Сикстен охотно помогает.

Он ставит банки с помидорами и дольками ананасов на полку для консервов, а Слепой Свен тем временем причесывается.

– Ты совсем ничего не видишь? – спрашивает Сикстен.

– Почему? Свет вижу, – говорит Слепой Свен. – И всё, что помню, тоже вижу. Здесь внутри. – Он стучит расческой по голове. – А если совсем перестану видеть, меня могут прооперировать. И тогда я до конца жизни не буду вылезать из кино. Ну, как я выгляжу?

– Отлично. Снова ждешь вечером в гости даму? – спрашивает Сикстен.

– Да. Так что поторапливайся. Мне еще кучу дел надо переделать.

– Каких? Что вообще положено делать, когда ждешь в гости даму?

– Перво-наперво – почистить зубы, – пускается в объяснения Слепой Свен. – И удостовериться, что не забыл поставить на стол цветы, постелить чистую скатерть и зажечь свечи. И надо еще включить музыку под настроение и приготовить что-нибудь вкусное. А после ужина можно потанцевать, если будет охота. Ну, вот и всё… Что ты там копаешься?

– Заканчиваю. Готово. Увидишь Йонте, передай ему, что я буду ждать его у кино.

Вечером папа отправляется на работу в клетчатой рубашке.

Едва за ним закрывается дверь, Сикстен кидается в свою комнату и принимается шарить под кроватью. Там лежит пакет, который Йонте оставил на пляже, тот самый, с объявлениями.

Сикстен тащит его на кухню.

Усаживается под лампой и читает. На этот раз читает очень внимательно. Каждую строчку. И старается представить себе женщин, которые их писали. И прикидывает, кому из них папа захотел бы купить цветы.

На столе уже высится гора бумаг. Наконец Сикстен отыскивает то, что искал.

Маленькое объявление.

Привет. Мне 35 лет, я самая обычная девушка, и устала скучать в одиночестве.

Я ищу веселого парня, который научил бы меня снова смеяться и танцевать. Отвечай Танцующим ножкам.

Сикстен вырывает объявление и сует в карман. Сам он ответ написать не может. Здесь без Йонте не обойтись.

Остальные объявления Сикстен сжигает на сковородке.

Когда от них остается лишь горстка пепла, звонит телефон.

На этот раз это не папа, а Эмма. Она просит подвезти её в четверг в кино.

– Обязательно, – обещает Сикстен.

Самый короткий и самый долгий поцелуй в мире

– Я ушел! – кричит папа. Он стоит в коридоре напротив комнаты Сикстена, но войти не может: дверь заперта.

– Ладно! – откликается Сикстен.

И папа уходит. Но перед этим трижды напоминает, чтобы Сикстен не засиживался допоздна. А Сикстен продолжает красить свежеоструганную перекладину. Он красит её в зеленый цвет. Потом её еще надо будет для быстроты высушить феном.

Сикстен как раз успел закрепить перекладину вместо велосипедной рамы, а заодно оторвать сигнальный знак с багажника, когда увидел идущую по автостоянке Эмму. На ней красное платье, а волосы только что вымыты.

– Привет, – говорит она. – Пойдем?

– Сейчас. Садись.

Сикстен с гордостью указывает на новенькую зеленую раму.

До Хаммарбю путь неблизкий.

Не беда. Ведь Эмма сидит на раме впереди него. И пока они мчатся по дороге, он может вдыхать запах её волос.

– Ты узнал, где это? – спрашивает Эмма.

– Да, посмотрел в телефонной книге.

Они съезжают под горку, сворачивают налево, и видят длинную вереницу автомобилей, медленно движущихся в сумерках к воротам кинотеатра.

– Приехали, – говорит Сикстен.

Йонте поджидает их под огромной афишей. В руках у него транзистор.

– Все-таки ты пришел! – радуется Сикстен.

– Не мог же я фильм пропустить!

Они молча идут вдоль забора. Йонте впереди, Сикстен и Эмма за ним.

– А билеты? – спохватывается Эмма.

– Не волнуйся, места забронированы, – успокаивает её Йонте.

Он ведет их к серому сараю, довольно высокому. Чтобы забраться на крышу, ребята прислоняют к стене велосипед и карабкаются по нему. Но на крыше уже сидят какие-то типы и жуют поп-корн. Внизу у дерева привязана их собака.

Сикстен наклоняется и расстегивает собачий ошейник.

– Эй, кажется, ваша собака сбежала, – кричит он.

Парни замечают улепетывающего пса и бросаются в погоню.

– Готово, – говорит Сикстен. – Дамы проходят первыми.

Эмма взбирается на раму, а оттуда на крышу.

– Ой, как хорошо отсюда видно! – радуется она.

– Ага, – соглашается Сикстен.

Он поднимает глаза и замечает под платьем её трусики. На них ярко-зеленая полоска свежей краски.

Они устраиваются на крыше. Внизу полным-полно автомобилей. Эмма садится рядом с Сикстеном. С другой стороны Йонте. Они смотрят фильм и слушают транзистор. Показывают фильм про любовь.

– Послушай, Йонте, – произносит Сикстен немного погодя.

– Что?

– Я не хотел ругать твои стихи.

– Ладно.

– И знаешь, твоя правда: надо попробовать еще раз. Но теперь я уже сам выберу. Поможешь письмо написать?

Йонте расплывается в улыбке.

– Ясное дело. Завтра. А теперь – тихо! Сейчас начнется.

– Что? – спрашивает Эмма.

– Самый долгий поцелуй в мире, – объясняет Йонте.

И они смотрят на экран. Несколько минут, не отрываясь.

После кино Сикстен отвозит Эмму домой.

– Сначала мне казалось, что ты такой же, как все, – говорит Эмма, когда они стоят у ворот. – Только придуриваешься. Но теперь я больше так не думаю.

– Ты тоже не как все, – отвечает Сикстен.